Я хотел быть просто монахом. Митрополит хабаровский и приамурский игнатий

Однажды в московском метро я встретила митрополита. О том, что я не ошиблась, свидетельствовал подрясник и скуфья с крестом. Стоя бок о бок, мы проехали несколько станций, но я так и не решилась взять благословение у такой важной персоны. А тремя месяцами позже мы снова встретились - для интервью. И тогда я поняла, сколь неуместной была моя робость. Сибирякам чужда церемонность москвичей. А митрополит Хабаровский Игнатий - урожденный сибиряк.

СПРАВКА
Митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий (Пологрудов). Родился в 1956 г. в Иркутске. Окончил физический факультет Иркутского государственного университета. Крестился в 1988 г. В 1990 г. вступил в число братии Свято-Духова монастыря г. Вильнюса. Заочно окончил Московскую духовную семинарию.
В 1992 г. назначен благочинным Свято-Духова монастыря. В 1998 г. хиротонисан во епископа Петропавловского и Камчатского. В 2007 г. окончил ПСТГУ по специальности «Теология». В феврале 2008 г. открыл в Интернете свой блог.
В марте 2011 г. назначен на Хабаровскую кафедру. В октябре 2011 г. возведен в сан митрополита.
Электронная почта митрополита Игнатия [email protected]
Ссылка на блог «Архиерей. Личный дневник митрополита Игнатия» http://blogs.pravostok.ru/vladyka_ignaty

Пастырь в толпе

- Вы в Москве часто ездите общественным транспортом?
- Почти всегда. Не хочется терять время. Понимаете, когда прилетаешь на несколько дней, каждая минута дорога – так много нужно и хочется сделать. А если передвигаться на автомобиле, придется часами стоять в пробках. Но главное в другом: священнослужитель в подряснике и на улице, и в метро - это проповедь.

- Тем более митрополит.
- Да нет, не многие разбираются в таких тонкостях. Но даже те москвичи, которые понимают, что перед ними иерарх, редко подходят под благословение. То ли робеют, то ли стесняются окружающих. Удивительно. На Дальнем Востоке люди более открыты. Если человек захочет о чем-то спросить, познакомиться или просто получить благословение, обязательно подойдет. Край у нас суровый, погода не балует, так что русским людям испокон веков приходилось держаться друг друга. А, кроме того, они ведь еще и православными были. Видимо это и сформировало характер дальневосточника и сибиряка. Я сам родился и вырос в Иркутске. Сейчас в Хабаровске живу далеко от храма, приходится ездить на машине, а когда совершал свое служение в Петропавловске, всегда ходил в храм пешком и по дороге общался с людьми. Это совсем не обременительно, наоборот, приносит радость и дает силы.

А так ли необходимо, чтобы архиереи общались с народом? Ведь на них лежит множество других, чисто административных обязанностей.
- Верно, и административных, и хозяйственных, и организационных. Но главная - одна, к ней все остальные и сводятся. В Евангелии от Иоанна Господь говорит красиво и очень ясно: добрый пастырь должен знать своих овец, вести их за собой, питать, оберегать. Да и всей Своей жизнью Христос свидетельствует: «таков вам подобаше архиерей». Вот мы и должны уподобляться. Разве Он был недоступен для людей? Нет, с народом, в основном, и общался. К Нему приходили все, кому это было необходимо, и мы должны давать людям такую возможность. Христос уделял им время, и мы должны стремиться к тому же. Не следует, опасаясь грубости и провокаций, отгораживаться от людей. На протяжении тринадцати лет моего служения на Камчатке провокационных писем, телефонных звонков или предложений практически не было.

- Кажется, что у правящего архиерея просто нет времени на общение с паствой.
- Это уже вопрос чисто организационный. Общаться ведь можно по-разному. У нас есть телевидение, радио, пресса. Один только интернет какие возможности предлагает! Можно и нужно вести переписку по электронной почте, проповедовать в социальных сетях, твиттере. Я веду блог. А каждый четверг, если не в командировке, принимаю всех желающих. Это только кажется невозможным. Нужно начать, а дальше Сам Господь умудрит, направит, даст сил.

- С чем люди обращаются к Вам?
- Не так давно молодой человек прислал на мой электронный адрес письмо: «Владыка, почему бы Вам не ввести элементы теории управления в Вашей семинарии? Ведь священник управляет приходом». Необычное предложение, но внимания заслуживает. Еще письмо: «Я - наркоман, чист уже одиннадцать лет. Организовал группу анонимных наркоманов. Помогите найти помещение». Обращаются по самым разным вопросам. Одни хотят разобраться в сложной ситуации на приходе, другим нужен духовный, а то и житейский совет. Однажды подошла женщина: «Мне очень тяжело, исповедуйте меня, пожалуйста».

- Подобает ли митрополиту исповедовать, крестить?
- Митрополит может совершать все таинства, но не думаю, что он должен делать это по всякому поводу и без оного. Иначе многие захотят, например, креститься именно у него. Есть опасность посеять в одних семена тщеславия, а других обидеть. Поэтому крещу крайне редко и почти не венчаю, за исключением тех случаев, когда нахожусь в дальних-дальних приходах, где давно не было священника.

Правда, в прошлом году в Хабаровске венчал сразу четыре пары. Это было летом. День Петра и Февронии приходится на пост, поэтому мы совершили таинство неделей позже, но посвятили его именно этим двум святым - покровителям семьи. У нас в городе огромный собор, самый большой на Дальнем Востоке. И вот на его ступенях величественно, торжественно мы венчали сразу четыре пары. Собралось огромное количество народа, через микрофоны песнопения и молитва наполняли всю площадь. Для чего, спросите, это было сделано? Причина проста: молодежь должна знать и видеть, каким прекрасным может быть рождение новой семьи и как нелепо превращать это событие в банальное застолье.

А вот с крещением… Однажды поздно ночью позвонили из роддома: «У ребенка серьезная родовая травма, скорее всего до утра не доживет. Приезжайте, пожалуйста, крестите его». Приехал, облачился в халат, поверх - епитрахиль и поручи. Принесли мальчика туго спеленатого, пояснили: если пеленки хоть чуть-чуть ослабить, малыш начинает страшно кричать от боли. Я приступил к чинопоследованию, и чем долее звучали молитвы, тем меньше беспокоился этот маленький страдалец. Когда настал черед миропомазания, я распеленал его. А он и не отреагировал никак - спал крепко, впервые за много часов! Хорошо помню ту ночь. За окном темно, летний дождь, по стеклу - стук мокрых листьев. И после всего чувство какой-то блаженной усталости: все, все сделал, что мог. Крестили его Ростиславом.

Прошло несколько дней. В заботах я почти забыл об этом случае. А в воскресенье на литургии подходит женщина с грудным младенцем, хочет причастить. Спрашиваю, как имя? Ростислав, отвечает, и смотрит внимательно, как будто ждет чего-то. И тут до меня доходит: это ж тот самый малыш, которого мы крестили! Слава силе Твоей, Господи!
Вот в таких случаях крещу.

Ориентиры

- Вы крестились, когда вам было 32 года?
- Да. Это было начало перестройки. Многие устремились в Церковь, и я в том числе. Тогда Иркутскую епархию возглавлял архиепископ - ныне митрополит - Хризостом (Мартишкин, род.1934г.-– прим. ред.). Услышав его проповеди, я был поражен. На лекциях по научному атеизму нам внушали: все попы безграмотные, в Бога сами не верят, только наживаются на людском невежестве. И вдруг вижу человека всесторонне образованного, великолепно разбирающегося и в светских, и в церковных вопросах. Вот за ним я в Церковь и пришел. Он стал моим первым наставником. А потом владыку перевели в Вильнюс, и я последовал туда же. В вильнюсском монастыре Святого Духа через него принял постриг и благодать священства.

Из Вильнюса вышло много нынешних архиереев. Можно, наверное, говорить о плеяде последователей митрополита Хризостома.
-Я думаю, что это плеяда митрополита Никодима (Ротова). Первые его последователи - наш нынешний Святейший Патриарх, митрополит Ювеналий, митрополит Хризостом. Затем уже и мы: митрополит Иларион (Алфеев), Митрополит Вадим Иркутский, я, архиепископ Иннокентий Виленский.

