Вторая половина XVIII в. характеризуется усилением крепостнического гнета.

Пугачевское восстание обратило передовые умы русского общества к поискам вариантов выхода из кризисного состояния. Другой проблемой, активно занимавшей русское общество, была форма правления Российского государства. Поиски ее совершенствования наметили несколько вариантов: превращение абсолютной монархии в просвещенную, различные формы конституционного ограничения монарха и, наконец, предпочтение республиканского образа правления монархическому.

Политическая теория А. Н. Радищева предложила радикальные ответы на все волновавшие современное ему общество проблемы.

Александр Николаевич Радищев (1749–1802) родился в Саратовской губернии в дворянской семье, обладавшей большими земельными владениями. Получил хорошее домашнее образование. Затем он окончил Пажеский корпус в Петербурге и юридический факультет Лейпцигского университета, при этом постоянно занимаясь самообразованием. Он изучал историю античных государств, труды английских и французских политических мыслителей нового времени, овладел несколькими древними и новыми европейскими языками. По окончании учебы перед ним открылся путь к служебной карьере, на котором он довольно быстро дослужился до должности начальника Петербургской таможни, но вскоре оставил службу и всецело посвятил себя литературным трудам. Свой личный долг перед отечеством он усматривал в борьбе с крепостничеством и самодержавием. Этой теме посвящено его знаменитое произведение "Путешествие из Петербурга в Москву".

Термин "самодержавие" Радищев уже употребляет только в смысле сосредоточения неограниченной власти в руках монарха.

Радищев рассматривает самодержавие как состояние, "наипротивнейшее человеческому естеству". В отличие от Ш. Монтескье, различавшего просвещенную монархию и деспотию, Радищев ставил знак равенства между всеми вариантами монархической организации власти. Царь, утверждал он, "первейший... в обществе убийца, первейший разбойник, первейший предатель". Он не верил в возможность появления на троне просвещенного монарха. "Просвещенных монархов нет и не будет. Истина страшна для него, и он всеми силами стремится скрыть от народа правду". Радищев критикует и бюрократический аппарат, на который опирается монарх, отмечая необразованность, развращенность и продажность чиновников, окружающих трон. Он обращает внимание на особенность российского управления – наличие самостоятельной бюрократии, у которой отсутствует связь и с монархом, и с народом.

Свою позитивную схему Радищев конструирует, основываясь на исходных положениях теории естественных прав человека и договорного происхождения государства. Причиной образования государства, по мнению Радищева, является природная социальность людей. В естественном состоянии все люди были равны, но с появлением частной собственности это равенство нарушилось. Подобно Руссо, он считал, что возникновение государства связано с образованием частной собственности. Государство возникло как результат молчаливого договора в целях обеспечения всем людям благой жизни, а также защиты слабых и угнетенных.

При заключении договора народ является определяющей стороной и оставляет суверенитет за собой. Он не мог бы согласиться на рабство, так как это было бы противоестественно. Положительное законодательство, издаваемое государством, должно быть основано на естественном праве. В том случае, "если закон не имеет основания в естественном праве", он как закон не существует (не действителен. – Н. 3.), так как основанием права является справедливость, а не сила.

С этих позиций Радищев критикует современное ему крепостное право и показывает его теоретическую и практическую несостоятельность.

Крепостное право, по его оценке, представляет собой нарушение естественных законов, кроме того, оно и экономически несостоятельно, так как подневольный труд непроизводителен; с ним связано и нравственное падение народа, причем как крепостников (бесчеловечие, жестокость, бессердечие и т. п.), так и крепостных (унижение, порабощение, разорение). Россия богата, но ее труженики лишены всего необходимого, и такое состояние является безнравственным.

Радищев обращает внимание на отсутствие в законах юридического статуса крепостного крестьянина. "Крестьянин в законе мертв", но по естественному праву он остается свободным человеком, имеющим право на счастье и самозащиту, и "он будет свободным, если восхощет". А. Н. Радищев неоднократно подчеркивал, что злом является именно крепостное право, а не лица, его осуществляющие, и замена "злого" помещика на "доброго" ничего изменить не может. Противопоставление естественного права существующим государственным законам привело Радищева к революционным выводам. "Из мучительства неминуемо рождается вольность, - предрекал он, – а мучительство достигло в России крайнего предела". Свободы следует ожидать не от "добрых помещиков", а от непомерной тяжести порабощения, которая вынуждает народ искать пути своего освобождения. Радищев признает за народом право на восстание в том случае, если его естественные права грубо нарушаются. "Неправосудие государя дает народу, его судии, то же и более право над ним, какое ему закон над преступниками". В оде "Вольность" он оправдывает казнь Карла I: "Ликуйте, склепанны народы! Се право мщенное природы на плаху привело царя".

Социальный идеал Радищева – общество свободных и равноправных собственников. "Собственность – один из предметов, который человек имел в виду, вступая в общество". Межа, отделяющая владение одного гражданина от другого, должна быть "глубока, всеми зрима и свято почитаема", но крупную феодальную собственность он рассматривал как результат грабежа и насилия. Земля должна быть передана безвозмездно тем, кто ее обрабатывает. Радищев не сторонник общественных форм обработки земли: "Себе всяк сеет, себе всяк жнет".

В таком обществе социальные привилегии отменяются, дворянство уравнивается в правах со всеми остальными сословиями. Табель о рангах ликвидируется, бюрократический аппарат сокращается и становится подконтрольным представительному органу.

Наилучшей политической организацией такого общества является народное правление, сформированное по образу северно-русских феодальных республик Новгорода и Пскова: "На вече весь народ течет". "Народ в собрании своем, – пишет он. в оде "Вольность", – на вече был истинный Государь ". По мнению Радищева, народ России исстари привержен республиканской форме правления.

Концепцию разделения властей он не признает, ибо только народ может быть истинным Государем. Народ избирает магистратов, сосредоточивая всю полноту власти у себя.

Будущее государственное устройство России Радищев представлял в форме свободной и добровольной федерации городов с вечевыми собраниями, со столицей в Нижнем Новгороде.

Такое устройство государства сможет обеспечить народу его священные естественные права, которые заключаются "в свободе: 1) мысли, 2) слова, 3) деяния, 4) в защите самого себя, когда того закон сделать не в силах, 5) в праве собственности и 6) быть судимым себе равными". Разрабатывая основы законодательства, Радищев придерживался демократических принципов, утверждая "равную зависимость всех граждан от закона" и требование осуществлять наказания только по суду, причем каждый "судится равными себе гражданами".

Организацию правосудия он представлял в виде системы земских судов, избираемых гражданами республики. Он полагал, что в России должны быть учреждены суды духовные, гражданские, военные и совестные. Он приветствовал учреждение совестных судов, усматривая в них большую пользу для населения. Похвально отозвался также и о судах присяжных, действовавших в Англии и Франции.

В размышлениях о наказаниях Радищев склоняется к мысли об отмене смертной казни и смягчении суровых санкций, полагая, что "жестокость и уродование не достигают в наказаниях цели". Он также высказался против телесных наказаний. "Польза наказания телесного проблема недоказанная, оно достигает своей цели ужасом. Но ужас не есть спасение и действует мгновенно".

Радищев придерживался мирной ориентации в международных отношениях и активно выступал против агрессивных войн и отстаивал идею равноправия всех народов. Социальные и политико-правовые идеалы А. Н. Радищева были восприняты русской политической мыслью и получили дальнейшее развитие в трудах декабристов, а затем и в революционно-демократической теории последующих лет. На современников его труды произвели огромное впечатление. Его книгу "Путешествие из Петербурга в Москву" называли набатом революции, и она была запрещена в России до 1917 г. За оду "Вольность" и "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищев был судим и приговорен к смертной казни, которая была заменена десятилетней ссылкой в Усть-Илимск. Павел I разрешил ему жительство под надзором в имении отца, а Александр 1 вернул его в Петербург и пригласил в комиссию по составлению законов. В 1802 г. Радищев покончил жизнь самоубийством.

Смотрите также:

ордена русской интеллигенции Радищев . В последние годы жизни Пушкина на ... Первую тенденцию выражал Александр Радищев , первый русский ...
www..htm

Большую роль в развитии русской литературы и философской культуры сыграл Александр Николаевич Радищев (1749-1802), жестоко пострадавший за обличение крепостничества в своем литературной произведении “Путешествие из Петербурга в Москву”. Он получил образование в Германии, обстоятельно изучив произведения Г. Лейбница, а также К. Гельвеция, Вольтера и Ж.Ж. Руссо.

В трактате “О человеке, о его смертности и бессмертии”, написанном в сибирской ссылке, он рассматривал “картину человека” под углом вписанности его в систему природных связей, подчеркивая способность человека видеть во всем, в том числе и в самом себе, присутствие Бога, при этом воспроизводя доказательства и в пользу смертности души, и в пользу ее бессмертия. Само по себе столь противоречивое утверждение говорит о двух подходах к их оценке. Во-первых, Радищев исходит из признания существования души, и это не подлежит спору. Во-вторых, его спор о смертности и бессмертии души являет собой мучительный поиск, который продолжает вековую традицию в подходе к этому сверхсложному метафизическому вопросу. Необходимо подчеркнуть, что этот труд Радищева является первой в истории русской мысли систематической философской разработкой проблемы человека. Радищев утверждал, что “бытие вещей независимо от силы познания о них и существует по себе” "1" . Он указывал, что человек в процессе своего взаимодействия с природой познает ее: “...в бытии вещей иначе нельзя удостовериться, как чрез опыт”. Мучительно размышляя над проблемами бытия Бога и бессмертия души, Радищев впадал в такие противоречия, что было бы явной натяжкой (или даже извращением сути дела) считать его материалистом или идеалистом. Основную мощь своего философского ума он направил на поиски путей решения социально-философских проблем. Понимая, что “самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние” "2", он отвергал идею просвещения монархов, призывая к просвещению народа. Его социально-философские взгляды эволюционировали под влиянием американской и французской революций и следовавших за ними социально-политических событий, а также под влиянием процессов, происходивших в русском обществе. К концу жизни Радищеву пришлось пережить разочарование в результатах Французской революции. От идеи революционного Просветительства народа он пришел к идее круговорота “вольности” и “рабства”, видя в диктатуре Робеспьера пример вырождения свободы в самовластье.

Философия Чаадаева

Выдающимся русским философом и социальным мыслителем был Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856). Его общефилософскую концепцию можно охарактеризовать как дуалистическую. Согласно этой концепции, физический мир построен из атомов и молекул, т.е. элементов материальных”, из которых образуются все тела. Тела Существуют в пространстве, которое есть объективная форма внешнего мира, и во времени, которое трактовалось Чаадаевым в духе распространенного в те времена механицизма. Однако механицизм Чаадаева ограничивался миром физических явлений. Сознание человека, по его мнению, не подчиняется механистическим закономерностям природы, а является результатом божественного творения. Отсюда и понимание Чаадаевым познания также дуалистично: в области естествознания, или в опытном знании, действуют эмпирические и рационалистические методы, а логика рассуждения выстраивается согласно логике природных явлений, но в духовном мире, объекты которого обладают свободой, действует откровение.

Человека Чаадаев рассматривал как объективное единство двух миров - физического и духовного, как существо свободное, которое в своем историческом бытии подчинено диалектике необходимости и свободы. На понимании соотношения необходимости и свободы во многом выстраивается концепция философии истории Чаадаева, связанная с заботой о грядущих судьбах России. Здесь взгляды Чаадаева не оставались неизменными, а определенным образом эволюционировали. В начальный период определяющей мировоззренческой идеей была мысль о тотальном единстве рода человеческого, всех наций и индивидов. Применительно к концепции русского исторического процесса эта идея выступала в императивной форме необходимости единения России с другими народами. Будучи в этот период близок к декабристам, Чаадаев, Однако, не разделял их идею преобразования путем военного переворота и усматривал реальный путь исторического прогресса России в нравственном совершенствовании. Впоследствии взгляды Чаадаева на судьбы России изменились если прежде оторванность России от мирового исторического процесса рассматривалась как недостаток, то затем она стала представляться, напротив, преимуществом ее, которое позволит ей быстро овладеть достижениями западноевропейской цивилизации, избегнув при этом присущих ей пороков. Однако реальная политическая обстановка в России, связанная с усилением абсолютизма, настраивала его на резко критический лад. Чаадаев оставался истинным патриотом России, хотя “высочайшим повелением” и был объявлен сумасшедшим и не мог публиковать свои работы. Свою позицию он высказал честно и прямо: “По-видимому, есть несколько способов любить свое отечество и служить ему... Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, - только ее не обманывать”".

24 сентября 2002 г. - 200-я годовщина со дня смерти Александра Николаевича Радищева. Радищев не только выдающийся мыслитель. Он – один из подвижников передовой части русского общества, национальная гордость России.

Наиболее замечательны две его книги – «Путешествие из Петербурга в Москву» и «О человеке, о его смертности и бессмертии». Поэтому, прежде чем рассматривать его мировоззрение, скажем немного о них.