- Вы были духовным чадом митрополита Хризостома?
- Нет, хотя стремился к этому одно время. Как-то попросился к нему на исповедь, но получил отказ. Владыка не хотел, чтобы кто-то имел к нему привязанность. Так и говорил: «Священник - это столб с указателем «Бог там»». Меня это немного задело тогда. Я все оставил, пошел за ним, а он даже исповедовать отказывается. Теперь я его понимаю. А Господь все же послал мне духовного отца - батюшку Иоанна (Крестьянкина)

Ощущение новизны

- Вы сейчас учитесь в аспирантуре Московского психолого-педагогического университета. Зачем митрополиту психология?
- На Камчатке я преподавал «Основы православной культуры» у старшеклассников. Четверг и пятницу проводил в школах. Общение проходило так: мы знакомились, я отвечал на их вопросы - любые, и о себе в том числе, а затем спрашивал, о чем бы хотели поговорить они. Мне было важно обсуждать с ними именно те темы, которые их волнуют. Оказалось, что таких тем не много. Думал, нужно будет отдельно готовиться к каждой встрече, в каждом классе. Но нет. Всех подростков, как выяснилось, интересует примерно одно и то же: любовь, жизнь после смерти, взаимоотношения с родителями, смысл жизни, мистика, инфернальный мир. Вот об этом и говорили.

За семь лет у меня накопился достаточно большой опыт работы со старшеклассниками. Хотелось, с одной стороны, его подытожить, с другой понять, как сделать это общение более системным и целенаправленным. Святые отцы дают много советов по воспитанию молодежи, но вот системного изложения у них мне встретить не удалось. А в педагогике и психологии этому посвящено много трудов и исследований. Правда, большая их часть нам совершенно не подходит, потому что нацелена на воспитание гордости, эгоцентризма, самонадеянности. Но нашлись приемлемые, очень интересные психолого-педагогические системы и методы. Я начал читать, публиковаться. А вскоре ректор Психолого-педагогического университета Виталий Владимирович Рубцов предложил поступить в аспирантуру. Тема моей диссертации звучит примерно так: какие психологические методики можно использовать для подготовки будущих пастырей.

- А еще вы не так давно закончили Православный Свято-Тихоновский университет. Вам нравится учиться?
- Нравится. Очень интересно получать новые знания. Ощущение новизны окружающего Божьего мира мне необходимо.

- Кстати, о новизне. Несколько лет назад вы прыгнули с парашютом. С тех пор больше не прыгали?
- Я прыгал дважды. Один раз на Камчатке, второй - совсем недавно, уже в Хабаровске, с семинаристами и членами отдела по работе с молодежью. Я сам их пригласил. Замечательный был прыжок - лето, солнце, никакого ветра. Все были в восторге и до сих пор вспоминают.

- Еще будете прыгать?
- Я-то нет. Самому мне это не очень по душе. Да и возраст... Когда я предложил семинаристам прыгнуть, почти никто не откликнулся. Меня это удивило. Почему будущий мужчина, воин боится? Почему не хочет преодолеть свои страхи. Тогда я сказал, что сам буду прыгать. Смотрю, начали поднимать руки. Сначала медленно, нерешительно… в итоге набралось двенадцать человек. А те, кто не отважился, потом жалели. Просят еще раз. Ну теперь уж пусть сами. Контактные телефоны имеют, куда ехать и что делать знают. Я им путь показал - и достаточно.

- В Хабаровске есть духовная семинария. Это тоже нечто новое?
- Да, ей всего пять лет. Единственная семинария на Дальнем Востоке. Мы сейчас переходим на стандарт третьего поколения, Болонскую систему. Тут есть над чем поработать. Как проходит обычный день семинариста? Встал, помолился, позавтракал, позанимался в аудитории, пообедал, позанимался самостоятельно, помолился, лег спать. И так пять лет. Во-первых, это вредно для здоровья. Во-вторых, я бы не сказал, что это идеально способствует духовному развитию. Поэтому первым делом я ввел в семинарии ежедневную зарядку по 25 минут. Потом включил в расписание уроки физкультуры. Теперь вводим пастырскую практику. Изучают литургику – пусть в выходные участвуют в богослужении, изучают гомилетику - пусть на воскресной литургии произносят проповедь. Будущий пастырь должен иметь все навыки практической деятельности. Так что семинаристы у нас работают в самых разных епархиальных отделах: миссионерском, катехизаторском, молодежном, социальном, тюремном. Несколько человек выразили желание работать с наркоманами.

Я всем предложил вести свои блоги, работать в соцсетях. Они же молодые, им это легко дается. Церковь сейчас проигрывает интернет-сражение. Так что пусть будущие священники осваивают общение с людьми в виртуальном пространстве. Им это пригодится.

- А вы свой блог сами ведете?
- Конечно, сам. Иначе какой в нем смысл? Правда, с переездом в Хабаровск времени не всегда хватает. А на Камчатке регулярно делал записи, и люди отзывались, комментировали. По пятьдесят посещений в день было.

Епархия размером с Европу

- В Центральной России почти ничего не знают о Дальнем Востоке...
- В том-то и дело! В советское время развитию региона придавали очень большое значение. Тогда человек, отправлявшийся на дальневосточные стройки, считался героем. А сегодня СМИ рассказывают только о том, как у нас плохо и страшно. Регион, который нуждается в усиленном внимании правительства, практически этого внимания лишен. А тем временем рядом растет и укрепляется южный сосед. Дальний Восток - это 36 процентов всей территории РФ. А проживает там всего около 6 процентов населения, примерно 6 миллионов человек. Рядом же, в пограничном китайском городе Харбине - 10 миллионов жителей. В одном городе больше, чем на всем Дальнем Востоке.

- Ваша епархия тоже не маленькая?
- Огромная! На территории Хабаровского края можно разместить почти всю Европу. При этом населенные пункты крошечные, находятся на больших расстояниях друг от друга. А архиерей один. Тут не автомобиль, а самолет нужен. Поэтому я очень поддерживаю идею создания новых епархий. Недавно у нас появилось три викарных архиерея. Для меня это огромная помощь. Они люди молодые, энергичные будут меня подталкивать, не дадут уснуть. А я как человек более пожилой и опытный постараюсь мудро руководить.

- Священников в епархии не хватает?
- Пока не хватает. Недавно мы проехали по всем поселкам края. Почти в каждом можно создать общину. Но нет пастырей. Выход один: пока организовать жизнь прихода без постоянного пастырского окормления. Мы снабжаем общину литературой - и пусть служат мирским чином. Никаких таинств миряне совершать не могут. Но без священника можно служить молебны, панихиду, псалтирь читать. Можно служить обедницу - антифоны, чтение Апостола, чтение Евангелия. Потом, после службы - общая трапеза. Вот так и поддерживаем церковную жизнь в отдаленных деревнях. Ведь есть такие точки, куда священник только раз в несколько месяцев может добраться.

- Вы как митрополит можете как-то участвовать в судьбе региона?
- Недавно меня избрали в Общественную палату РФ. Я очень надеюсь, что это даст мне возможность донести до слуха руководства государства те проблемы, которые есть на Дальнем Востоке, и предложить способы их решения.

- Вы знаете такие способы?
- Я не один. В течение двух недель после моего приезда в Хабаровск ко мне обратились практически все руководители нашего края. Губернатор, градоначальник, глава законодательного собрания, председатель краевой Госдумы, министры, руководители многих общественных организаций - все предлагают конкретное деятельное сотрудничество. Вместе мы сможем выработать здравые предложения.

- Владыка, когда же вы отдыхаете? Архиерею ведь положен отпуск?
- За 13 лет на Камчатке у меня был только один отпуск. Но вообще я никуда не рвусь. Для меня лучший отдых - в моей келье. Я по натуре человек замкнутый.

Беседовала: Евгения ВЛАСОВА

Преосвященнейший Игнатий (Суранов Сергей Васильевич), епископ Мариинско-Посадский, викарий Чебоксарской епархии, родился 7 декабря 1978 года в селе Тобурданово Канашского района Чувашской Республики. Крещен в младенчестве.

В 1985-1996 гг. обучался в Тобурдановской средней общеобразовательной школе.

По окончании школы поступил на факультет журналистики (отделение чувашской журналистики) Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова, который окончил в 2001 г.

В 2001-2005 гг. исполнял послушания псаломщика и просфорника в храме Крещения Господня с. Алманчиково Батыревского района.

В декабре 2005 г. вступил в число братии Свято-Троицкого мужского монастыря в Чебоксарах.

2 января 2006 г. пострижен в рясофор с наречением имени Николай в честь страстотерпца царя Николая II, а 24 марта? в малую схиму с наречением имени Игнатий в честь святителя Игнатия (Брянчанинова) в Свято-Троицком монастыре г. Чебоксары.

Все постриги и рукоположения совершал наместник Свято-Троицкого монастыря епископ Алатырский Савватий .

30 июля 2008 г. указом митрополита Чебоксарского и Чувашского Варнавы назначен настоятелем подворья Свято-Троицкого монастыря в с. Большой Сундырь Моргаушского района. Одновременно был настоятелем Свято-Троицкого храма в с. Большой Сундырь. Также распоряжением митрополита Чебоксарского Варнавы назначен благочинным 4-го округа (приходы Моргаушского района).

В 2014 г. прошел обучение в Центре психолого-педагогической реабилитации и коррекции Министерства образования и молодежной политики Чувашской Республики по программе «Школа приемных родителей» и был назначен попечителем и опекуном над несовершеннолетним.

По благословению митрополита Чебоксарского Варнавы назначен членом комиссии по переводу и изданию Библии на чувашский язык.

Подготовил и в 2016 г. издал книгу «Жизнь меняется» (сборник статей о миссионерском служении, опубликованных в разные годы на чувашском языке в газетах «Благодать» и «Голос крестьянина»).

В 2017 г. окончил Нижегородскую духовную семинарию (заочное отделение).

Решением Священного Синода от 6 октября 2017 г. (журнал № 77) избран викарием Чебоксарской епархии с титулом «Мариинско-Посадский».

14 октября 2017 г. за Литургией в Покровско-Татианинском соборе г. Чебоксары митрополитом Чебоксарским Варнавой возведен в сан архимандрита.

Наречен во епископа 3 ноября 2017 г. в храме святого благоверного князя Игоря Черниговского в Переделкине г. Москвы.

20 ноября 2017 г. Хиротонисан за Божественной литургией в Храме Христа Спасителя богослужение возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Образование:

2001 г. Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова.

2017 г. Нижегородская духовная семинария (заочно).

Научные труды, публикации:

Слово архимандрита Игнатия (Суранова) при наречении во епископа Мариинско-Посадского, викария Чебоксарской епархии.

Жизнь меняется, 2016 г. (сборник статей о миссионерском служении, опубликованных в разные годы на чувашском языке в газетах «Благодать» и «Голос крестьянина»).

Диплом физического факультета Иркутского госуниверситета, опыт службы в Вооруженных силах, познания в философии, психологии, увлечение живописью, классической музыкой — с таким багажом заведующий лабораторией медицинской кибернетики Всесоюзного научного центра хирургии Сергей Пологрудов — будущий Митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий — подошел к решающему повороту в своей жизни, к встрече с архиепископом Хризостомом (Мартишкиным). Вслед за ним он уехал из Сибири в Вильнюсский Свято-Духов монастырь, а всего после девяти лет монашеской жизни вернулся на родину, чтобы начать архиерейское служение на Дальнем Востоке.

Архиерей, который прыгает с парашютом, ходит в походы, вместе с моряками-подводниками совершает переход подо льдами Северного Ледовитого океана, служит Литургию на Северном полюсе. Будучи уже митрополитом, продолжает учиться: окончил факультет теологии Свято-Тихоновского университета и аспирантуру Московского городского психолого-педагогического университета. Первым из архиереев открывает и ведет в Интернете свой личный блог. Не совсем обычный архиерей…

О своем приходе к вере, о наставнике, о служении на Дальнем Востоке и общении с людьми в самых разных условиях владыка Игнатий рассказал журналу «Православие и современность».

Даже за Златоустом — не прятаться

— Владыка Игнатий, какова была реакция интернет-сообщества на появление в Сети Вашего личного дневника, ведь Вы здесь, кажется, были первым?

— Я никогда не интересовался, первым я здесь был или нет, — просто отец Роман Никитин, руководитель нашей информслужбы, задался целью вовлечь меня в это дело. По его словам, очень важное и перспективное, и очень миссионерское. Я сопротивлялся, как мог, но он явил чудеса долготерпения и настойчивости. И победил, то есть убедил. Так мой блог и появился.

Что же касается реакции интернет-сообщества… Помню, как только опубликовал свой первый пост, в этот же день около 1500 человек блог посетили. Оставили около ста комментариев… В основном положительные, ободряющие: кто желал успеха, кто — помощи Божией. Желали сил, терпения, предупреждали, сочувствовали. Соболезновали. А в одном комментарии прочитал такие слова: «Хорошо… Только если он не сведет все к цитированию Златоуста целыми страницами». Прочитал и подумал, что хоть и должен оставаться архиереем, но таким, какой есть. И не имею права прятаться даже за великим святителем.

— Блог — это прежде всего возможность миссии?

— Возможность — да. Я стараюсь исполнять миссионерское послушание (а именно оно было дано мне Святейшим Патриархом в первую очередь). Но мое общение с людьми — церковное, личное, через телевидение и прессу — все же весьма незначительно. По сравнению с аудиторией интернет-пространства — она неизмеримо шире. Но это, повторю, возможность. Действительность оказалась иной.

— Почему?

— Я увидел, насколько специфично интернет-общение, его язык, которым я совершенно не владею: лаконичный, очень своеобразный, далеко не всегда корректный. Кроме того, твои собеседники, как правило, скрыты за «никами» и «аватарами» — нет возможности увидеть лицо, услышать дыхание, ощутить состояние души. А в общении важно именно это, для меня во всяком случае. Не всегда вижу человека в постах и комментариях.

Кроме того, спрятавшись за интернет-маской, читатель может сказать (и говорит) то, чего никогда не сказал бы глядя в глаза. В таких случаях, соприкасаясь с непорядочностью… душевной нечистоплотностью, что ли, приходится прилагать усилия, чтобы сохранить мир Христов по отношению к такому собеседнику.

— Удалось преодолеть эти обстоятельства?

— Скорее нет, не до конца, да и цели такой не ставил. Хотел бы сказать о другом: за пять лет, которые вел блог, кое-что узнал, кое-чему научился. Общение с людьми всегда учит, тем более такое широкое и разнообразное.

— Даже с теми, кто противится?

— Противление противлению рознь. А рознь эта определяется целеполаганием, то есть той целью, с которой человек появляется в моем блоге. И оставляет комментарий, конечно. Чаще всего в нем вопрос или просьба. В этом случае стараюсь ответить сам.

Поначалу трудно было переносить откровенное хамство. Пока не понял: далеко не всегда человек, который хамит, имеет целью делать именно это. Иногда таким образом защищается, проверяет: таков ли ты, как пытаешься о себе заявить? Стоит ли дальше говорить с тобой о главном, сокровенном? Иногда это просто замаскированная хамством боль.

Бывает, жду, когда ответит кто-то из читателей, завяжется дискуссия. В ней человек становится виднее. Если упрямо отстаивает свою позицию, не слушает и не желает никого слышать, делаю вывод: хочет остаться при своем мнении, да еще интернет-публику убедить в своем превосходстве над церковным иерархом. В этом случае следую совету преподобного Амвросия Оптинского — оставлять такового на его волю и волю Божию. И оставляю. Но самовыражаться в моем блоге уже не даю: и ему не спасительно, и читателям соблазн.

Позволяю каждому писать в моем блоге то, что ему захочется; модерирую исключительно в случаях, о которых упоминал выше. За пять лет архиерейского блогерства «забанил» лишь четырех участников. Для их пользы и пользы моих читателей.

— Вы не раз говорили в интервью и интернет-записях, что радость общения ничем не заменишь…

— И сейчас говорю. Радости человеческого общения не может заменить ничто, разве общение с Богом.

Мое архиерейское послушание подразумевает другое — управление, строительство, контактирование со светскими властями и внешним миром, изыскание средств… да мало ли их, архиерейско-мирских обязанностей? Потому блог для меня — пастырская отдушина. Здесь стараюсь общаться с людьми лично, по-пастырски. Преподаю в семинарии, это тоже необходимо: видеть живые лица будущих священников, общаться с ними, опытом своим делиться, от них многое заимствовать. Стараюсь исповедовать — исповедь позволяет поддерживать пастырский огонек в душе.

— Но как это стремление к общению сочетается с тем, что святые отцы говорят: монах — это тот, кто живет для одного Бога?