«Путешествие из Петербурга в Москву» издано в 1790 г. в личной типографии небольшим тиражом (650 экз.). В книге критически изображено «чудище» – социально-экономический и политический строй России (крепостное право, самодержавие). В книге ведется речь и о том, что церковь и деспотизм служат одной цели, «союзно» гнетут общество: первая сковывает рассудок людей, второй подчиняет себе их волю. Произведение Радищева сразу же стало обретать не только друзей, но и врагов. О появившемся в продаже сочинении было доложено императрице, которая, как только принялась за чтение, приказала арестовать автора и водворить его в Петропавловскую крепость.

Еще не так давно, в 1773–1775 гг., империя была потрясена крестьянской войной; обе столицы, вернее, привилегированные сословия в них, пережили состояние, близкое к панике; против восставших были двинуты лучшие воинские части, приобретшие уже опыт в сражениях, привлечены боевые генералы, А. В. Суворов – в их числе. Тем не менее Екатерина II посчитала, что Радищев – «бунтовщик, хуже Пугачева» . Она нашла также, что идеи, изложенные в его книге, противны закону божию, священному писанию, христианству вообще и православию в частности .

Смертный приговор, вынесенный Радищеву палатой уголовного суда и утвержденный сенатом, императрица – по случаю мира со Швецией – заменила на ссылку в Илимск. Выпавшие невзгоды не сломили его. Уже по дороге к месту ссылки он задумал новое произведение, посвятив его одной из наиболее трудных для публичного рассмотрения в XVIII в. проблем – проблеме души. В Илимск Радищев прибыл 4 января 1792 г., а уже несколько дней спустя, 15 января, начал работу над книгой. Это был трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии». В Илимске он был и закончен. Став впоследствии предметом историко-философского и литературоведческого изучения, трактат породил многочисленные догадки и предположения.

Высказывалось, в частности, такое мнение: «Объединение в одной книге противоречивых взглядов было попыткой примирения веры в бессмертие с учением материалистов» . В других публикациях советских авторов говорилось о том, что Радищев «колебался» между материализмом и идеализмом.

В своей «Истории русской философии» В. В. Зеньковский пишет о том, что Радищев, несмотря на известные симпатии, которые он проявлял к мыслителям-материалистам, сам таковым не был. В своем же противопоставлении двух систем взглядов – за индивидуальное бессмертие или против него – «его симпатии склоняются в сторону положительного решения» . Н. О. Лосский также считает, что Радищев придерживается того мнения о душе, что «она бессмертна» . Эти выводы Зеньковского и Лосского ныне тиражируются в различных изданиях. Один из последних примеров этого – «История русской философии», коллективная работа, вышедшая под грифом Института философии РАН в 1998 г. Здесь утверждается, что в своем философском трактате Радищев «выступает безусловным сторонником положительного решения вопроса о бессмертии души» .

Дело в том, что трактат содержит взаимоисключающую информацию. В первой его части доказывается, что представление о бессмертии души не что иное, как воображение, сон, пустая мечта. Во второй же части приводятся доводы в пользу того, что отрицалось в предыдущей. Но трактат вовсе не так загадочен, как это может показаться на первый взгляд, и современниками такой метод подачи материала воспринимался не разнопланово, а вполне однозначно. Параллельным изложением противоположных по содержанию текстов пользовались различные авторы и до Радищева. Наряду с данным сочинением истории общественной и философской мысли известно немало других, подобных ему. К. Маркс еще в 1843 г. писал о произведениях, разнородных по своему составу, как об уловке, к которой прибегали все еретики. «Разве не был сожжён Ванини, – спрашивал Маркс, – несмотря на то, что он в своём «Театре мира», провозглашая атеизм, весьма старательно и красноречиво развивает при этом все аргументы, говорящие против атеизма? А разве Вольтер в своей книге «Библия, получившая, наконец, объяснение» не проповедует в тексте безверие, а в примечаниях защищает религию, – и верил ли кто-нибудь в очистительную силу этих примечаний?»

В трактате Радищева читателю предоставлена возможность сделать выбор самому, присоединиться к той системе взглядов, которую он найдет более правдоподобной, ясной и очевидной. Но ценность двух концепций, содержащихся в трактате, не является равнозначной. Изложенные здесь традиционные представления о душе были, в общем, достаточно хорошо известны и без того – по урокам закона божьего, регулярно читавшимся в церквах проповедям, постоянно издававшейся теологической и религиозно-философской литературе. Поэтому разделы трактата, повествующие о бессмертии души, вызывали совсем не тот интерес, чем те, которые его отвергали.

Можно, конечно, сделать предположение: что было бы, не содержи в себе трактат тривиальных включений? Ответ напрашивается сам собой. Публикацию его пришлось бы отложить лет на сто – где-то до 1906 г. (когда произошло ослабление цензурных запретов под влиянием первой русской революции). Между тем возможностью опубликовать трактат Радищев, безусловно, дорожил. Это – философская монография, созданию которой были посвящены все годы илимской ссылки, к работе над которой были привлечены многочисленные источники на различных языках, в которую было вложено немало творческих сил. Как это выяснилось вскоре, прием, использованный Радищевым при создании трактата, вполне оправдал себя. Временной промежуток между его написанием и публикацией оказался сравнительно небольшим. Трактат был напечатан в 1809 г., и те идеи его, которыми автор дорожил, стали достоянием читательской аудитории.

Нельзя не обратить внимание на то, что вторая половина трактата (кн. 3 и 4) наряду с религиозным, религиозно-философским и теологическим имеет и иной контекст. Здесь вкраплены замечания, реплики, в какой-то мере перечеркивающие приводимую аргументацию.

«О, возлюбленные мои, – пишет, например, автор в кн. 4-й, – я чувствую, что несуся в область догадок, и, увы, догадка не есть действительность . По поводу местопребываний души в вечности, на которые указывает религия, Радищев высказывает там же такое мнение: «Почто искать нам рая, почто исходить нам во ад: один в сердце добродетельного, другой живет в душе злых. Как ни умствуй, другого себе вообразить не можно» .

Для опровержения же взглядов о бессмертии души Радищев находил доказательства веские и неопровержимые, а приводя соображения на сей счет своих предшественников – материалистов, – оценивал их как убедительные, блестящие. А. С. Пушкин, прочитав трактат, пришел к выводу, что Радищев «охотнее излагает, нежели опровергает доводы чистого афеизма» .

Хотелось бы отметить одно из стихотворений Радищева, предваряющее и предвосхищающее его философский трактат, поэтически решающее альтернативу: бессмертна или нет душа. Это – «Эпитафия», написанная в 1783 г. и посвященная скончавшейся жене:

О! если то не ложно,

Что мы по смерти будем жить;

Коль будем жить, то чувствовать нам должно;

Коль будем чувствовать, нельзя и не любить.

Надеждой сей себя питая

И дни в тоске препровождая,

Я смерти жду, как брачна дня;

Умру и горести забуду,

В объятиях твоих я паки счастлив буду.

Но если ж то мечта, что сердцу льстит маня,

И ненавистный рок отъял тебя на веки,

Тогда отрады нет, да льются слезны реки. –

Тронись, любезная! стенаниями друга,

Се предстоит тебе в объятьях твоих чад;

Не можешь коль прейти свирепых смерти врат,

Явись хотя в мечте, утеши тем супруга...

В сочинениях Радищева бог отождествляется с природой, между ними можно поставить знак равенства. Он существует в законах природы и иначе проявить себя не может. «Глас природы» – это и есть «начальный глас», «глас божества». Материалистически ориентированные деизм и пантеизм предельно сближаются с атеизмом. Радищев утверждает, что безбожник, отрицающий сотворение, но признающий природную закономерность, воздает богу большую хвалу, чем специально посвященные ему песнопения.

Идейно близки Радищеву и конкретные представители антирелигиозной мысли – Эпикур, Лукреций, В. Спиноза... В «Песне исторической» речь идет и об Анаксагоре.

«Кой, сотрясши предрассудок,

Тяжко бремя мглы священной

И светильником рассудка

Сонмы всех богов развеяв,

Первой стал среди вселенной,

Он дерзнул ее началу

Дать вину (т. е. причину. – А. С. ) несуеверну .

Как и его предшественник – М. В. Ломоносов, Радищев воспринимает материю и движение в их единстве. Мир вечно существует и вечно движется. «... Ужели можешь сказать, что бездействие вещественности свойственно, и движение ей несродно? Когда все движется в природе и все живет, когда малейшая пылинка и тело огромнейшее подвержены переменам неизбежным, разрушению и паки сложению, ужели найдешь место бездействию и движение изымешь вон?» Подобный подход исключает какое-либо божественное вмешательство, пусть даже и в деистической его интерпретации. «И поистине, не напрасное ли умствование говорить о том, что могло быть до сотворения мира? Мы видим, он существует, и все движется; имеем право неоспоримое утверждать, что движение в мире существует, и оно есть свойство вещественности, ибо от нее неотступно» .

Радищев пишет о том, что в ходе своей истории, особенно в новое время, человек воздвиг «пространное здание» науки; он проникает мыслию в отдаленнейшие пределы Вселенной, раскрывает тайны природы и устанавливает свойственные ей законы; он даже «дерзнул объять мыслию самого творца» . Радищев подводит некоторые итоги предшествующих и современных ему религиоведческих штудий, в том числе и своих собственных, затрагивающих понятие бога.

В работе «О добродетелях и награждениях», рассматривая вопрос о том, что человек не ограничился существующим, но дошел и до «пределов божественности», Радищев находит, что это одно из свойств человека, отличающее его от животного мира, – «свойство мечтать о несущественном (т. е. о несуществующем. – А. С .)» .

В заключительном разделе «Путешествия» высказано соображение, что «истина есть высшее для нас божество, и если бы всесильный восходел изменить ея образ, являлся не в ней, лице наше будет от него отвращенно» .

В 4-й кн. трактата мнения человеческие «о вышшей силе» оцениваются таким образом: «Люди назвали ее богом, не имея о ней ясного понятия. Вот как разум человеческий бродит, ищет истину, но вся мудрость его, все глубокомыслие заключены в утлом звуке, из гортани его исходимом и на устах его умираемом» .

По мнению Радищева, отрицание бога способно повлечь за собой определенные социальные последствия. Отказ от божественного предопределения, представления о том, что мир руководствуется божественными предначертаниями, может стать предпосылкой критического восприятия социальных порядков. Радищев, очевидно, имел в виду как общественный опыт, так и свой личный, когда писал, что тот, кто «нещадит бога», не пощадит и «незаконной власти». «Небояйся громов всесильного, смеется висилице. Для того то вольность мыслей, правительствам страшна» .

Наряду с богом религиозное сознание признает душу, которая переживает тело. Душа – древнейшее, изначальное религиозное представление, возникнув еще в первобытном обществе, оно сохраняется и во всех последующих. Есть религии без бога (образы богов появляются лишь на определенной стадии религиозного развития), но нет такой религии, которая обошлась бы без души. В монотеистических религиях, в том числе в христианской, представление это выполняет важнейшую социальную функцию. Вера в возмездие, которое неизбежно постигает душу «на том свете», направляет поведение верующих и на этом, позволяет, в частности, сдерживать социальный протест.

Радищев считает душу смертной. Доводы, которые приводит он в подтверждение этого, сводятся к следующему.

Если рассмотреть всю жизнь человека, от рождения его и до кончины, нетрудно будет заметить, что «чувственность и мысль», которые трактуются обычно, по мнению Радищева, как душа, претерпевают изменения. Вместе с совершенствованием телесной организации в процессе индивидуального развития совершенствуются и они, вслед за ее ослаблением переживают упадок, а при ее разрушении – конец. Некоторые заболевания или телесные повреждения сопровождаются расстройством и душевной деятельности. «О, душа, существо безвещественное! что ты и где ты? – пишет Радищев. – Если все доводы Эпикура, Лукреция и всех новых их последователей слабы будут на свержение твое с возмечтанного твоего престола, то желающий убедиться в истинном ничтожестве своем найдет их в первой больнице в великом изобилии» . Радищев обращает внимание и на такие явления, как сон, обморок. «И как хочешь ты, – спрашивает он, – чтоб я почел душу твою существенностию, от тела твоего отделенною, веществом особым и самим по себе, когда сон и обморок лишают ее того, что существо ее составляет» .

Радищев не только отрицает бессмертие души – он объясняет, как появляется такое представление. Дух и вещественность, которые в человеке «совокупны», произвольно разделяются. Свойство человека чувствовать и мыслить воспринимается как нечто совершенно отдельное от него самого. Складывается убеждение, что человек состоит «из двух существ» и что поэтому в мире «находятся существа разнородные» .

При научной, материалистической трактовке души падает и представление об ином мире, куда она устремляется и где пребывает после смерти человека. Радищев пишет о том, что в различных религиях существуют различающиеся между собой в деталях «гипотезы» или «вымышления» о награждениях и наказаниях, которые воздаются душе на том свете. Суть их, однако, по мнению Радищева, едина: «... все одного суть свойства, бредни» .

Негативная оценка дается не только тем или иным элементам религии, но и религии как целостному явлению. Религия сравнивается с тьмой, ядом. Она – «священное суеверие», влекущее человека «в ярем порабощения и заблуждения» .