— Просто. И сложно одновременно. Просто объяснить, но сложно понять и тем более исполнить. Для себя ответ на этот вопрос нашел у владыки Антония, митрополита Сурожского. Он пишет, что, конечно, монах — это человек, который должен быть с Богом, но ведь Господь везде, все носит отпечаток Его присутствия. И прежде всего человек. Дальше владыка высказывает замечательную мысль: никто не может отойти от мира и обратиться к вечности, если не увидит в глазах ближнего сияние вечной жизни. Думаю, такое видение и нужно развивать в себе монаху, который несет церковное послушание в миру. Но, повторю, это непросто: в ком-то это сияние явно, видно многим, в ком-то скрыто глубоко внутри. А монаху-пастырю, кроме того, нужно помочь ему еще и проявиться. Такой внутренний свет вечности иногда называют еще образом Божиим.

Вообще же я думаю, что человек должен сохранять свою индивидуальность и не стараться быть тем, кем он не является. Да, необходим аскетический повседневный труд, борьба со страстями, необходимо раскрывать и развивать в себе добродетели, но — оставаясь при этом самим собой. И ошибка некоторых монахов, на мой взгляд, в том, что, уходя в монастырь, они создают для себя некую эклектику из образов великих подвижников. Да так в ней и остаются: внешнее уподобление при внутренней стагнации.

— Вы избежали этого искушения?

— Нет. Ощущение того, что это неправильно, было всегда, но я все равно это делал: вычитывал междочасия, акафисты, телесные подвиги совершал… Это поддерживало во мне убеждение, что я иду путем совершенствования. К счастью, я вовремя понял, что подвиг тогда хорош, когда приводит к смирению и любви. В противном случае он бесполезен и даже вреден.

И духовный наставник должен именно взращивать пасомого, создавать условия для его роста, помочь ему развиться в его собственную меру, а не искажать и подавлять индивидуальность.

От атеизма к вере

— Для Вас таким наставником, взрастившим Вас, был владыка Хризостом (Мартишкин), за которым Вы поехали в Вильнюс, в монастырь?

— Владыка — замечательный человек и замечательный иерарх, но он не был моим духовным отцом и всегда это подчеркивал: «Я не старец и не пастырь; я — администратор, поэтому Вам (т. е. мне) скажу сразу — не смогу руководить Вашей духовной жизнью. И еще скажу: любой священник, и духовник в том числе, — это столб, на котором висит табличка: “Бог — там”. Он должен указать направление, в лучшем случае помочь в этом направлении идти, но все остальное каждый должен делать сам». Прав владыка или нет в оценке своих пастырских способностей — не знаю. Но то, что он был и проницательным, и мудрым, и хорошим психологом, — это точно. Таким остается и поныне. С глубоким уважением отношусь к нему.

— Как Вы впервые увидели его, как познакомились?

— Это произошло в самом начале перестройки, в 1988 году. Тогда вдруг исчезли многие занавесы — и внутренние, и внешние, — и у нас, представителей новой общности «советский народ», появилась возможность свободно общаться с представителями «иных цивилизаций». В том числе и с иностранцами, и со священнослужителями.

Я только что окончил университет, был молодым специалистом. И тут друзья сообщают, что в фундаментальной библиотеке нашего университета планируется встреча с местным архиепископом. Кто такой архиепископ, что это за сан — было непонятно. О чем собирается говорить — неизвестно, но интерес появился серьезный: очень уж необычный человек. Теперь понимаю, что интерес этот не появился, а проявился. Он был всегда, внутри, подсознательно, и вот наступил его час.

— Как Вы на тот момент относились к вере?

— Свысока, конечно. Как можно относиться к тому, о чем либо не говорят вообще, либо говорят негативно: в курсе научного атеизма, диалектического и исторического материализма и прочих «измов»? Пренебрежительно-снисходительно. Был уверен в своем превосходстве над «безграмотными верующими», этим все и ограничивалось.

А тогда, на той встрече, вдруг увидел человека разносторонне развитого, великолепно владеющего речью, умеющего на любой вопрос дать точный ответ, эрудированного, мудрого. Очень захотелось познакомиться с ним лично.

Потом началось наше общение. Владыка давал мне читать святых отцов, православных психологов — это стало для меня откровением. Постепенно начал раскрываться безграничный и захватывающий мир православного предания. Это было гораздо выше того, с чем я встречался в миру.

— Вы имеете в виду искусство, философию?

— И искусство, и философию, и психологию, и уклад жизни, и цели жизни, и ценности жизненные. В свое время многим интересовался, многое изучал. Искал. Пока не пришел к вере — единому на потребу (см.: Лк. 10 , 41).

— Как впервые в Вашей жизни появился Ваш небесный покровитель, святитель Игнатий (Брянчанинов), его труды?

— Благодаря, опять же, владыке Хризостому. После нашей первой встречи он подарил мне Библию юбилейного издания — такие выпускались к 1000-летию Крещения Руси. Тогда это было большой редкостью, как и вообще любое издание Библии. Во всяком случае, в Сибири.

Я начал с Евангелия, но на тот момент оно показалось мне… несколько суховатым, неинтересным (пошел, сказал, сделал — ни тебе психологических зарисовок, ни ярких литературных приемов). Для того чтобы читать Евангелие, нужно быть хоть сколько-нибудь готовым к этому. А тогда я готов не был.

Но прочел. Пришел благодарить владыку, спрашивал, что казалось непонятным. А он выслушал и говорит: «Послушайте, у Вас такие вопросы… Давайте я Вам парочку книг хороших дам почитать». И дал. Одна из них — православного психолога И. Л. Янышева — хорошая книга, интересная, умная, логичная, систематически излагающая предмет. Вторая — творения святителя Игнатия (Брянчанинова), четвертый том, «Аскетическая проповедь». И когда я эту книгу открыл, то с первых же строк понял: вот, мое! То, чего постоянно искал. С первых же строк сердце ощутило какую-то духовную близость святителю.

Потом, уже будучи в монастыре, узнал, что в библиотеке МДА есть собрание писем этого учителя современного монашества. Восемь или девять томов — приложение к диссертации игумена Марка (Лозинского) «Духовная жизнь мирянина и монаха по книгам святителя Игнатия (Брянчанинова)». Очень захотелось получить их и для себя, и для нашей монастырской библиотеки. Взял у владыки Хризостома благословение, письмо с просьбой выдать экземпляры для копирования и поехал.

Выдали не сразу — на тот момент с подобной просьбой в библиотеку МДА обращались впервые, — но выдали. Сложил я эти тома в рюкзак и направился к выходу из Лавры. И тут навстречу — отец Иларион (Алфеев), будущий Митрополит, руководитель нашего ОВЦС, уже тогда известный богослов и композитор. Мы были знакомы друг с другом, в одном монастыре постригались. Он, как всегда, ровно, спокойно спрашивает: «Что это у Вас?». Отвечаю: «Диссертация». Он, взглядом оценив объем рюкзака, слегка удивился: «Ваша?» — «Да нет». И объяснил ему ситуацию. Привез в монастырь, снял ксерокопии, переплел.

И передать невозможно, какую большую помощь оказал святитель Игнатий (Брянчанинов) в моей иноческой жизни своими письмами. Сколь многому научил, как много объяснил. Такая своеобразная школа индивидуального пастырского душепопечения.

Духовное отцовство — не печать в паспорте

— Владыка, вместе с архиепископом Хризостомом Вы уехали в другую страну, в Литву, поступили в монастырь. Как Вы на такой серьезный шаг решились?

— В этом не было ничего сложного, поверьте. Наверное, сказался мой характер: по натуре я максималист — если уж заниматься чем-то, то полностью, со всей отдачей. Православие — это мое, значит, нужно посвятить себя ему без остатка. Но каким образом, в каком чине — понял, оказавшись в монастыре.

— Вам было досадно, что человек, за которым Вы уехали так далеко, за кем и в Церковь пришли, не согласился быть Вашим духовным отцом?

— Не досадно — удивительно. Часто, обращаясь к человеку с какой-то просьбой, представляешь себя на его месте, предполагаешь, как бы ответил сам. Вот я — опытный, церковный человек; ко мне обращается за помощью новоначальный, почему же не помочь? Я бы помог. А он отказал. Было не досадно, а именно удивительно: почему? А потом стало ясно: владыка проницателен не только по отношению к другим, но и по отношению к себе, реально оценивает свои возможности. Поэтому и брался за ту миссию, на которую, как он думал, был способен. Хотя, повторю, на мой взгляд, и пастырем он был истинным. Правда «от противного»: чаще не учил тому, как надо, а искоренял то, что не надо. Иногда весьма болезненными для моего самолюбия способами.

— Сейчас очень многие задаются вопросом: как духовного наставника искать и нужно ли именно искать самому?..

— Самому, только самому. И, думаю, так: искать наставника, который может выслушать, понять, помочь разобраться в твоих затруднениях и преодолеть их. Не следует выбирать духовника по чьим-то отзывам. Кому-то он помог, а тебе, возможно, и не поможет. И непременно просить Бога: все-таки истинный наставник — Его дар.

— Но ведь Вы поехали к архимандриту Иоанну (Крестьянкину), Вашему будущему духовнику, именно по чужому совету!

— Поехал по совету, а выбрал сам. Когда рекомендовали, да еще настоятельно — я тогда первые иноческие шаги делал, — да еще о чудотворениях батюшки рассказывали, голова и закружилась: великий старец, вся Россия к нему ездит, такая возможность! А он, слава Богу, простым оказался, родным, близким, безо всякого величия. Понимал меня, советовал то, что мне и нужно было. Я не просил: станьте моим отцом духовником — сам решил, что буду окормляться именно у него. И окормлялся.

Когда меня спрашивают, как выбрать духовника, отвечаю: а ты подойди к одному батюшке, посмотри, выслушает ли он тебя внимательно или отмахнется и дальше побежит? Побежит дальше — слава Богу, к другим пусть бежит, значит, он не твой. А выслушает — хорошо. Тогда попроси совета и, если даст, убедись, по твоим ли силам, полезным ли оказался? Помог — второй раз попроси, третий. Если видишь, что батюшка советы дает мудрые, у него и оставайся. Если нет — молись и ищи далее, но не чудотворцев, а помощников в духовной жизни.

И вовсе не обязательно просить: «Станьте моим духовным отцом».

— Вы сами часто слышите эти слова, обращенные к Вам?

— Да, конечно. Но, повторю, духовное отцовство — не печать в паспорте. В плотской жизни дети не выбирают родителей, а в духовной ровно наоборот: дети родителей выбирают сами. Сам человек должен решить, кому он доверит себя. Если время покажет, что я ему полезен, — пусть окормляется у меня и далее, если нет — пусть ищет другого.

— Насколько Вам удается совмещать архиерейство с духовничеством?

— Не удается: я не считаю себя духовником. «Печать в паспорте» не ставлю никому, никого не дерзаю считать своими духовными чадами, кроме тех немногих, которые сами считают меня духовным наставником.

Предаться воле Патриарха

— Монах ведь не выбирает, какой сферой деятельности он будет заниматься в служении Церкви. Может и вернуться к своим прежним занятиям, уже по послушанию, может по послушанию стать священником…

— …и даже архиереем…

— …не имея собственного выраженного желания на это. И с Вами так было?

— Именно так. Уйти из мира, вступить в иноческое братство для того, чтобы снова вернуться в мир? Конечно, такого желания у меня не было, даже мысли, даже помысла. Помню, когда владыка Хризостом предложил стать викарным епископом в Литве, это вызвало у меня в душе сильное отторжение. Испросив благословение, поехал к отцу Иоанну. Батюшка сказал: «Нет. Не соглашайся», — сразу как гора с плеч. Так и ответил по возвращении: «Владыка, простите, пожалуйста, но — не смогу».

— Владыка Хризостом спрашивал Вашего мнения, хотя ведь мог просто поставить перед фактом назначения…

— Всегда спрашивал, и не только у меня — у всех. Никого насильно не принуждал исполнять свою волю. Он мог раздражаться, если получал отказ, мог резко выразить свое мнение по этому поводу. Но заставлять — никогда. Внутренне владыка — человек очень свободный, не зависимый ни от кого, кроме Бога и Церкви. Потому уважал (и, думаю, уважает по сию пору) свободу других.

— Почему же Вы согласились в итоге на его предложение стать епископом на Камчатке?

— Потому что батюшка Иоанн благословил. Владыка Хризостом принимал участие в заседании Священного Синода, а когда вернулся, сказал, что Святейший Патриарх Алексий обратился к архиереям с просьбой найти кандидата на вдовствующую Камчатскую кафедру. Тут владыка Хризостом и предложил: «Ваше Святейшество, есть у меня один монах, высшее образование имеет…». Патриарх ответил: «Спросите, не захочет ли он. Только не принуждайте».

Он и не принуждал, но предлагал весьма эмоционально: «Отец Игнатий! Я был на Камчатке, там великолепно — природа, климат, люди прекрасные! Я бы Вам советовал… Там интеллигенция, а Вы сами высшее образование имеете, вокруг Вас она соберется». Я попросил благословения посоветоваться с духовником, написать письмо. Был в полной уверенности, что батюшка Иоанн снова скажет: «Нет».

Письмо отправил в тот же день, ответ пришел неожиданно быстро. Так быстро, что на сердце стало неспокойно. Я взял письмо батюшки, пошел в храм, в придел Иоанна Богослова, положил его на престол, опустился на колени и стал молиться. Когда почувствовал, что смогу сказать Господу единственно верные слова, сказал: «Господи, да будет воля Твоя». Раскрыл конверт, а там рукой батюшки: «Предаться воле Патриарха».

Далее была встреча со Святейшим Патриархом Алексием, попытка объяснить ему мою неготовность: «Ваше Святейшество! Я всего девять лет в Церкви, у меня очень небольшой церковный опыт, а архиерейство… я даже не представляю себе, что это такое!». Святейший слушал внимательно, много спрашивал, а затем сказал: «Будем считать, что на Вашу архиерейскую хиротонию есть воля Божия».

Камчатка. Хабаровск. Паводок

— На Камчатке оказалось именно так, как владыка Хризостом сказал?

— Да, так все и оказалось — природа, климат. И прежде всего люди, которые меня как-то сразу приняли, да и я с радостью пошел к ним навстречу. Служение на Камчатке — тринадцать лет нашей совместной с ними жизни, для меня самых значительных, хотя трудных и сложных. Нашлись, правда, и такие, весьма немногие, кто принял нового архиерея в штыки, противодействовать начал, слухи распускать. Но это как-то мимо все проходило, миновало и меня, и камчадалов. Когда полностью отдаешь себя служению, все мелочное уже значения не имеет, остается там, где ему и следует быть, — на последнем месте. Такого принципа советовал бы придерживаться и молодым пастырям.

— В 2011 году Вы были назначены на Хабаровскую кафедру. И всего два года спустя столкнулись с наводнением на Амуре. Когда Вы общались с людьми во время этого бедствия, какое к Вам обнаружилось отношение?

— Вся наша семья православная — и пастыри, и прихожане — вышли на борьбу с этой напастью. Прежде всего, мы молились. Но не только: возводили дамбы, собирали вещи, деньги, продукты, медикаменты, развернули пункт приема пострадавших. Наши батюшки на моторных лодках и катерах посещали затопленные поселки, помогали людям и словом, и продуктами.

После таких встреч несколько десятков людей приняли Святое Крещение.

— Что происходило осенью, когда ситуация ушла из первых строк новостей?

— Осенью началось самое сложное. Внимание к Дальнему Востоку ослабло, проблемы — усилились. Вода спала, люди начали возвращаться в свои дома, а они в негодном состоянии: попорченные, сырые, пустые. Нужно было приводить их в надлежащий вид: сушить, ремонтировать. Благодарим Святейшего Патриарха Кирилла за то, что он обратился ко всей нашей Церкви с призывом о помощи дальневосточникам, сам внес большую лепту. Благодарим всех братьев и сестер, которые откликнулись на этот призыв — собрали около 130 миллионов рублей. На эти деньги мы приобрели много вещей и предметов первой необходимости, тепловых пушек, обогревательных приборов. Планируем начать строительство отдельного дома для пострадавших.

Возникла и другая сложность — в эвакопунктах. Некоторые из находящихся там продолжают жить тем укладом, к какому привыкли. Здесь и пьянство, и семейные неурядицы, которые иногда в скандалы переходят… Наша епархия старается помогать людям и в этих обстоятельствах. Священнослужители проводят пастырские беседы, отдел культуры организует творческие встречи, концерты…

— Опыт Крымска Вы перенимали?

— На Дальнем Востоке события развивались несколько иначе: Крымск оказался затоплен сразу, а у нас медленно вода поднималась. Успевали эвакуировать людей, могли эвакопункты разворачивать, готовить предметы первой необходимости. Вот такой работой мы и занимались. Организовали помощь наших прихожан и священников везде, где необходимо, на укреплении дамб в том числе.