Религиозные представления складываются, считает Радищев, когда человека гонят «с лица земли» ужас, печаль, скорбь, становящиеся спутниками его повседневной жизни. Именно в этих условиях он взоры свои устремляет «за пределы» дней своих, ищет «прибежища превыше жизни» . Вступает в свои права фантазия, не контролируемая разумом. Происходит «уродливое сочетание» мыслей, воедино соединяются разнородные части действительности, чудесное воспринимается как реальность.

Носитель религии – церковь. Свое рассуждение о ней Радищев начинает словами: «К се у чудовище ужасно …»

Он сравнивает ее со стоглавой гидрой, челюсти которой полны «отрав». Она

Обманывать и льстить умеет

И слепо верить всем велит .

Ее служители «были всегда изобретатели оков, которыми отягчался в разныя времена разум человеческий... они подстригали ему крылие, да необратит полет свой к величию и свободе» .

Теория познания, которой руководствуется Радищев, материалистична. Мир материален, он существует помимо человека и независимо от него. Познается он при помощи органов чувств. Ощущение и мысль – свойства «вещественности», точнее – вещества «чувствующего и мыслящего». Где мысль живет и где ее источник? «В главе твоей, в мозгу: сему учит опыт ежечасный, ежемгновенный, всеобщий» .

Опыт – один из главных устоев радищевской теории познания: для нахождения действительных причин и побуждений необходимо обращаться к опыту, который ориентирует на факты, реальные движущие силы, имеющиеся в окружающем мире, на взаимодействие между предметами его.

Предваряя двойственность изложения, использованную в трактате, Радищев в самом начале его так напутствует читателя, помогая ему сделать правильный выбор: «Удалим от нас все предрассудки, все предубеждения и, водимые светильником опытности, постараемся, во стезе, к истине ведущей, собрать несколько фактов, кои нам могут руководствовать в познании естественности» . Напоминает он об этом не раз и в ходе дальнейшего повествования. «О умствователи! – пишет он, в частности, – держитесь опытности и пользу свою почерпайте из нее» .

Теоретические положения и направляются опытом, жизненной практикой и проверяются через них.

Радищев, отдавая должное величественности разума и рассудка, подчеркивая, что человек «имеет силу» познавать мир, обращает внимание и на то, что он в своих умственных поисках нередко «уродствует, заблуждает». Даже целенаправленно стремясь к истине, он, прежде чем достичь ее, «бродит во тьме и заблуждениях, рождая нелепости, небылицу, чудовищей» .

В трактате анализируются пути, ведущие к заблуждению, то, что сейчас мы назвали бы гносеологическими корнями его. Промахи могут возникать и на стадии чувственного восприятия, и в процессе мышления. «Тысячи тысячей вещей претят рассудку нашему в правильном заключении из посылок и преторгают шествие разума… Когда рассматриваешь действия разумных сил и определяешь правила, коим оне следуют, то кажется ничего легче нет, как избежание заблуждения; но едва изгладил ты стезю своему рассудку, как вникают предубеждения, восстают страсти и, налетев стремительно на зыблющееся кормило разума человеческого, несут его паче сильнейших бурь по безднам заблуждения» .

Поэтому-то и является столь существенным тот критерий, который способен выявить истину и обеспечить познание действительности.

Согласно взглядам Радищева, весь мир переживает трансформации. В XVIII в. продолжают еще господствовать концепции, представляющие его в статике, неизменным. Но заявляют о себе и противники подобных установок – М. В. Ломоносов, Ж. Л. Л. Бюффон... Радищев – в их числе.

Он говорит о «шествии природы». Одни проявления ее сменяются другими. Но следуют они не просто друг за другом – одни из них порождаются другими. То, что существует в данное время, уже подготавливает иное, идущее ему на смену. Мысли эти Радищев обстоятельно развивает в своем трактате.

В письме из Илимска за 1794 г. он следующим образом формулирует свои размышления о превращениях, которые были испытаны Землей: «... мне казалось, что я вижу, как природа, медленная в своем поступательном движении, собрав все силы, сметает с поверхности земного шара всё явно устаревшее, и, сотрясая глубинные слои земли, представляет ее в совершенно новом обличии» .

Теоретический принцип о всеобщих переменах применим, по мнению Радищева, и к человеку. Его жизненный цикл, как это свойственно и всему, есть движение от одного состояния к другому. Сама жизнь рано или поздно заканчивается, наступает смерть. Эти противоположные состояния также «суть следствия одно другого, и можно сказать, когда природа человека производит, она ему готовит уже смерть» .

Исследования Радищева о жизни и смерти находились у начала изучения вопроса. В XIX столетии Ф. Энгельс, ставя эту проблему в «Диалектике природы», писал, что «отрицание жизни по существу содержится в самой жизни, так что жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необходимым результатом, заключающимся в ней постоянно в зародыше, – смертью. Диалектическое понимание жизни именно к этому и сводится... Жить значит умирать» .

Главный аспект философского творчества Радищева и его сочинений – социальный.

За XVIII столетием утвердилось название – век Просвещения. Классической страной Просвещения стала Франция. Существовало оно и на других государственных территориях. В 60-х гг. произошло оформление русского Просвещения. Но Радищев принадлежал к иному направлению общественной мысли, которое, как и Просвещение, было оппозиционно к продолжавшему господствовать феодализму. Радищев стал первым в России революционным демократом и – наряду с Ж. Ж. Руссо – самым выдающимся представителем революционной демократии XVIII в.

Просветители – идеологи поднимающейся и прогрессивной тогда буржуазии. Как показывает само название, они рассчитывали добиться назревших социальных перемен просвещением различных слоев общества. Просвещение должно было сопровождаться изменениями, которые исключали бы потрясения и эксцессы, осуществлялись бы через посредство реформ.

Революционная демократия – идеология угнетенного народа. Поскольку же еще и в XVIII в. самой значительной частью его являлось крестьянство, в революционной демократии и отразились в первую очередь его интересы и настроения. В ходе предстоящего социального противоборства революционные демократы предполагали использование различных средств. При осуществлении кардинальных перемен они не исключали и кардинальных методов.

О том, каким образом сможет народ добиться своего освобождения, Радищев пишет в оде «Вольность»:

Возникнет рать повсюду бранна,

Надежда всех вооружит...

Радищев убежден, что строй, основанный, на насилии и угнетении, не может быть оправдан. Срок его гибели приближается.

«Уже время вознесши косу, ждет часа удобности...» Предстоящие события вполне поддаются прогнозированию. «Поток загражденный в стремлении своем, тем сильнее становится, чем тверже находит противустояние» .

Радищев отвечает и на вопрос о том, что же непосредственно предшествует социальному протесту, принимающему бурную форму, что дает толчок осуществляющим его силам. Он считает, что это происходит не от велений разума и не от чьих-то «советов», «но от самой тяжести порабощения» . Этими словами завершает Радищев главу «Медное» своего «Путешествия».

О том же писал он и в «Житии Федора Васильевича Ушакова», которое было опубликовано годом ранее «Путешествия». В 1789 г. Радищев обращает внимание на то, что народ долго и терпеливо сносит выпадающие ему на долю социальные невзгоды. Но верхам все же не следовало бы доводить его «до крайности». Этого-то притеснители «не разумеют». Опасности, проистекающие для них от этого, они, даже находясь на краю гибели, «зрят всегда в отдаленности» . «Пребуди благое неведение всецело, – иронизирует Радищев, – пребуди нерушимо до скончания века, в тебе почила сохранность страждущего общества. Да не дерзнет никто совлещи покров сей с очей власти, да исчезнет помышляяй о сем, и умрет в семени до рождения своего» .

Слова Радищева напоминают то, что было сказано Ф. Энгельсом спустя столетие, в 1893 г. Энгельс итожил опыт всех освободительных движений, в том числе и XIX в., давший ему обильный материал для социальных выводов. Положение, сформулированное Энгельсом, – составная часть той материалистической трактовки общества, которая была произведена им совместно с К. Марксом. «... Мы, люди, – писал Энгельс, – к несчастью, так глупы, что никак не можем найти в себе мужества осуществить действительный прогресс, если нас к этому не принудят страдания, которые представляются почти непомерными» .

В конечной победе над угнетателями и притеснителями Радищев не сомневается. Его мысленный взор обращен «К престолу, где народ возсел ...» .

Он предвидит, как человечество, пребывающее в оковах, двинется – в надежде обрести свободу. Власть будет приведена в трепет и развеяна. Радищев приветствует грядущее совершиться событие: «О день избраннейший всех дней! »

Он далек от того, чтобы уповать на перемены, производимые сверху. Но это не значит, что он отрицал значимость общественных реформ. Радищев не ограничивал общественный прогресс одними лишь кардинальными переворотами и радикальными мерами. В главе «Хотилов» «Путешествия» он знакомит с проектом, который, по словам ведущего повествование путешественника, был написан его искренним другом. В проекте предлагается ряд мер, призванных постепенно ограничивать, ослаблять, изживать существующее в стране рабство и, в конечном счете, совершенно уничтожить его. В литературе высказывалось обоснованное предположение, что если бы во влиятельной политической среде возникла законодательная инициатива, призванная реформировать российское общество, то Радищев поддержал бы ee . Он и сам пытался инициировать реформаторскую деятельность, хотя и безуспешно, когда, после возвращения в Петербург, работал в комиссии по составлению законов.

Из истории известно, что крепостное право в западных странах Европы было упразднено законодательными мерами еще в средние века. Последующие события русской истории показали, что подобное было возможно и в России. Но, разумеется, эти меры, как и вообще реформирования общества, не делают еще его историю полной. В ней предусмотрено место и для революционных бурь.

Народ, масса и личность – еще одна проблема, поднятая Радищевым. Когда и как выдвигаются деятели, выполняющие в истории видную роль? Случайно ли это происходит? Радищев утверждает, что нет. Он говорит, что только в том случае, если обстоятельства благоприятствуют великому дарованию, оно раскроется и проявит себя. Природа никогда «не коснеет», производя задатки, но когда подходящих условий нет, они так и остаются невыявленными.

Радищев приводит поясняющие примеры. Чингис и С. Разин были бы совсем не теми, какими их знает история, при других внешних положениях. Александр Македонский, изменись место и время, оказался бы, пожалуй, уголовным типом. Кромвель явился миру как великий политический деятель и полководец. Но если бы не события тех лет, которые выдвинули его в протекторы, он, возможно, став монахом, прослыл бы в кругу монастырской братии всего лишь беспокойным мечтателем.

Итак, обстоятельства делают личность. И нужно, чтобы они ей содействовали, не были враждебны, «а без того Иоган Гус издыхает во пламени, Галилей влечется в темницу, друг ваш в Илимск заточается» . Но и подобные выступления не были напрасны. Новые слова, сказанные людям, рано или поздно получают отзвук, приближают будущее.

Предсказывая предстоящую победу тех, кто ныне унижен и угнетен, Радищев говорил: «... я зрю сквозь целое столетие» . По его словам, конец той горестной участи, которой подвержены многие миллионы, «сокрыт еще от взора и внучат моих» .

Публикуя «Путешествие», Радищев не рассчитывал на то, что оно произведет сиюминутное воздействие на значительные слои общества, даст немедленный политический результат. И удар судьбы, постигший его в связи с публикацией, не был для него неожиданным. В книге его есть такие строки: «Небойся ни осмеяния, ни мучения, ни болезни, ни заточения, ниже самой смерти. Пребудь незыблем в душе твоей, яко камень среди бунтующих, но немощных валов. Ярость мучителей твоих раздробится о твердь твою; и если предадут тебя смерти, осмеяны будут, а ты поживешь на памяти благородных душ, до скончания веков. Убойся заранее, именовать благоразумием, слабость в деяниях, сего первого добродетели врага»

Введение

А.Н. Радищев (1749-1802) - крупнейший русский писатель и мыслитель XVIII века, одна из самых трагических и спорных фигур русского Просвещения. Сложившееся с начала XIX века представление о нем как о выдающейся личности (страдальце за идеалы вольности) вылилось в массовое представление о «первом русском революционере». Между тем, сочинения Радищева разнообразны, и помимо «Путешествия из Петербурга в Москву» включают поэзию, во многом новаторскую, философский трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии», юридические сочинения и пр.

Творчество А. Н. Радищева -- одна из вершин литературы и общественно-политической мысли России XVIII века.

Цель: изучить особенности философских взглядов А.Н. Радищева.

1) Раскрыть представления А.Н. Радищева о развитии общества

2) Рассмотреть взгляды мыслителя на человека

3) Изучить представления философа о природе познания

Предмет исследования - философские взгляды А.Н. Радищева.

Философские взгляды А.Н. Радищева на развитие общества

А.Н. Радищев (1749 - 1802) - крупнейший русский писатель и мыслитель XVIII века, одна из самых трагических и спорных фигур русского Просвещения. Сложившееся с начала XIX века представление о нем как о выдающейся личности (страдальце за идеалы вольности) вылилось в массовое представление о «первом русском революционере». Между тем, сочинения Радищева разнообразны, и помимо «Путешествия из Петербурга в Москву» включают поэзию, во многом новаторскую, философский трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии», юридические сочинения. А. Н. Радищев, единственный среди философов эпохи Просвещения, отстаивая демократический идеал построения общества, как наиболее отвечающий природе человека, обратил внимание на закономерность развития человеческого общества как замкнутый цикл: демократия -- тирания. В современной отечественной философии эта идея А. Н. Радищева получила название концепции восходящее - циклического развития общества.