— В этом участвовали все храмы?

— Все приходы в Хабаровске и в местах затопления. И священнослужители, и прихожане. В первый день по совершении молебна на строительство дамбы вышли все, а затем трудился каждый приход — по очереди.

В небе, под водой, на земле

— Сегодня Церковь активно участвует в жизни общества, условия совершенно иные, чем 25 лет назад. Какие в этом положении, на Ваш взгляд, кроются опасности?

— Одна из опасностей, думаю, в стремлении возлагать слишком большие надежды на свои силы, на сотрудничество с властями. Не надейтеся на князи, на сыны человеческия (Пс. 145 , 3). У митрополита Сурожского Антония есть еще одни замечательные слова: «Церковь должна быть такой же бессильной, как Бог». На мой взгляд, он абсолютно прав. Понятно, что Церковь в современном мире должна учитывать его реалии, строить с ним свои отношения. Понятно, что нам необходимо возводить храмы, издавать книги, нести свет Христов людям, — а без содействия властей, без сотрудничества с ними это непросто. Понятно, что пребывание во власти не всегда сочетается с ответственностью, порядочностью и долгом.

Но пастырь должен быть везде пастырем Христовым — и в приходе, и в семье, и в кабинете министра. И при всех обстоятельствах им оставаться, налагает ли он епитимию или просит помощи в строительстве храма. А это значит, повторю, учиться видеть душу человека, независимо от его положения, и обращаться непосредственно к образу Божиему в ней.

— Случалось ли так, что, наоборот, Вас воспринимали как администратора, только церковного?

— Увы, да. Поначалу, бывает, действуют некие штампы восприятия. А далее многое зависит от самого пастыря.

— Когда Вы отправились в плавание на атомном подводном крейсере «Томск» в Северный Ледовитый океан, отношение к Вам было сперва тоже не совсем адекватным?

— Было недоумение: «Кто это такой? Зачем он с нами идет? Кому это нужно?». А затем началась повседневная деятельность, служение и у них, и у меня.

Во время перехода крестилось восемь человек. На борту крейсера, в подводном положении, мы совершили Божественную литургию. Присутствовали все, кто смог, кто был свободен, причем все пришли не в рабочей одежде, а в полной военной форме. К концу перехода остались только мясные консервы, так те, кто готовился к Причастию, вообще трое суток практически ничего не ели — постились. Я им: «Не надо, не надо, кушайте!». Все равно постились. Большая часть экипажа лодки исповедовалась. К завершению перехода мы стали друзьями, и потом я к ним часто ездил, они ко мне; венчались у меня, детей крестили; просто так приезжали посоветоваться.

— Вы нередко появлялись там, где архиерея представить непросто: и с парашютом прыгали, и в походы с молодежью ходили…

— Что плохого в том, что архиерей находится со своей паствой? Если возможности есть и здоровье позволяет. В Петропавловске, действительно, мы с «молодежкой» и на вулкан поднимались, и в походы ходили, и в монастырях работали, и праздники вместе отмечали, и концерты и выставки организовывали. И не только с «молодежкой», но и с другими прихожанами.

В Хабаровске в такой же мере этого делать не удается — гораздо больше послушаний. Ну и потом — уже возраст: мне шестьдесят. Но с парашютом я прыгал. С ребятами из «молодежки» и несколькими семинаристами. Предложил им сам; не заставлял, не провоцировал, просто предложил и смотрел на реакцию. Кто-то отказывался по принципиальным соображениям, а кто-то хотел, но боялся, не мог преодолеть страха. Вот таким мне хотелось помочь.

— Но почему Вам было так важно, чтобы они себя преодолели?

— Они же будущие пастыри. А это прежде всего жертвенность и любовь к пастве, к тем, кого тебе поручил Господь. Батюшка Иоанн (Крестьянкин) говорил о необходимости малого доброделания — не великих подвигов, а ежедневных малых, но важных для людей и Бога дел. Пастырю — постоянно преодолевать личные желания, полностью посвящать себя тому, что служит спасению паствы. А для этого нужен навык, этому нужно учиться.

Часто в семинариях студенты ограничены в движении, физической деятельности. В их возрасте это может привести к печальным последствиям и для здоровья, и для будущего пастырства: привыкнут к благополучной, размеренной жизни — потом придется принуждать себя к миссионерству, другой активности. А пастырство из-под палки, а не по велению сердца… сами понимаете... Нужен молодым ребятам подвижный образ жизни.

В нашей семинарии для начала я ввел зарядку: после сна 20 минут. Сначала им тяжело было. Но я не отступал: «Вы же будущие пастыри. Это значит, у вас будет приход, может быть, и не один. На Дальнем Востоке большие расстояния, вам придется посещать несколько поселков. Для этого необходимо и здоровье, и физическая подготовка». Поняли, согласились. Затем раз в неделю стали плавать в бассейне. Раз в неделю — спортивные игры. После этого и предложение о парашюте последовало.

Сейчас у нас есть своя футбольная команда, на равных состязаемся со светскими вузами, соревнования по настольному теннису проводим, да и много других спортивных событий в семинарии происходит.

— Воспитанию будущих пастырей посвящена и Ваша кандидатская диссертация по психологии. Что заставило выбрать такую тему?

— Тема кандидатской такая: «Зависимость эффективности пастырского служения от мотивационно-смысловой сферы пастыря». Пастырская мотивация, желание пастыря служить — главное в его деятельности. Если этого нет, служение вырождается в ремесло: могила-кадило-квартира-кропило. И здесь очень важно, как осуществляется духовная подготовка в семинариях, как выстроен духовно-воспитательный процесс. Полезно современным пастырям знать и основы психологии, владеть некоторыми психологическими навыками, уметь отличать духовные отклонения от психических болезней, знать, как вести себя в последнем случае. Сейчас вскрывается одна из главных проблем современности — профессиональное выгорание. У католиков и протестантов существует целая система коррекции этого состояния у пастырей, а у нас это не изучалось никак.

— Такое выгорание, на Ваш взгляд, неизбежно?

— Нет, я не могу сказать, что оно неизбежно. Православие обладает всей полнотой благодати, которая нас, немощных, врачует и оскудевающих восполняет. Но в семинарию приходят люди из мира, а не послушники из монастырей, воспитанные там с малого возраста. Приходят с множеством психологических, личностных дефектов. Бывает, мы растим из юноши священника, в уверенности, что все необходимые христианские основы у него есть. А он человеком еще не стал: не научился любить, не научился слушать людей, не готов быть отцом своей пастве.

Бывает, что в семинарию не приходят, а уходят: от мира, от своих проблем. Или хотят устроиться в жизни безбедно…

— Как эта проблема решается?

— Решение, как я говорил, одно — четко и правильно выстроенный процесс духовно-нравственного воспитания в духовных школах, отбор кандидатов при поступлении: не каждому дано пастырствовать. И в этом может оказать помощь практическая психология. Два года я этим занимаюсь. Думаю, не безуспешно.

Есть и другая сторона: некоторые преподаватели хорошо знают богословские науки, но методикой преподавания не владеют. Отсюда неинтересные занятия, скучные лекции, плохое усвоение знаний студентами, потеря интереса к учению. Два года назад в нашей семинарии я ввел обязательный курс — уже не для воспитанников, а для преподавателей. Опытные светские педагоги и психологи обучают преподавателей семинарии методике преподавания, методам развития речи, памяти, активного усвоения знаний.

Кроме того, несколько раз в году мы приглашаем православных психологов для проведения тренингов общения, преодоления внутренних барьеров, развития креативности.

Несбыточная мечта

— Владыка, Вы согласны, что монашеская жизнь фактически прекращается с архиерейской хиротонией?

— Если по иноческим уставам судить, то да. По сути — нет. Первым истинным монахом был Христос Спаситель. Но в келье Он не жил, акафистов, насколько мне известно, не читал. Хоть архиерею это трудно, но всегда можно найти время и для молитвы, и для того, чтобы быть с Богом. Внешне с людьми, внутренне — с Богом. Так батюшка Иоанн меня учил.

Довольно долгое время я был убежден, что невозможно совместить архиерейство с монашеством. Только когда стал читать книги владыки Сурожского Антония, все встало на свои места: понял, что совмещать можно и нужно. Нужно быть в послушании у Бога: идти туда, куда Он посылает, делать то, что Он велит, учиться видеть Его в окружающих тебя людях. Тогда Он Сам будет с тобой.