Согласно А. Н. Радищеву, развитие общества происходит циклами: демократия и тирания поочередно сменяют друг друга на определенных этапах исторического процесса. Человеческая природа требует свободы, но, в то же время, она такова, что свобода человека, расширяясь, перерождается в наглость (или во вседозволенность, как у Ф. М. Достоевского). После чего происходит усиление государства, которое, подавляя наглость, подавляет и свободу. Подавление свободы влечет за собой установление тирании. Тирания также является проявление человеческой наглости: тиран бесконечно расширяет свою свободу за счет свободы общества. Общество стремится к свободе, -- к естественному состоянию, что приводит к установлению демократии.

На наш взгляд, исследования современной отечественной историографии подтверждают утверждения А.Н. Радищева. Так, например, Герасименко обратил внимание на парадокс российского общественного развития после Февраля 1917 г. и сформулировал его примерно так: чем быстрее страна двигалась к демократии, тем яснее вырисовывались контуры диктатуры. В.П. Булдаков, в своей знаменитой работе «Красная Смута», вывел определенный алгоритм сползания общества в хаос, в условиях неограниченной свободы, а затем, как самосохранение, переход к сверхдиктатуре.

Современные исследователи данной проблемы отмечают процессы в развитии общества XX ст., схожие с описанными А. Н. Радищевым, что, на наш взгляд, подтверждает правоту взглядов русского просветителя XVIII в. Это все те же две противоположные тенденции: сужение государственных функций, соответственно расширения индивидуальных свобод, и, наоборот, расширения государственного влияния и контроля над индивидом. С нашей точки зрения, обе тенденции, в радикальном виде, ведут к социальным кризисам и катаклизмам, таким как Югославский, Руандийский или Колумбийский. Но в подобных случаях, государство, следует отметить, особенно доказывает свою необходимость.

Неизбежность существования государства, ограничивающего естественные свободы индивида, обосновано еще мыслителями Возрождения и Просвещения: Н. Макиавелли, Б. Спинозой, Т. Гоббсом и Дж. Локком, объяснения которых исходили из алчной, злой и, что важно, неисправимой природе человека. Жизнь человека вне государства значит жизнь в «войне всех против всех». Значит, только государство, на основе «социального контракта», способно наделить всех равными правами и возможностями и защитить собственность каждого. Теория социального контракта легла в основу современной западной идеологии либеральной демократии.

Сторонники либеральной демократии полагают, что данный политический режим, в сравнении с иными, наиболее отвечает природе человека: не препятствует раскрытию талантов и способностей личности, создает возможность для честного соревнования в обществе, ограничивает возможность контроля личности со стороны государства и общества. Государству отведена роль лишь «ночного сторожа», охраняющего права собственности и «правила игры». Более того, Ф. Шмиттер выдвинул идею т.н. постлиберальной демократии, в которой государство передаст часть своих функций, например социальную защиту граждан, негосударственным общественным организациям.

Либеральная демократия как идеология, необходимо признать, отвечает интересам далеко не всех слоев общества, особенно это проявляется в маргинальном обществе, где аутсайдеры составляют большинство. Такое общество предпочитает социальную защиту со стороны сильного государства вместо свободной конкуренции. Идеи свободного рынка, частной собственности и соревнования в погоне за прибылью на фоне всеобщего обнищания кажутся аморальной. Как следствие- возникновение социалистических идей - природу человека можно изменить, ликвидировав частную собственность, и тем самым, создав условия для «идеального общества», подразумевающего отсутствие конкуренции между индивидами.

Уход государства из социальной сферы, на фоне неизменности природы человека, и, особенно в период кризиса общества, грозит перерастанием ситуации в т. н. «Колумбийский вариант», когда мафия, как общественная организация, своей структурой в какой-то мере напоминающая государство, подменяет собой легальные органы власти, т. е. вытесняет государство, присваивая его функции. Кроме того, история XX ст. демонстрирует иной негативный опыт слабого государства -- т. н. «Веймарская демократия» в Германии после Первой Мировой войны, завершившаяся вытеснением государства известной общественной организацией -- Нацистской партией, структура которой, подменив собой государственную, привела к созданию принципиально нового вида тирании.

Как убедительно показала история, в подобных случаях государство, заменив собой, класс собственников, создает состояние «поголовного рабства», эксплуатируя и контролируя каждого индивида. Государство превращается в тиранию на идеологической основе, исходя, из которой строится так называемое «идеальное общество» или, как еще говорят, «светлое будущее», правда, при этом уничтожаются целиком определенные социальные классы или этнические группы, как это происходило в СССР с кулаками и «буржуазной интеллигенцией» или в нацистской Германии с евреями. Подобная политика государства проводит к возникновению ксенофобии, рабской психологии и социальных предрассудков у индивида.

Т. о., из всего сказанного выше может быть заключено следующее:

во-первых, неудовлетворенность личности (наглость, по А. Н. Радищеву) является причиной, или, лучше сказать, источником смены политического строя, однако, ни один политический режим не способен удовлетворить интересы каждой личности, т. к. государство строится на принципе ограничения прав личности во имя общих интересов;

во-вторых, провозглашение приоритета интересов и свободы личности над общими интересами в крайнем виде создает условия для прихода тирании; существует определенный парадокс общественного развития: чем больше свободы, тем быстрее общество скатывается к тирании;

в-третьих, не следует ожидать окончательной победы какого-либо одного политического режима, демократии или тирании, во всем Мире, т. е. режимы будут поочередно сменять друг друга в различных обществах, как было показано русским философом XVIII в. А. Н. Радищевым; т. е. происходит смена политических систем, и только проблема взаимоотношений государства и личности остается неразрешимой.

Имя Радищева окружено ореолом мученичества, но, кроме этого, для последующих поколений русской интеллигенции Радищев стал неким знаменем, как яркий и радикальный гуманист, как горячий сторонник примата социальной проблемы. Впрочем, несмотря на многочисленные монографии и статьи, посвященные Радищеву, кругом него все еще не прекращается легенда - в нем видят иногда зачинателя социализма в России, первого русского материалиста. Для таких суждений, в сущности, так же мало оснований, как в свое время было мало оснований у Екатерины II, когда она подвергла Радищева тяжкой каре. Его острая критика крепостного права вовсе не являлась чем-то новым - ее много было и в романах того времени, и в журнальных статьях, вроде вышеприведенного «отрывка из путешествия» в новиковском журнале «Живописец». Но, то были другие времена - до французской революции. Екатерина II относилась тогда сравнительно благодушно к проявлениям русского радикализма и не думала еще стеснять проявлений его, а тем более преследовать авторов. Книга же Радищева, вышедшая в свет в 1790 году, попала в очень острый момент политической жизни Европы. В России стали уже появляться французские эмигранты, тревога стала уже чувствоваться всюду. Екатерина II была в нервном состоянии, ей стали всюду видеться проявления революционной заразы, и она принимает совершенно исключительные меры для «пресечения» заразы. Сначала пострадал один Радищев, книга которого была запрещена к продаже, позже пострадал Новиков, дело которого было совершенно разгромлено.

Остановимся немного на биографии Радищева. Он родился в 1749 году в семье зажиточного помещика, учился сначала в Москве, потом в Петербурге. В 1766 году он вместе с группой молодых людей был отправлен в Германию, чтобы учиться там. Радищев пробыл (в Лейпциге) в общем 5 лет; учился он усердно, читал очень много. В небольшом отрывке, посвященном памяти его друга и товарища по лейпцигскому семинару Ушакову, Радищев рассказывает о том, как они оба увлекались там изучением Гельвеция. Философское образование Радищев получил под руководством популярного в свое время профессора Платнера, который не отличался оригинальностью, был эклектиком, но зато преподавал философские дисциплины очень ясно и увлекательно. Радищев много занимался естествознанием и медициной и с большим запасом знаний и навыками к систематическому мышлению вернулся в Россию в 1771 году. Литературная деятельность Радищева началась с перевода на русский язык книги Мably; к переводу были присоединены примечания Радищева, в которых он очень горячо защищает и развивает идеи «естественного права». В 1790 году появился первый крупный его труд - «Путешествие из Петербурга в Москву»; книга, написанная не без влияния «Сентиментального путешествия» Стерна, сразу стала расходиться очень быстро, но уже через несколько дней она была изъята из продажи, и по адресу автора было назначено следствие. Екатерина II сама внимательно прочитала книгу Радищева (сохранились любопытные ее замечания к книге), сразу решила, что в ней явно выступает «рассеяние французской заразы»: «Сочинитель сей книги, - читаем в ее заметках, - наполнен и заражен французскими заблуждениями, всячески ищет умалить почтение к власти». Хотя на книге не было имени автора, но, конечно, очень скоро выяснили, кто был автор, и Радищев был заключен в крепость. На допросе Радищев признал себя «преступным», а книгу «пагубной», сказал, что писал книгу «по сумасшествию» и просил о помиловании. Уголовный суд, на рассмотрение которого было передано дело Радищева, приговорил его к смертной казни за то, что он «злоумышлял» на императрицу, но указом Екатерины II казнь была заменена ссылкой в Сибирь на 10 лет. Радищев соединился в Сибири со своей семьей, получил возможность выписать туда свою библиотеку; ему было разрешено получать французские и немецкие журналы. В ссылке Радищев написал несколько статей по экономическим вопросам, а также большой философский трактат под заглавием: «О человеке, его смертности и бессмертии». Павел I в 1796 году освободил Радищева от ссылки и разрешил ему вернуться в свою деревню, а с воцарением Александра I он был окончательно восстановлен во всех правах. Радищев принял даже участие в работах комиссии по составлению законов, написал большую записку - она, впрочем, благодаря радикальным взглядам автора не только не была принята, но даже вызвала строгий выговор со стороны председателя. Радищев, усталый и измученный, покончил с собой (1802).

Такова была печальная жизнь этого человека, дарования которого были, несомненно, очень значительны. В лице Радищева мы имеем дело с серьезным, мыслителем, который при других условиях мог бы дать немало ценного в философской области, но судьба его сложилась неблагоприятно. Творчество Радищева получило при этом одностороннее освещение в последующих поколениях, - он превратился в «героя» русского радикального движения, в яркого борца за освобождение крестьян, представителя русского революционного национализма. Все это, конечно, было в нем; русский национализм, и до него секуляризованный, у Радищева вбирает в себя радикальные выводы «естественного права», становится рассадником того революционного фермента, который впервые ярко проявился у Руссо. Но сейчас, через полтораста лет после выхода в свет «Путешествия» Радищева, когда мы можем себе разрешить право быть прежде всего историками, мы должны признать приведенную характеристику Радищева очень односторонней. Чтобы правильно оценить «Путешествие» Радищева, необходимо ознакомиться с его философскими воззрениями; хотя последние выражены в сочинениях Радищева очень неполно, все же в них в действительности находится ключ к пониманию Радищева вообще .

Скажем несколько слов о философской эрудиции Радищева. Мы упоминали, что Радищев прилежно слушал Платнера, который популяризировал Лейбница. Действительно, в работах Радищева мы очень часто находим следы влияния Лейбница. Хотя Радищев не разделял основной идеи в метафизике Лейбница (учения о монадах), но из этого вовсе нельзя делать вывода , что Радищев был мало связан с Лейбницем. Другой исследователь идет еще дальше и утверждает буквально следующее: «Нет никаких оснований думать, что Радищев был знаком с сочинениями самого Лейбница». На это можно возразить кратко, что для такого утверждения тоже нет решительно никаких оснований. Было бы, наоборот, очень странно думать, что Радищев, очень внимательно проходивший курсы у лейбницианца Платнера, никогда не интересовался самим Лейбницем. Кстати сказать, как раз за год до приезда Радищева в Лейпциг было впервые напечатано главное сочинение Лейбница потносеологии (Nouveaux essais). В годы пребывания Радищева в Лейпциге этот труд Лейбница был философской новинкой, - и совершенно невозможно представить себе, чтобы Радищев, который вообще много занимался философией, не изучил этого трактата Лейбница (влияние которого, несомненно, чувствуется во взглядах Радищева на прзнание). Следы изучения «Монадологии» и даже «Теодицеи» могут быть разыскиваемы в разных полемических замечаниях Радищева. Наконец то, что Радищев хорошо знал Bonnet, который, следуя лейбницианцу Robinet, отвергал чистый динамизм Лейбница, косвенно подтверждает знакомство Радищева с Лейбницем.