Помню, батюшка Иоанн написал мне как-то: многие иноки, «уходя от мира», уединяясь в кельях, просто следуют своей гордыне. А ты иди к людям и служи им! Тогда будешь хорошим монахом.

— Если бы Вам сейчас предложили вернуться в любой период Вашей жизни, кем бы Вы хотели быть?

— Простым монахом в келье Свято-Духова монастыря. Все годы архиерейства это было моей мечтой. Она и сейчас осталась, эта мечта. Правда, уже несбыточная.

Фото Софии Никитиной

Журнал «Православие и современность» № 28 (44)

Беседовала Валерия Посашко

Как сообщает сайт Аргентинской митрополии, начиная с июля месяца, каждую субботу в кафедральном Благовещенском соборе Буэнос-Айреса Божественная литургия будет совершаться в сопровождении знаменного пения. На клиросе будут петь правящий архиерей митрополит Аргентинский и Южноамериканский Игнатий и клирик Аргентинской епархии иеромонах Антоний (Жуков).

Таким образом вновь назначенный глава Аргентинской епархии намерен знакомить прихожан местных православных храмов с древним церковным распевом.

Знаменное пение иерарх стал поддерживать еще в бытность правящим архиереем Петропавловской и Камчатской епархии, в начале 2000-х годов, когда в Петропавловске-Камчатском сначала образовалась монашеская община, а затем был учрежден монастырь в честь великомученика Пантелеимона (2006).

Первым наместником обители стал иеромонах Антоний (Жуков), впоследствии сопровождавший архиепископа Игнатия в период его служения на Хабаровской кафедре, а с лета 2016 года - в Аргентинской епархии.

Первая Божественная литургия знаменного распева состоялась в Благовещенском соборе Буэнос-Айреса в конце июня. Об этом митрополит Игнатий написал в своем личном блоге, который он - первый из архиереев Русской православной церкви - ведет с февраля 2008 года.

«О. Антоний весьма близко познакомился и быстро подружился с о.. Олегом (священник Олег Забусень - настоятель храма преподобного Иова игумена Почаевского в Буэнос-Айресе; - сайт) - клириками собора - а также их домашними. И кажется, даже, поведал им о знаменном пении в своем хабаровском монастыре. Иначе как объяснить тот факт, что вчера, после утреннего правила они возжелали совершить субботнюю знаменную литургию. В сопровождении архиерейского хора. Так вот, совершили», - написал он в блоге 30 июня.

Теперь совершение литургии в сопровождении знаменного пения станет регулярным, а петь на клиросе, помимо иеромонаха Антония (Жукова), певчих и клириков собора, станет сам митрополит Игнатий.

Знаменное пение

Зна́менное пение, или зна́менный распев - основной вид древнерусского богослужебного пения. Название происходит от невменных знаков - знамён, использовавшихся для его записи. Объединяет различные типы знаменного распева и соответствующие им типы знамён - кондакарный, столповой, демественный, путевой.

Древнейшие нотированные крюками рукописи относят к XI веку. На XI-XIII века приходится расцвет кондакарного распева, который, однако, уже в XIV веке практически исчезает из русской богослужебной традиции в связи со сменой богослужебного Устава со Студийского на Иерусалимский и соответствующей ей смене корпуса богослужебных книг.

В середине XV в. на Руси распространяется демественный распев (демественное пение, демество), которое получает распространение в XVI-XVII вв., в том числе в многоголосии.

В последней четверти XV в. возникает путевой распев. К концу XVI в. путевой распев становится самостоятельной, развитой ветвью древнерусского певческого искусства, отличаясь большей торжественностью, распевностью и плавностью. Начиная со второй половины XVII в. путевой распев выходит из употребления.

Основным видом знаменного пения, которым распет практически весь корпус книг русской богослужебной литургической традиции, является столповой распев.

Начиная с конца XVII века - начала XVIII века, крюковую нотацию стали заменять на западную нотацию, а русское знаменное пение стали заменять западноевропейским, латинским пением. В результате в XIX веке знаменное пение постепенно было вытеснено «партесным» (многоголосным).

Основной средой, в которой сохраняются традиции знаменного пения, на сегодняшний день является старообрядчество.

Митрополит Аргентинский и Южноамериканский Игнатий. Биографическая справка

В 1978 г. окончил физический факультет Иркутского государственного университета, с 1978 по 1980 г. служил в рядах Советской Армии. В 1980-1983 гг. работал инженером в Восточно-Сибирском энергетическом институте, с 1983 г. заведовал лабораторией медицинской кибернетики Всесоюзного научного центра хирургии.

В 1988 г. принял Святое Крещение. В марте 1990 г. вступил в число братии Свято-Духова монастыря г. Вильнюса. Выполнял послушания библиотекаря, благочинного, попечителя и духовника школы-интерната в Вильнюсе.

В 1993 г. заочно окончил Московскую духовную семинарию.

В сентябре 1992 г. назначен благочинным Свято-Духова монастыря.

В феврале 2008 г. владыка Игнатий открыл в Интернете свой блог.

Решением Священного Синода от 5-6 октября 2011 г. назначен главой новообразованной Приамурской митрополии.

30 октября 2014 г. на X съезде Союза ректоров России, который прошел в МГУ им. Ломоносова в Москве, принят в состав Союза ректоров России.

Решением Священного Синода от 3 июня 2016 г. (журнал № 36) назначен Преосвященным Аргентинским и Южноамериканским с освобождением от управления Приамурской митрополией.

Решением Священного Синода от 13 июня 2016 г. (журнал № 42) освобожден от должности ректора Хабаровской духовной семинарии.

Прибыл на новое место служения 18 июня 2016 года, накануне праздника Пятидесятницы. С конца июня стал публиковать записи в своем блоге на двух языках - русском и испанском.

Что такое Архиерейский собор в жизни Православной Церкви? Какие вопросы особенно актуальны для текущего Собора Русской Православной Церкви? Своими размышлениями делится митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий.

Архиерейский собор – это высший орган иерархического управления нашей церковью. Именно иерархического. Истины веры, каноническое устроение определяет и формулирует Собор Поместный. А вот хранить веру в чистоте, толковать церковные каноны, управлять церковной жизнью, отвечать на вызовы современности – обязан собор архиереев. Хотите узнать об этом во всех подробностях – прочтите соборные документы последних пяти лет: кажется, нет ни одного существенного вопроса, который в них не был бы отражен и не нашел бы своего решения. Все очень своевременно, точно, предельно конкретно, исчерпывающе.

То же, или почти то же скажет вам любой владыка. Но у каждого, думаю, есть и свое, личное переживание собора. Есть оно и у меня. Каждый архиерей несет на себе благодать, полученную через святых апостолов от Самого Христа. Каждый возглавляет митрополию или епархию – малую поместную церковь и властью, данную ему от Бога руководит ею: направляет, поддерживает, укрепляет течение ее жизни. Потому, когда архиереи собираются на свой очередной Собор, чувствуется мощь, единство и соборность Церкви, сила присутствия ее в мире.

Несколько слов всего лишь об одном механизме соборности. По уставу архиерейский собор – высший орган управления жизнью Церкви, но, в обсуждении и принятии решений она участвует во всей полноте. По инициативе Святейшего Патриарха создано Межсоборное Присутствие. Оно состоит из ряда комиссий, а в них трудятся священники, архиереи, миряне, имеющие большой опыт и знания в той или иной области (социального служения, образования, миссии, богословия…). Здесь тщательно и подробно рассматриваются все насущные вопросы, составляются проекты документов. Это первый этап. На втором подключаются все православные христиане нашей Церкви: Межсоборное Присутствие размещает документы на официальном портале, рассылает в митрополии и епархии. Там они рассматриваются и обсуждаются на епархиальных собраниях. Все предложения, изменения, дополнения направляются обратно в комиссии, там подытоживаются, систематизируются и передаются в Священный синод. А далее – Архиерейский Собор, который и решает окончательно, принять документ или нет.

Повторю: жизнь Церкви определяется всей ее полнотой, каждый может внести в это свою лепту. Или динарий. Или талант.

И мы, хабаровчане-дальневосточники, тоже внесли: рассматривали и обсуждали все проекты, которые получили. И на собраниях священнослужителей, и в приходах. Особенно оживленно это происходило с двумя документами: “О позиции Церкви в связи с развитием технологий учета и обработки персональных данных”; и “Позиция Русской Православной Церкви по реформе семейного права и проблемам ювенальной юстиции”. Были разные мнения, каждый защищал свое, но в итоге пришли к тому, что называется консенсусом, а предложения направили в комиссии.