Из немецких мыслителей Радищеву больше всего нравился Гердер, имя которого не раз встречается в философском трактате Радищева. Но особенно по душе приходились Радищеву французские мыслители. Радищев утверждает, что Гельвеции был не прав, сводя все познание к чувственному опыту, «...ибо, когда предмет какой-либо предстоит очам моим, каждое око видит его осо-бенно; ибо зажмурь одно, видишь другим весь предмет неразделимо; открой, другое и зажмурь первое, видишь тот же предмет и так же неразделим. Следует, что каждое око полу-чает особое впечатление от одного предмета. Но когда я на предмет взираю обеими, то хотя чувствования моих очей суть два, чувствование в душе есть одно; следовательно, чувствование очей не есть чувствование души: ибо в глазах два, в душе одно». Подобным же образом, когда «...я вижу колокол, я слышу его звон; я получаю два понятия: образа и звука, я его осязаю, что колокол есть тело твердое и протя-женное». Итак, у меня имеется три различных «чувствова-ния». Тем не менее я «составляю единое понятие и, изрекши: колокол, все три чувствования заключаю в нем» .

Итак, Радищев ясно сознавал различие между чувствен-ным опытом и нечувственным мышлением относительно объекта. Придя к заключению, что душа проста и нераздели-ма, Радищев делает вывод о ее бессмертии. Он рассуждает следующим образом. Цель жизни заключается в стремлении к совершенству и блаженству. Всемилосердный господь не сотворил нас для того, чтобы мы считали эту цель напрасной мечтой. Поэтому разумно полагать: 1) после смерти одной плоти человек приобретает другую, более совершенную, в соответствии с достигнутой им ступенью развития; 2) человек непрерывно продолжает свое совершенствование.

В толковании доктрины перевоплощения Радищев ссыла-ется на Лейбница, который сравнивал переход одного вопло-щения к другому с превращением отвратительной гусеницы в куколку и вылуплением из этой куколки восхитительной бабочки.

Радищев выступал против мистицизма и, в силу этого, не примкнул к масонам. Известный государственный деятель М. М. Сперанский (1772--1839) был масоном с 1810 по 1822 г., когда масонство было в России запрещено. Он знал работы западноевропейских мистиков Таулера, Руйсбрука, Якова Бёме, Пордаге, св. Иоанна Крестителя, Молиноса, госпожи Гийон, Фенелона и перевел на русский язык произведение Томаса а Кемписа «Имитация Христа», а также отрыв-ки из работ Таулера. Первичной реальностью он считал дух, бесконечный и обладающий неограниченной свободой воли. Триединый бог в своем сокровенном существе -- первичный хаос, «вечное молчание». Принцип женственности -- София, или Мудрость,-- является содержанием божественного познания, матерью всего, что существует вне бога. Грехопадение ангелов и человека дает начало непроницаемой материи и ее пространственной форме. Сперанский верил в теорию перевоплощения. Он говорил, что, хотя эта теория и осуждена церковью, ее можно встретить в сочинениях многих отцов церкви (например, у Оригена, св. Мефодия, Памфилия, Синезия и других). В области духовной жизни Сперанский осуждал практику замены внутреннего поста внешним и духовной молитвы -- напрасным повторением слов. Поклонение букве Библии в большей степени, чем живому слову Бога, Сперан-ский считал лжехристианством.

О прямом интересе его к Гельвецию мы знаем из его отрывка, посвященного его другу Ушакову. С Гельвецием Радищев часто полемизирует, но с ним всегда в то же время считается. Французский сенсуализм XVIII века в разных его оттенках был хорошо знаком Радищеву, который вообще имел вкус к тем мыслителям, которые признавали полную реальность материального мира. Это одно, конечно, не дает еще права считать Радищева материалистом, как это тщетно стремится доказать Бетяев. Занятия естествознанием укрепили в Радищеве реализм (а не материализм), и это как раз и отделяло Радищева от Лейбница (в его метафизике).

Упомянем, наконец, что Радищев внимательно изучал некоторые произведения английской философии (Локк, Пристли).

Александр Николаевич Радищев (1749-1802) - русский писатель-гуманист, был современником Вольтера, Ж.-Ж. Руссо, Т. Джефферсона, Б. Франклина, А. Смита. Он родился 20 августа 1749 в семье крупного помещика Саратовской губернии, получил образование за границей в Лейпцигском университете. По возвращении в Петербург (1771) Радищев определен протоколистом в Сенат, где через его руки проходили крестьянские дела, а служба в качестве военного прокурора в 1773-1775 позволила ему близко познакомиться с материалами крестьянской войны под руководством Е. Пугачева. В 1777 он поступает Коммерц-коллегию и одновременно становится членом Комиссии о коммерции, игравшей большую роль в экономической жизни России. С 1780 он служит в крупнейшей в стране Петербургской таможне, став в 1790 её управляющим. В это время он написал “Проект нового генерального таможенного тарифа”.

А.Н. Радищев имел возможность сопоставить развитие России и других стран. Разделяя взгляды европейских экономистов, что наиболее производительным является свободный труд на себя, на своей земле, он стремится доказать, что крепостное право губительно для России и его необходимо отменить. Он пишет “Путешествие из Петербурга в Москву” (1790), книгу, сыгравшую роковую роль в его судьбе. В ней Радищев выразил свои экономические, философские, этические взгляды. После прочтения этой книги Екатерина II повелела арестовать Радищева и заключить в Петропавловскую крепость, сказав, что эта книга - «рассеяние заразы французской», а ее автор - «бунтовщик хуже Пугачева». Суд приговорил Радищева к смертной казни, замененной ссылкой на 10 лет в Восточную Сибирь, в Илимский острог. В 1796г. указом Павла I он был возвращен из ссылки, а в 1801 г. «прощен» царем Александром I и назначен членом Комиссии составления законов. В 1802г. Радищев скончался. Для большинства современных читателей А. Н. Радищев остался автором одной книги - «Путешествие из Петербурга в Москву», первым дворянским революционером, носителем революционных идей, впоследствии подхваченных декабристами. Между тем он изучал развитие в России промышленности, ремесла, внутренней и внешней торговли, рыночных отношений и важнейших экономических категорий: цены, денег, кредита, писал философские трактаты. Экономические проблемы Радищев исследовал в свете идей классической политической экономии. Владея английским, немецким и французским языками, он хорошо знал экономическую теорию своего времени. Ему были знакомы произведения меркантилистов, физиократов, работы А. Смита. Французский перевод книги А. Смита «О природе и причинах богатства народов» в двух томах был в его библиотеке.

Александр Николаевич Радищев стал основоположником русской революционной антикрепостнической мысли. Им написано большое количество произведений, в которых обнаруживается исключительно широкий круг научных интересов автора в области естествознания, философии, истории, права, литературы. Он был также выдающимся экономистом своего времени, стоящим на передовых позициях не только русской, но и мировой прогрессивной экономической мысли. Экономическое учение Радищева представляет собой совокупность антикрепостнических идей, доказывающих необходимость народной антифеодальной революции.

Экономические идеи Радищева изложены в таких его произведениях, как «Путешествие из Петербурга в Москву», «Вот описание моего владения, поместья, вотчины, деревни или назови, как хочешь», «Описание Тобольского наместничества», «О податях», «О тарифе 1766 г. о пошлинах по нему», «О подушном дворе, что при бирже», «Письмо о Китайском торге» и др. (См.: Радищев А.Н. Полн. собр. соч. М.-Л. 1938, т.I; т.2. 1941, т.3. 1952). Для борьбы с феодализмом и абсолютизмом Радищев использовал теорию «естественного права» и общественного договора, придав ей революционный смысл. Вместе с тем экономические идеи Радищева были глубоко материалистическими.

Земледелие Радищев рассматривал, как главное занятие для его времени и как основу возникновения общественного разделения труда, промышленности и торговли, государства, правительства и законодательства. Из земледелия, по его мнению, появилась также частная собственность, которая, в свою очередь, породила неравенство общественного положения людей и угнетение человека человеком. Радищев отрицал феодальную собственность и крепостнический строй исходя из идеи естественного права, но вместе с тем он доказывал и экономический вред этого строя для крестьянства, для всего народного хозяйства и государства. Для своего времени логика его рассуждений была весьма основательна, поскольку при феодализме земледелец не имеет права распоряжаться «ни тем, что обрабатывает, ни тем что производит», у крестьян нет в собственности ни земли, ни продукта своего труда, так как у него нет заинтересованности в своем труде. Экономическое отношение между помещиком и крестьянами может реализоваться лишь путем принуждения и насилия. Тут никакой не может быть связи, разве насилие», а под принуждением крестьяне работают «оплошно, лениво, косо и криво». Отсюда малая производительность труда и низкие урожаи в России. Революционный мыслитель был убежден, что крепостной строй - главный тормоз прогресса производства. Из всех форм крепостнической эксплуатации крестьян - оброк, барщина, месячина - Радищев считал наихудшими и тягчайшими месячину и перевод крестьян в дворовые, при которых крестьянин лишался надела, своего хозяйства и, по сути, превращался в раба. Условия крепостничества не создавали благосостояния крестьянства, обрекали его на голод и вымирание. «Тако нива рабства, неполный давая плод, мертвит граждан, им же определены были природою избытки ея».

Источником богатства помещиков, «источником государственного избытка силы, могущества» Радищев считал эксплуатацию труда крепостного крестьянства. Богатство это создается в сфере материального производства и наживается эксплуататорами «грабежом», безвозмездным присвоением материальных благ у непосредственных производителей.

Радищев приходит к выводу, что крепостничество должно быть уничтожено в своей основе путем изъятия земли у помещиков и передачи ее крестьянам. По его мнению, только земледелец «естественное имеет право к одному» и только ему должен принадлежать «плод трудов его». Это была антифеодальная революционная по своему содержанию аграрная программа. Все надежды на осуществление ее Радищев в конце концов возлагал на антикрепостническую революцию, назначение которой свержение монархии, ликвидация класса помещиков, передача своей земли крестьянам и установление в России подлинного народовластия.

В обществе будущего, как полагал Радищев, должна господствовать собственность мелкого производителя на средства производства и продукт его труда. Радищев противопоставлял идеал такого общества, как феодализму, так и капитализму, утверждавшемуся в период его жизни на Западе. Такое общество якобы утвердит не только формальное равенство в праве собственности, он и в значительной мере реальное экономическое равенство в имуществах. Достигнута будет экономическая независимость граждан друг от друга, уничтожена эксплуатация человека человеком.

Хотя для своего времени подобное общество было утопичным, но объективно осуществление его означало бы ликвидацию феодальной зависимости и создание широкой основы для развития капиталистических отношений. К тому же, общественный идеал Радищева, с его идеей равенства, в условиях борьбы с абсолютизмом и крепостничеством имел глубоко прогрессивный и революционный характер. В нем последовательно воплощалось научное преставление о труде как о главном источнике общественного богатства и необходимости ликвидации разделения факторов производства (производителя и средств производства) друг от друга, в котором Радищев вполне справедливо усматривал причину существования различных форм эксплуатации непосредственных производителей со стороны собственника средств производства.

Большой вклад в экономическую науку того времени представляло учение Радищева о товарном производстве и товарно-денежных отношениях. По его мнению, товарный обмен возник на основе развития разделения общественного труда и его производительности, когда у производителей появился излишек продуктов над их потребностями. Товарное производство предлагает «действие трех родов людей»: производитель - отчуждает товар, купец - совершает куплю-продажу, потребитель - приобретает товар. Довольно обстоятельно Радищев останавливается на вопросе о товаре, о цене. В характерной форме он анализирует свойства товара - способность удовлетворять потребности людей и приносить прибыль - и развивает учение об «истинной цене», под которой имеются в виду издержки производства, и «прибавочная цена» - излишек над издержками производства. По существу, он говорит о стоимости товара и ее факторах, а своим учением о «прибавочной цене» поставил проблему прибавочной стоимости. В силу ограниченности развития товарного производства Радищев не мог разрешить проблему происхождения прибавочной стоимости. Он неверно считал, что стоимость товара возрастает не только в процессе производства, но и в сфере обращения. Этим положением он стремился доказать важность и необходимость для страны развития внутренней торговли. Внешней торговле Радищев отказывал в способности служить источником стоимости товара, отбрасывая тем самым иллюзии меркантилистов, рассматривавших внешнюю торговлю, как единственное средство обогащения страны. Чтобы способствовать развитию русской промышленности, укреплению независимости страны и улучшению материального положения народных масс, Радищев отрицал для России того времени принцип свободы внешней торговли и требовал введения протекционистской экономической политики.

Оригинальные положения в произведениях Радищева мы встречаем по вопросам теории денег, кредита и налогов. Он первый из русских и раньше западноевропейских экономистов исследовал бумажно-денежное обращение. Он видел в деньгах качество всеобщего эквивалента: «они всякий товар представляют, и на них всякий товар менять можно» и в характерной форме выделял способность денег быть материалом всех вещей, средством, приводящим все в обращение, средством платежа (вексельное обращение и кредит), средством образования сокровища и накопления, а также средством международного торга. Однако об этом можно судить лишь по отдельным положениям, разбросанным в его работах. Стройной теории денег Радищев не создал.

Исключительно важный вклад Радищев сделал в исследовании проблем бумажных денег, глубже и вернее раскрыв их природу и особенности обращения, чем Смит и Рикардо. Если классики политэкономии не видели различия между металлическими и бумажными деньгами, то Радищев четко разграничивал полноценные, «фундаментальные» деньги от их знаков, бумажных денег. Это позволило ему глубоко понять некоторые признаки инфляции и ее отрицательную роль в народном хозяйстве для трудящихся масс. «Бумажные деньги суть гидры народные», - провозглашал Радищев, - «а государь, который деньги делает, есть вор общественный, если не вор, то насильствователь». С точки зрения интересов крестьянства Радищев развивал идеи дешевого кредита. Он считал, что «цена денег» (процент) не должна быть чрезмерной: ростовщики разоряют крестьян и ремесленников. Чтобы сделать кредит дешевым, он рекомендовал содействовать образованию свободных капиталов.

Антикрепостническая направленность экономического учения Радищева ярко проявлялась также в критике налоговой системы и политике самодержавия. Он восстал против порядка, при котором налоги, будучи единственным источником государственных доходов, тяжелым бременем падали на народные массы, в то время как господствующий класс был освобожден от обложения. Вся система налогообложения, по его мнению, должна строиться в интересах «народной груды» (народных масс) на принципах равенства. Те налоги, которые «возлагают прямо» (прямые), должны строиться в соответствии с доходами и имуществом плательщиков, дифференцированно по губерниям, уездам, по улицам. Это было, в сущности, осуждение характерного для феодализма подушного налога (налога с личности) и замена его обложением по доходу и имуществу, буржуазно-демократическим по своей природе. В отношении косвенных налогов («они возлагаются нечувствительным образом») Радищев стоял за низкое обложение предметов первой необходимости (соли) и предлагал установить высокие налоговые ставки на предметы роскоши. Это было самое прогрессивное учение о налоговой системе для того времени.

Экономические вопросы, затронутые А. Н. Радищевым в “Письме о китайском торге” (1792), решались им следующим образом: производительный труд является источником богатства; необходимой является проведение государственной политики протекционизма для развития собственной промышленности. А.Н. Радищев обращал внимание на специфику экономического развития России, в котором преобладало натуральное производство, обусловленное сохранением крепостничества. Он доказывал, что промышленность, кустарные промыслы производили бы больше продукта, если бы производство осуществлялось не на крепостнической основе, а на основе труда лично свободных производителей, собственников средств производства. Признавая огромный вклад Петра I в развитие России, он отметил непоследовательность реформ, охвативших торговлю, мануфактуры, морское и сухопутное войско, но Петр I, замечает он, был бы еще славнее, если бы утвердил вольность частную, создал условия для развития производства и предпринимательства.

А.Н. Радищев детально анализировал состояние кустарных промыслов в России. Господство натуральных отношений одновременно было причиной и следствием слабого развития рынка. Получившие значительное развитие в европейских странах мануфактуры привлекали внимание Радищева. Полезность мануфактур он видит в том, что они обеспечивают заработок большому числу людей. “Обыкновенные мануфактуры, не исключая английских и французских, полезны тем, что дают пропитание многому числу бедных граждан и за каждыми 200, 300, 500 и 1000 человек, получающих хлеб насущный”.

Хотя Радищеву больше импонирует российское кустарное производство, он все же признает, что мануфактуры способны прокормить множество людей, обогащая в то же время своего владельца. Он полагает, что в России возможно развитие как мануфактурного, так и ремесленного производства, использующего наемный труд. При этом он обращает внимание на целесообразность сезонного характера работы. “Самые мануфактуры, фабрики, заводы, звериные промыслы, извозы, поелику совершаются в зимнее время, суть весьма полезны: ибо долговременная наша зима, оставляя много праздного времени, не может лучше употреблена быть, как на что-либо полезное или нужное”.

Радищев рассматривает торговлю как следствие развития производства; при определенных условиях она становится самостоятельным занятием. Его позиция совпадает с выводами отечественных и зарубежных экономистов того времени. По его мнению, торговля, обмен могли возникнуть только при условии производства продуктов, превышающих потребности производителей, т. е. при условии “домашнего избытчества”.

Субъектами торговли Радищев полагает не только купцов, чаще всего выступающих в качестве посредников, но и самих производителей и потребителей товаров. Они являются собственниками товара, «суть оного стяжатели», они «суть делатели торга и оного побуждения». Они - главные действующие лица товарного обращения. Но кроме них в процессе торговли участвуют и другие лица, которые «временно обращаются» с товаром, не становясь в процессе движения товара его собственниками. Их Радищев называет «пособниками». Это - торговые работники, обозники, владельцы складских помещений, сдаваемых в наем, или принимающие товары на хранение, т. е. - разного рода агенты обращения. В условиях громадных расстояний России торговля не могла обойтись без купцов-посредников и «пособников».

Радищев приближается к пониманию потребительной стоимости товара, он подчеркивает в качестве необходимого свойства товара его пользу: «Имея вещи в своей власти, человек делает из них употребление, в чем состоит их польза», причем безразлично, удовлетворяют ли они необходимые потребности, «как хлеб и рубаха», или «хотя бы это была прихоть». Он хорошо понимает, что понятие первой необходимости, роскоши или прихоти не есть непосредственное свойство вещи, а устанавливается людьми в конкретных условиях потребления. Так, он отмечает, что если в Петербурге меховая одежда может быть прихотью, роскошью, то в северном климате является первейшей необходимостью. Следовательно, «польза» непосредственно связывается Радищевым с потреблением товара.

Оригинально суждение Радищева о взаимосвязи «пользы» вещи и ее «цены». Он полагал, что «польза вещи определяет ее цену», но прозорливо замечал, что при неизменной «пользе» цена может колебаться, становясь выше или ниже прежней: «время, обстоятельства, нужда и прочее могут цену возвысить или понизить». Исходя из «пользы от вещи происходящей», Радищев предлагал своеобразную классификацию цен. Он говорил о вещах цены «обыкновенной», если речь идет о товарах обычного повседневного потребления, стабильного спроса; о вещах цены «необыкновенной», если они обладают какими-либо необычными свойствами; о вещах цены «драгоценной», которые характеризуются редкостью и исключительностью; «а если невозможно ее качество поставить в сравнение ни с какою другою вещью, то вещь такую назвать можно неоцененною». Надо полагать, что в этом случае речь идет об уникальных произведениях человеческого труда.

Таким образом, в отличие от А. Смита, Радищев в качестве условия, определяющего цену товара, принял потребительную стоимость товара, а не количество затраченного труда. Наряду с понятием «польза» вещи Радищев применял и понятие «полезность». Если, по его мнению, «польза» проявляется при потреблении вещей и служит для удовлетворения соответствующих потребностей, то под «полезностью» он понимал способность вещи приносить «прибыток» своему владельцу. «Прибыток» возникает в процессе продажи вещей, пользующихся постоянно высоким спросом. В этом подходе видно его согласие со взглядами А. Смита и других экономистов о двойственной природе товара.

А.Н.Радищев выступал серьезным исследователем собственно цены товара как экономической категории, которую он расчленял на две части: «истинную цену» и «прирастающую цену». «Истинная цена» отражает то, что товар «стоит его производителю или продавцу и покупателю, или тому, кто его временно имеет в своих руках». В ее основе, считает он, лежит «задаток», предназначенный на «произведение» вещи: земледелец должен иметь рабочий скот, орудия, семена и прочее; промышленник строит предприятие, должен иметь необходимые припасы; владелец постоялого двора также имеет свои затраты, необходимые для проезжающих, и т. п. Таким образом, все участники движения товара должны иметь определенные издержки, которые должны быть возмещены, однако «истинная цена» никому в «прибыток быть не может».

Но в России, указывал Радищев, «истинная цена» всегда оказывалась заниженной, поскольку помещики не учитывают затраты труда крепостных, а сами ремесленники и кустари свой труд также оценивают незначительно. «В России, редко где исключая, разве одни семена, - пишет он, - почитаются как задатки, орудия и здания кое-когда, а работа - ни за что». Поэтому при определении действительных затрат на производство товара Радищев делает на это поправку. А «прирастающая цена» товара представляет собой «прибыль всем тем, чрез чьи руки оной проходит». Поэтому цена товара зависит от расстояния и количества рук, через которые он проходит на своем пути от производителя к потребителю. «Прибыток», по мнению Радищева, это не «барыш» немногих отдельных лиц, а «пропитание», доход для большого количества людей. «Чрез сколько рук товар пройдет, толикому числу людей он дает упражнение». Возрастание цены, происходящее вследствие этого, он полагал естественным, потому что «чем товар более пройдет рук, тем он становится дороже». Предел роста цены товара кладет потребитель. «Вся цена товара бывает в тягость употребителю оного, ибо он пресекает его дальнейшее обращение». Оригинальные суждения Радищева по вопросам теории денег и денежного обращения явились большим вкладом в развитие политической экономии и не имели аналогов в современной ему западноевропейской экономической литературе.

Радищев разделял точку зрения А. Смита, что деньги устраняют неудобства меновой торговли, выступая как средство обращения, но он не отказывался оттого, что деньги являются выразителем всякого богатства, всякого «стяжания». Он указывал: «Великия в меновом торгу затруднения побудили мыслить о знаках всякое богатство и всякое имущество представляющих. Изобретены деньги. Злато и серебро яко драгоценнейшия по совершенству своему металлы преображены стали в знаки, всякое стяжание представляющие». Свою позицию, что деньги олицетворяют богатство, являясь его абстрактным воплощением, он обосновывал неоднократно: «Деньги надо рассматривать как знак все представляющий».

Установив способность денег выполнять различные роли в экономических отношениях, Радищев вплотную подошел к пониманию их сущности. Он определял деньги как «посредство, приводящее все в обращение», так как они суть «мерило всех вещей в торгу обращающихся». Для него, следовательно, деньги выступают не только и не столько как символ богатства, сколько они играют роль всеобщего эквивалента. Радищев выделил три признака инфляции - падение бумажного рубля ниже серебряного; понижение рубля по отношению к иностранной валюте; рост дороговизны.

Анализируя кредитные отношения, Радищев обнаружил возникающую при этом особенную роль денег, отличную от той, - которую они выполняют при товарообменных операциях. Основу кредитных отношений равно, как и товарных, полагал Радищев, составляет частная собственность с вытекающими из нее правами владения, распоряжения, присвоения и отчуждения. По его мнению, не следует стеснять свободу в употреблении собственности, в чем бы эта собственность ни выражалась, в вещах или деньгах.

Кредит (заем) он определял как взаимоотношение между собственниками, один из которых является постоянным собственником, а другой - временным: «один дает другому что-либо цену имеющее и такое, которое от употребления истребляется с тем условием, чтобы возвратить ему подобное в качестве и количестве». Радищев распространил это положение на деньги, считая, что «подобно всякой другой собственности их можно менять или продать, можно подарить, можно дать в заем». Исходя из объектов кредита, Радищев различал заем «настоящий» и «ненастоящий». «Настоящий» заем бывает деньгами или обязательствами равного с деньгами достоинства, а «ненастоящий» заем «бывает вещами, которые истребляются употреблением». При этом тот, кто занимает, становится хозяином занятого до тех пор, пока не наступает срок возврата. При господстве натуральных отношений заем, как правило, осуществлялся «вещами», т.е. в натуральной форме. Договор займа включал не только срок, качество возвращаемых вещей, но и их количество. Естественно, считалось, что возвращаемый заем должен быть больше полученного. Разница получила название «лихвы». Радищев определяет ее как «то, что за занятое заемщик платить обязался». Заём мог быть «благотворным», т. е. безвозмездным. Рассматривая проблему кредита, Радищев ставил «важный вопрос о лихве», стремясь дать экономическое обоснование справедливости платы за заем, совершаемый в любой форме. Это было тем более необходимо, что денежные займы становились все более частым явлением, а современники Радищева и он сам весьма неодобрительно относились к ростовщичеству. Полагая денежный заем «настоящим», он согласен с тем, что собственник денег также имеет право на «лихву» и разъясняет, что «лихва деньгами называется процент».

Рассматривая деньги как один из объектов собственности, Радищев считал несостоятельным утверждение о том, что получение процента противоречит требованиям морали, указывая на риск, связанный с отдачей денег в заем. Более того, он считал, что получение процента «само по себе справедливо и не зазорно», подобно доходу от собственности на землю, на фабрику, на торговый капитал. Определив процент как «цену денег», Радищев распространял на него право договаривающихся сторон, как это делается в любой товарной сделке, устанавливать «цену переходящей из рук в руки собственности», т. е. деньгам.

Центральная идея в творчестве А.Н. Радищева - уничтожение крепостного права в России. Для разрешения классовых противоречий он предлагал создание общества, которое будет основано на господстве собственности мелких производителей и личном труде. Антикрепостническая направленность экономического учения Радищева проявилась в критике налоговой системы и политики самодержавия. Он был против порядка, при котором налоги, будучи единственным источником государственных доходов, тяжелым бременем падали на народные массы, в то время как господствующий класс был освобожден от обложения. Вся система налогообложения, по его мнению, должна строиться в интересах “народной груды” (народных масс) на принципах равенства. Те налоги, которые “возлагают прямо” (прямые), должны строиться в соответствии с доходами и имуществом плательщиков, дифференцированные по губерниям, уездам, по лицам. Это было, в сущности, осуждение характерного для феодализма подушного налога (налога с личности) и замена его обложением по доходу и имуществу, буржуазно-демократическим по своей природе. В отношении косвенных налогов (они “возлагаются нечувствительным образом”) Радищев стоял за низкое обложение предметов первой необходимости (соли) и предлагал установить высокие налоговые ставки на предметы роскоши. Это было самое прогрессивное учение о налоговой системе для того времени”.