Программа собора будет чрезвычайно насыщенной, все вопросы – важными. Потому предлагать что-либо сверх того не берусь. Но одну мысль стоит отметить. Ее высказал владыка Меркурий, руководитель синодального отдела церковного образования и катехизации на минувших Рождественских чтениях. Он сказал: “Нам необходима образовательная концепция Русской Православной Церкви”. Я с этим согласен: образование – одно из самых главных направлений нашей деятельности – многопланово, сложно, трудоемко. Потому, действительно необходима такая концепция, подобная социальной, которая служит мощным инструментом выстраивания наших отношений с государством и обществом.

Размышления о социальном патронате: семья - малая Церковь.

Вопрос о ювенальной юстиции обсуждается в течении нескольких последних лет. У нее есть свои сторонники, есть противники, и позиция последних, на мой взгляд, гораздо более обоснована. Однако, для того, чтобы отстаивать ее в диалоге с государством и обществом, нужна четко выраженая позиция Церкви. Грядущий Архиерейский собор намерен рассмотреть документ “Позиция Русской Православной Церкви по реформе семейного права и проблемам ювенальной юстиции”. Очень важно, чтобы он был рассмотрен и принят.

Социальный патронат – явление того же порядка. Разработчики подают его, как единственную возможность помочь неблагополучным семьям и согласно новому законопроекту, органы опеки должны взять на себя основную заботу о детях и родителях, оказавшихся в тяжёлой жизненной ситуации. Но с этим связана реальная опасность: под прикрытием такой опеки возможно будет отнимать детей у родителей безо всякого основания. Такого рода примеров более чем достаточно.

Очень важно решить, как помочь детям, которые находятся в действительно асоциальных семьях. Сейчас почти единственное “решение” – интернат или детский дом. И плоды… Многие дети вырастают совершенно неприспособленными к жизни: не могут сами себя обслуживать, обеспечить, у них полностью отсутствуют навыки и потребность заботы о ближних. Во взрослой жизни это часто эгоисты, потребители, настроенные потреблять, ничего не давая взамен. Разве может молодой человек или девушка, выросшие в таких условиях, стать хорошим, ответственным отцом, или матерью, способной жертвовать собой для ребенка? Хорошо, если Господь пробудит в их душах материнские и отцовские чувства. Но этого зачастую не происходит. Вот нам и цепочка: неподготовленные молодые люди вырастают и воспитывают своих неподготовленных детей, те – своих и так далее. Никакое государственно-общественное воспитание заменить семью не может.

Что делать? Всеми силами укреплять те традиционные духовные и нравственные устои, на которых веками создавались наши семьи. Это процесс длительный, но необходимый. Если не хотим исчезнуть в историческом небытии. А сейчас искать то, что может заменить ребенку его разлагающуюся или разрушенную семью. В нашей епархии, к примеру, завершается строительство интерната семейного типа: в нем будут обучаться и воспитываться дети из неблагополучных семей. Они будут объединяться в разновозрастные группы, каждая из которых живет в отдельной благоустроенной квартире. Для каждой – свои опытные воспитатели, мужчина и женщина. Такая вот семья, где старших учат заботиться о младших, младших уважать старших, учат уступать, понимать, любить деятельной любовью.

Там же они будут обучаться профессиям, содержать в порядке свой дом, планировать семейный бюджет… Учредители – правительство края, мэрия Хабаровска и наша епархия.

Еще одна возможность – воспитание таких детей в крепких православных семьях, тех, которые являются подлинными “малыми церквями”. Верующая семья может помочь ребенку обрести необходимые духовные и нравственные качества. Но здесь также есть трудности: мы неоднократно обращались к прихожанам с просьбой взять на воспитание детей из детских домов и интернатов. Далеко не все к этому готовы.

Готовы делиться опытом

Церковь точно определяет, как должно совершаться наше социальное служение в нынешних условиях. Синодальным отделом разработаны подробные рекомендации, владыка Пантелеимон не оставляет епархиальных архиереев своим вниманием. Но и епархии осуществляют свои многочисленные важные и интересные проекты. Такая синергия весьма на пользу людям не только церковным, но и далеким от Церкви.

В Хабаровской епархии отдел социального служения и благотворительности создан полтора года назад. За этот небольшой промежуток сделано невероятно много: недели не проходит, чтобы на нашем портале не появилось сообщение от отдела. Первыми проявили готовность к сотрудничеству служители медицины; они и организовали общество православных врачей. Возглавил его гл. врач кардиохирургического центра, доктор мед.наук В.Ю.Бондарь. Он и его сподвижники взяли на себя медицинское направление, а это:

– консультативная медицинская помощь, духовная и социальная поддержка инвалидов и тяжелобольных (преимущественно с онкологическими заболеваниями) на дому, дела благотворительности и милосердия;

– миссионерская деятельность и катехизация;

– религиозное образование участников общества, в том числе при Хабаровской духовной семинарии;

– работа по профориентации школьников и детей-сирот;

– привлечение пожертвований и гуманитарной помощи для целей общества.

При отделе создано сестричество прпмч. вел.кн. Елизаветы. Цель – оказание паллиативной (патронажной) помощи неизлечимым раковым больным и членам их семей, независимо от их вероисповедания. Сестричество имеет в своем составе более 30 человек, в том числе практикующих врачей, медицинских сестер (4 из них – выпускницы Марфо-Мариинской Обители) и молодежь.

В этом же отделе – сектор поддержки семьи, материнства и детства. Цель – всесторонняя помощь малообеспеченным семьям, одиноким матерям, женщинам с детьми и беременным женщинам, находящимся в трудной жизненной ситуации. С октября прошлого года при клинике Медицинского Хабаровского университета открыт кабинет предабортного консультирования. Туда уже обратились около 70-ти женщин, примерно четыре из десяти отказываются от аборта. Там трудятся священнослужитель из нашего социального отдела, психологи, врачи из университетской поликлиники. То, что аборт – страшный грех, теперь, благодаря усилиям церкви, понимают почти все. Но далеко не все согласны отказаться от преимуществ, материальных выгод которое этот род убийства предоставляет. Мне было очень радостно, что инициативу создания такого кабинета врачи этой клиники поддержали сразу и безусловно.

Ну а идея его создания принадлежит человеку, который много лет проработал в структуре социального обеспечения краевой администрации, Вере Ивановне Дегтярёвой. Эта уже немолодая женщина пришла к Богу и весь свой хороший опыт светской деятельности принесла в Церковь. Она собрала команду единомышленников, и помимо прочего, они идут к школьникам и студентам, проводят беседы о необходимости крепкой семьи, страшных грехах детоубийства, пьянства, наркомании. В этом участвует и наше молодежное движение.

Девушки и юноши должны знать, как строить свою будущую семейную жизнь, как воспитывать детей, что дети – это дар Божий, что этот дар нужно взращивать, что этот дар, в конце концов, и тебя сформирует, как человека. Что женщина не может стать женщиной в полную меру, пока не станет матерью…

Нашим опытом мы готовы делиться.

Несколько лет у нас действует благотворительный центр “Надежда”. Там помогают людям бездомным, освободившимся из мест заключения, желающим преодолеть алкогольную и наркотическую зависимость. Совсем недавно в епархии началась очень активная деятельность в помощь алкоголикам и наркоманам.

Очень важно, чтобы люди, которые пришли в Церковь, могли вполне использовать опыт своей светской деятельности, не закапывая талантов землю, не угашая тот огонь, который Господь в них зажег. Думаю, что способствовать этому – одна из главных моих задач.

И, наверное, последнее. По завершении Божественной литургии, в день интронизации Святейшего Патриарха весь наш епископат был приглашен на традиционную встречу президентом России. В Кремль, в Андреевский зал. После этого мы перешли в зал Александровский, для памятной фотографии, тоже традиционной. И когда, чуть задержавшись, я почти последним вошел в этот зал, увидел потрясающую картину: плотной стеной на трехъярусном подиуме во всю ширину кремлевского зала расположившееся архиерейское братство – единое, мощное, деятельное. А наше братство – это более 280 архиереев (правящих и викарных) из 247 епархий Русской Православной Церкви России, Украины, Белоруссии, Молдавии, Азербайджана, Казахстана, Киргизии, Латвии, Литвы, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана, Эстонии, а также стран дальнего зарубежья, в которых имеются наши епархии.