Крупный оригинальный мыслитель, А.Н. Радищев был самым выдающимся русским политэкономом XVIII в. А.Н. Радищев теоретически исследовал проблемы цены и ценности товаров, прибыли, металлических и бумажных денег, денежного обращения, кредита и процента и дал их оригинальную трактовку. Его теория денег представляет особый интерес как одна из ступеней развития экономической науки. По оригинальности и всесторонней разработке теория денег Радищева превосходит учение о деньгах и русских, и западных экономистов XVIII в., включая Адама Смита.

Таким образом, можно заключить, что А.Н. Радищев был крупным оригинальным мыслителем, выдающимся русским экономистом ХУШ столетия. Он создал концепцию гражданского крестьянского общества.

Освободительные экономические идеи декабристов. В первой половине XIX века наиболее решительными деятелями антикрепостнического движения и сторонниками гражданских норм общественной жизни были декабристы. Не случайно В.И. Ленин выделил декабристов (и Герцена) как самых выдающихся революционных деятелей дворянского периода освободительного движения в России (1825-1861 гг.). Хотя они были дворяне по своему происхождению, но они сумели стать выше своего сословного движения и вступили в революционную борьбу с самодержавием и крепостничеством. Под влиянием французских просветителей XVIII века они возненавидели крепостничество, феодальный уклад в России и уничтожение его провозгласили своей главной задачей. Положительной программой своей борьбы в то время они могли избрать и избрали путь прогрессивного рыночного развития России, на основе частной собственности и гражданских свобод.

В своей борьбе декабристы решили опереться на просвещенное дворянство, избрав его в качестве основной силы революционной борьбы. В то же время от крестьянства, они отшатнулись, не желая появления бунтарей и стихийной разрушительной силы. Отсюда проистекает направленность их революционных мер, содержание аграрных преобразований. Они хотели уничтожить крепостничество и самодержавие, но сохранить дворянство и помещичье землевладение.

Экономическая мысль декабристов формировалась во многом под влиянием политэкономии, развивавшейся на Западе, - они хорошо знали произведение физиократов, меркантилистов, А. Смита, Д. Рикардо и других современных им политэкономов.

В учении А.Смита декабристы выделили особо те моменты, которые направлены были против деспотизма. Они политически заострили политэкономию и использовали ее в своей революционной критике крепостничества и царизма. Декабристы особенно подчеркивали значение политэкономии для нравственного воспитания людей в духе свободы, независимости ко всякому насилию, «самовольству», уважению к производителям материальным благ.

«3анимающийся политической экономией, - писал Н.И. Тургенев в своём “Опыте теории налогов” (1818) , - проходя систему, называемую смитовой, или критической, учится верить одним только исследованиям и соображениям рассудка, простому здравому рассудку и всему, что естественно, непринужденно. Он и здесь увидит, что все благое основывается на свободе, а злое происходит от того, что некоторые из людей, обманываясь в своем предназначении, берут на себя дерзкую обязанность за других смотреть, думать, за других действовать и прилагать о них самое мелочное и всегда тщетное попечение».

Важнейший принцип классиков политэкономии в организации хозяйственной жизни, принцип laissez – faire (свобода частной инициативы)декабристы Пестель, Бестужев, Тургенев совершенно верно толковали как принцип невмешательства государства в хозяйственную жизнь. При этом они не ограничивались требованиями свободы узко экономическом смысле как ликвидацию таможенных тарифов, фритредерство, а требовали устранения всякого внеэкономического принуждения и учреждения правовых гарантий личной свободы и неприкосновенности собственности. В требование экономической свободы декабристы вкладывали глубокое политическое содержание, требование уничтожения крепостнического строя и произвольного вмешательства деспотической власти в экономическую жизнь.

Общественный идеал декабристов - свободный товаропроизводитель. Начальное развитие товарных отношений в тогдашней России и приверженность декабристов к идеям А.Смита развивали у них сильную веру в такой идеальный строй, который обеспечивал бы всем благоденствие и счастье. Это особенно характерно для Н.И. Тургенева и других членов «Северного общества», хотя и у них не было предвзятой апологетики капитализма. В то время капитализм еще слабо проявил свои коренные пороки, а по отношению к феодализму он действительно был строем прогрессивным.

Развитие товарного производства в европейских странах заставляло их осваивать начало экономической теории. Самое основное в учении английских и французских теоретиков экономики - теорию трудовой стоимости, учение о прибыли, о ренте и др., раскрывающие основу менового строя, - они хотели поставить на службу своей освободительной теории. При этом декабристов интересовали не только категории политэкономии сами по себе, сколько антифеодальная направленность произведений классиков политэкономии, их могучий дух, свободолюбие, вражда ко всяким формам деспотизма. Особенно высоко декабристы оценили учение Адама Смита. Им по духу оказалось также и учение Сэя, которое они рассматривали как популяризацию учения Смита, как учение о фритредерстве и невмешательстве государства в экономическую жизнь. Тем не менее, и в этом учении они обратили внимание на апологетику рабства в интересах рабовладельцев и выступили против нее. Естественной они восприняли апологетику системы, основанной на наемном труде и свободной конкуренции производителей товаров. Даже Сисмонди, писавший в то время об обнищании рабочего класса при капитализме, о пролетаризации масс, не развеял у декабристов оптимистического представления о товарном производстве, навеянного Адамом Смитом. Пороки, о которых говорили утопические социалисты и Сисмонди, - нищета пролетариев, поляризация богатства, засилье богатых капиталистов декабристы относили к нарушению порядков, основанных на полной свободе экономической деятельности.

Наиболее полно экономические взгляды декабристов и их оценка гражданского строя представлены в произведениях Н.И. Тургенева «Опыт теории налогов» (1818 г.) и П.И. Пестеля «Русская правда» (1824 г.).

Н.И. Тургенев и его опыт теории налогов. Это произведение представляло значительный вклад в теорию финансов, государственную налоговую систему и популяризацию учения А. Смита. В нем автор постарался поставить и самые общие вопросы об устройстве общества на основах свободной предпринимательской деятельности и с этих позиций разоблачить самодержавие с его опорой на крепостничество, несправедливое налогообложение, хозяйственную рутину и косность всей общественной жизни.

Всю систему феодального правления Тургенев объявил противоречащей «духу времени», т.е. разумной системе государственного устройства и законам, способствующим благосостоянию общества. Он показал, что феодализм держится на неравенстве и угнетении, на сословном разделении общества, на нищете самого производителя, на «упадающем состоянии» самого государства и помещичьего хозяйства. Из-за соображений цензуры становление гражданского строя Тургенев отмечал как «успевающее состояние» России, но при этом устанавливал и наличие в России рабства и крепостного права и относил их к тормозящим факторам на пути общественного прогресса, образованности и благосостояния. «Новый дух времени», как полагал Тургенев, экономически выгоден, прежде всего, самим помещикам. Предлагаемые им реформы сохраняли помещичью собственность, а помещичьи имения направлялись по капиталистическому пути. Доказывалась выгода взимания с помещичьих хозяйств податей с земли, а не с дохода. Если подать с земли будет увеличиваться вместе с доходом, владелец земли редко будет стараться об усовершенствовании земледелия для увеличения доходов, зная наперед, что с уничтожением его прибыли и та часть дохода, которую он обязан платить правительству.

Необходимым фактором процветания нации Тургенев считал свободу внутренней и международной торговли. Правительство должно позволить каждому честному лицу «искать своих выгод и употреблять свои капиталы как ему заблагорассудиться». Как в области промышленности, так и в области внутренней торговли все должны получить равные возможности для своей полезной деятельности. Во внешней торговле Тургенев защищал фритредерскую политику, представляющую полную свободу купцам и дворянам закупать заграничные товары. Пестель не исключал активную протекционистскую политику государства во внешней торговле в интересах развития отечественной промышленности.

Свободному предпринимательству, по мнению Тургенева, лучше всего способствуют смитовские правила сбора налогов. Налоги не должны быть такими ненавистными, как в государствах деспотических. Собирание налогов производится в интересах народа и государства, которое служит его благосостоянию. Не должно быть никакого ущемления народного благосостояния и свободы граждан. Налоги должны распределяться равномерно по доходам, время взимания и размеры налогов должны быть определены заранее, их уплата должна производиться в момент, выгодный для плательщика, а сама система взимания налогов должна быть простой и дешевой для государства. Очень важным, считал Тургенев, чтобы налог взимался «с дохода и притом с чистого дохода, а не с самого капитала». На заработную плату налога не должно быть, поскольку он не представляет прибыли.

Подобные правила взимания налогов Тургенев считал естественным и экономически оправданными. Всякие же личные повинности, будь то повинности в интересах отдельных лиц или правительства, противоестественны.

Для свободы предпринимательства вредным фактором он считал и бумажные деньги. Тургенев выступил противником бумажно-денежного обращения, используемого для покрытия дефицита государственного бюджета и предрекал конец бумажным деньгам. Выпуск их в обращение не должен использоваться в интересах дополнительного обогащения какой-либо части людей. Тургенев полагал, что бумажные деньги терпимы в обороте до тех пор, пока они как средство обращения представляют равное, в действии с металлической монетой, а их выпуск соизмеряется с требованиями хозяйственного оборота и ценность поддерживается равным «чистыми деньгами» (золотым монетам). Если же бумажных денег выпускается свыше потребностей обращения, то их ценность против ценности «чистых денег» понижается и они превращаются в налог, «неравномерно разделенный между гражданами ». Обесценивание бумажных денег порождает неуверенность у хозяйственных контрагентов, одни из которых разоряются, а другие обогащаются. Это приводит к несправедливому распределению прибылей, к разрушению кредитных отношений. По мнению Тургенева, сохранению и утверждению способности граждан призван способствовать государственный кредит, которому отведено специальное место в «Опыте теории налогов». Интересно отметить прозорливость его автора, который уже в то время сумел констатировать факт, что на смену веку бумажных денег пришел век кредита. Причем Тургенев и в данном случае считал, что только при представительном республиканском государственном устройстве становится возможным справедливое регулирование кредитных отношений. В теории денег и кредита Тургенев сделал значительный шаг вперед по сравнению со Смитом.

П.И. Пестель и его «Русская правда». Павел Иванович Пестель (1793-1826) – полковник, командир Вятского пехотного полка, участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии; основатель и директор Южного общества, чьи экономические взгляды изложены в наиболее демократичном программном документе декабристов“Русская Правда”. Программа была разработана в 1821-23 и одобрена Южным обществом, поддерживалась революционным крылом Северного общества. Был арестован по доносу 13 декабря 1825 и повешен.

В этом программном произведении декабристов наиболее обобщенно были представлены политические и экономические цели их борьбы. Сам автор являлся руководителем «Южного общества» декабристов. Автор предполагал, что бедующее республиканское правительство, которое должно быть учреждено революционно взамен самодержавного, будет руководствоваться этим документом. Над ним Пестель работал более десяти лет. Оно неоднократно обсуждалось членами «Тайного общества», перерабатывалось в соответствии с критическими замечаниями его членов. Автор стремился воплотить в нем все лучшее из достижений общественно- экономической мысли. «Русская правда» отличалась наиболее радикальным направлением намеченных антикрепостнических преобразований в политическом и экономическом устройстве общественной жизни России. Большое значение для развития теории декабристов имели и такие произведения П.И. Пестеля, как «Практические начала политической экономии», «Краткое умозрительное обозрение», «Дележ земель» и др.

Основными положениями программы были: уничтожение самодержавия, крепостного права и сословного строя, установление республики, равенство всех граждан перед законом, гражданские свободы, отсутствие избирательных цензов, конфискация крупнейших латифундий, и наделение крестьян землёй. Источником богатства П.И. Пестель считал труд в земледелии. Он полагал, что политическая экономия и законы государства должны ориентироваться на естественное право. Одна из главных его идей - идея ликвидации крепостничества. П.И. Пестель предложил проект борьбы с бедностью путем предоставления всем желающим земельных участков, находящихся в частной или общественной собственности.

Антикрепостническая программа П.И. Пестеля строилась на основе теории «естественного права»- Самой радикальной теории для того времени. Согласно этой теории образование и структура общества, его государственное устройство должны сообразовываться с рациональными и естественными требованиями каждого инвалида, с его стремлением к благоденствию. Теория естественного права для Пестеля стала и основой отрицания крепостничества как строя, экономически невыгодного ни для государства, представляющего все общество, ни для дворянства, ни тем более для крестьянства.

Внеэкономическое принуждение, исходящее от деспотического государства и со стороны крепостников-помещиков, по мнению Пестеля, противоречит требованиям науки и разума. Он с гневом написал в «Русской правде»: «Обладать другими людьми, как собственностью своей, продавать, закладывать, дарить и наследовать людей наподобие вещей... есть дело постыдное, противное человечеству, противное законам естественным... Рабство должно быть решительно уничтожено, и дворянство должно непременно отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми».

Во всяком обществе неизбежны повелевающие (правительство) и повинующиеся (народ), но нормальное отношение между ними предполагает равновесие прав и обязанностей. Пестель категорически выделяет это положение. «Правительство - пишет он- существует для блага народа и не имеет другого основания своему бытию и образованию, как только благо народное». Народ же должен прибывать в таком гражданском состоянии, при котором каждый его представитель защищен правительством и, обладая личной свободой, живет в безопасности и благоденствии. Краеугольным камнем гражданского права Пестель считает право собственности, которое дает гражданам полную уверенность, что никакое самовластие не может лишить его даже малейший части его имущества. Как и право свободы, право собственности он относит к прирожденным и неотчуждаемым правам. Справедливый республиканский строй в «Русской правде» квалифицируется как такой строй, при котором правительство есть принадлежность народа и оно учреждено для блага народа, а не народ существует для блага правительства. В этом обществе все перед законом совершенно равны. Пестель заклеймил наличие сословий и сословных привилегий дворянства и требовал их уничтожения. Немедленной отмене должны подлежать такие привилегии дворянства, как право обладания крепостными, освобождение от телесных наказаний, освобождение от налогов и право благородного сословия. Абсолютизм тоже подлежит ликвидации.

Пестель признавал необходимость и неизбежность различий в имущественном положении людей, но без привилегий. С этих позиций он отрицал и «аристократию феодальную», и «аристократию богатства» (крупную буржуазию). Причем «аристократию богатства» он представлял как большее зло, чем даже «аристократию феодального типа», поскольку перед ней все бессильны и она весь народ приводит в совершенную от себя зависимость. Пестель выступил против имущественного ценза, против всяких политических ограничений, связанных с богатством одних и бедностью других. Пестель не осуждал существование богатства и богатых, «они будут всегда существовать, и это очень хорошо», - считал он. Но присоединение к богатству еще и политических прав и преимуществ он считал пороком. Чтобы устранить политическое засилье богатых, Пестель предлагал учредить через соответствующую конституцию представительный порядок с равными избирательными правами граждан. Частная собственность должна охраняться, он считал ее священной и неприкасаемой. Он считал вполне нормальным существование наемных рабочих, живущих своим трудом. Сочувствуя положению бедняков, он призывал правительство защищать их от притязаний богатых, улучшать их положение, но все эти меры не выходили за рамки системы наемного труда.

Аграрные проекты Тургенева, Муравьёва и Пестеля. Практический характер учения декабристов особенно отчётливо проявился в аграрных проектах Тургенева, Муравьёва и Пестеля. Вопросам развития промышленности в России декабристы уделяли меньше внимания, считая, что её развитие будет само по себе обеспечено отменой крепостного права, экономической свободой производителей, отстранением государства от хозяйственной жизни, образованием вольнонаёмного труда. При освобождении крестьян все они считали возможным избежать столкновений между крестьянами и помещиками и ориентировали освободительные меры на то, чтобы как можно меньше задевать экономические интересы дворянства. Они надеялись, что дворянство поймёт необходимость преобразований.

Наиболее умеренный проект освобождения крестьян представлен в экономических сочинениях Н.И. Тургенева. Его прежде всего интересовали вопросы правового освобождения крестьян, уничтожение внеэкономического принуждения. «Всё благое основывается на свободе», - учил он, - и поэтому в интересах развития производительных сил необходимо обеспечить свободу предпринимательства крестьян в области сельского хозяйства, промышленности и торговли. По проекту Тургенева крестьяне должны получить права гражданского свободного сословия, гарантирующие им свободу передвижения и хозяйственного предпринимательства. С этой свободой постепенно придёт и благосостояние крестьян. Вначале Тургенев отстаивал безземельное освобождение крестьян (вся земля остаётся в собственности у помещиков). В дальнейшем, однако, он пришёл к необходимости передать крестьянам небольшие наделы - по 2 десятины на двор. Настоящую землю крестьяне должны покупать у помещиков. Помещичьи хозяйства предполагалось сохранить как крупные капиталистические латифундии, основанные на наёмном труде. Практическое осуществление этого проекта означало бы постепенную эволюцию крепостничества в сторону капиталистического его перерождения, с сохранением экономической зависимости крестьян от помещиков.

Другую программу умеренного характера аграрного преобразования России выдвинул Н. Муравьёв в различных вариантах своей» Конституции». Первый вариант этой «Конституции» предусматривал лишь личную свободу крестьян, без наделения землёй и даже за определённую плату, если крестьянин захочет переселиться в другое место. В сущности, это был выкуп в скрытой форме за личность освобождаемых крестьян. Во втором варианте «Конституции» за крестьянами сохранялись их усадебные участки, дома, земледельческие орудия, скот. Третий вариант «Конституции», который Н. Муравьёв написал уже в тюрьме, отличался ещё большей демократичностью для крестьян. Здесь уже предполагалось предоставить крестьянам не только их инвентарь, но и по две десятины земли на каждый двор. Кроме того, здесь предусматривалась возможность для крестьян приобретать земли в потомственное владение.

Наиболее радикальным характером отличался проект П.И. Пестеля, изложенный в его «Русской правде». Требование коренных преобразований республиканского революционного значения (уничтожение монархии) и крепостничества, демократические свободы для всех, республиканский строй) здесь сочетались с требованиями коренных экономических преобразований для крестьян. Пестель считал пороком существующей тогда системы отделение крестьян от средств производства. Только соединение рабочей силы крестьянства со средствами производства (в первую очередь с землёй) может привести к действительной независимости и росту благосостояния крестьян. Всю землю в будущем обществе Пестель предполагал разделить на две части - общественную и частную. Общественные земли предполагалось распределять в пользование бесплатно среди нуждающихся по уравнительному принципу. Эти земли должны гарантировать каждому гражданину источник существования и служить средством, предотвращающим пауперизм народа. Частные земли предназначались для наиболее рациональной организации хозяйств, стимулирующих прогресс производительных сил и создающих изобилие для их собственников. Для земель из фонда частной собственности предусматривалось право их свободной покупки и продажи. На первоначальное обзаведение хозяйством для нуждающихся Пестель проектировал создать банк, с выдачей долговременных и беспроцентных ссуд. Большое значение он придавал созданию в России по всем губерниям и волостям широкой системы банков, ломбардов, страховых учреждений на основе участия своими взносами в них граждан. Пестель предлагал, в сущности, путь либерально-демократического развития страны. Для того времени это была самая глубокая антикрепостническая программа, без каких бы то ни было элементов ограниченности и утопизма. К таковым было бы несправедливо, в частности, относить стремление построить общественное устройство России на двух формах земельной собственности, при господстве частной собственности в промышленности, при оставлении класса помещиков, с их временно эксплуататорским присвоением общественного богатства и земли, но с безграничным развитием товарно-денежных отношений. Таков политический реализм.

Историческое значение декабристов, русских революционеров, практически попытавшихся сокрушить царизм в восстании 14 декабря 1825 года, огромно. Без народных масс, опираясь только на дворянство, они потерпели поражение. «Страшно далеки они от народа» (В.И. Ленин). Но их героический опыт послужил историческим уроком для будущих деятелей освободительного движения России.

Экономическая и политическая программа декабристов была реалистичной, не лишённой компромиссности, но она имела прогрессивный характер. Она была прямо направлена против феодализма, и практическое её осуществление могло действительно создать благоприятные условия для развития производительных сил и повышения уровня жизни народа. Декабристы поставили насущные проблемы экономического развития России и многим из них дали конкретное решение. Тем самым они оказали огромное воздействие на дальнейшее развитие русской общественной мысли и освободительного движения, жаль, что их идеи не нашли понимания у своих же дворян. В.И. Ленин верно выразил неизбежность революционной преемственности деятельности декабристов: «Декабристы разбудили Герцена. Герцен разбудил революционную агитацию. Её подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями Народной Воли. Шире стал круг борцов, ближе их связи с народом».

Проблемы построения гражданского общества в произведениях революционных демократов. В 40 - 50-х гг. XIX века антикрепостническое направление русской экономической мысли стало значительно радикальнее и всё в большей мере ориентировалось на народные массы. Лучшие её представители уже ясно осознавали противоречия развивающегося капитализма на Западе, сущность его эксплуатации и антикрепостническую борьбу в России, они стали ориентировать на посткапиталистический строй. Идеи утопического социализма Сен-Симона, Фурье, Оуэна получили в России своеобразное развитие в виде идей «крестьянского социализма». Русская общественная мысль формировалась в то время под влиянием литературно-критических выступлений В.Г. Белинского, пропагандистско-просветительской деятельности петрашевцев и научной деятельности В.А. Милютина. Своё наибольшее развитие она получила в произведениях А.И. Герцена и Н.П.Огарева. Оба выходцы из дворян, но во имя освобождения народа от самодержавия и крепостничества они со студенческой поры начали свою революционную деятельность. Ни аресты, ни ссылка их не сломили. С начала 40-х годов в идейно-теоретической и политической борьбе по вопросу о крепостном праве между двумя лагерями (между помещичье-крепостническим и либерально-буржуазным - с одной стороны, и революционно-демократическим - с другой) они прочно становятся на позиции революционной демократии, выражающей интересы крестьянства.

Александр Иванович Герцен (1812-70) – российский писатель-философ; остро критиковал крепостничество в романе “Кто виноват?” (1841-46), с 1847 в эмиграции, разработал теорию “русского социализма”, став одним из основоположников народничества. В газете “Колокол” обличал российское самодержавие, требовал освобождения крестьян с землёй.

А.И. Герцен вместе с Николаем Платоновичем Огарёвым (1813-77) являются основателями «русского социализма», разрабатывали социально-экономическую программу крестьянской революции. Как и все славянофилы, они происходили из богатых помещиков. Огарёв, унаследовав от отца (действительного статского советника) обширное имение, решил на практике «коротко узнать, что такое община». Он экспериментировал с переходом крестьян на «систему зарплатного труда», беспроцентным кредитом, сооружением фабрики местных промтоваров, обучением крестьянских детей. В статье «Народная политехническая школа» (1847) Огарёв дал откровенную характеристику народному невежеству, неряшеству, фатализму, не имеющему аналога русскому «авось» и заключил: «Наша община есть равенство рабства. Mиp (мирское управление) есть выражение зависти всех против одного, общины против лица... по статистическому опыту в наших деревнях не более 5% крестьян богатеет».

Но, несмотря на это, разорившийся после 10 лет хозяйственных опытов и эмигрировавший Огарев солидаризовался со своим другом Герценом в утопии общинного «русского социализма». Александр Герцен, самый яркий из западников в «философических» спорах со славянофилами, сознавал, что русская община «поглощает личность». Но, пережив в эмиграции разочарование в западной цивилизации, ее «антропофагии», «мещанстве», гипертрофированном приобретательстве и собственничестве, Герцен склонился в сторону славянофильства, пытаясь убедить себя и других в том, что община - это «жизненный нерв нашего национального существования»: «Счастье для русского народа, что он остался... внеевропейской цивилизации, которая, без сомнения, подкопала бы общину и которая ныне дошла в социализме до самоотрицания». Много размышляя над западноевропейскими социалистическими системами, Герцен не был удовлетворен ими, страшился «рабства общего благосостояния» и предрекал, что западный городской индустриальный «безземельный» мир весь «пройдет мещанством».

Выход из этого «конца истории» Герцен стал искать на путях «русского социализма», указывая на подвижные - артельно-мастеровые - русские общины, оставлявшие «достаточно широкий простор для личной свободы и инициативы». В артели Герцен видел «лучшее доказательство того естественного, безотчетного сочувствия славян с социализмом... Артель вовсе не похожа на германский цех, она не ищет ни монополии, ни исключительных прав, она не для того собирается, чтобы мешать другим, она устроена для себя, а не против кого-либо. Артель - соединение вольных людей одного мастерства на общий прибыток общими силами».

Оказавшись в итоге на перепутье между либеральным западничеством, славянофильством и европейским социализмом, революционеры-дворяне Герцен и Огарёв оставили свой расплывчатый «русский социализм» в наследство новому поколению искателей общественного идеала - интеллигентам-разночинцам, начиная с Чернышевского.

Для развёртывания широкой революционной агитации среди русского народа А.И. Герцен в 1847 году уезжает за границу и в 1853 году организует в Лондоне «Вольную Русскую Типографию», где издаёт журнал «Полярная звезда», а с 1857 г. - газету «Колокол». В 1856 г. в Лондон приезжает Н.П. Огарев, чтобы стать помощником Герцена по «Вольной русской типографии». Десять лет их «Колокол» будил общественную мысль России, призывал к борьбе с помещиками, самодержавным режимом. В начальный период реформы 1861 г. были и либеральные колебания Герцена, когда он надеялся на «царя-освободителя крестьян». «Но демократ всё же брал в нём верх» (В.И. Ленин), призыв к революции доминировал в его агитационной деятельности. Всю свою жизнь А.И. Герцен и Н.П. Огарев отдали делу освобождения русского народа. По ленинскому суждению, из дворянских революционеров они превратились в выдающихся деятелей русской революционной демократии.

Формирование их мировоззрения происходило в период кризиса крепостнической системы и назревания революционной ситуации. Решающее воздействие на столкновение их как революционеров оказали декабристы, их подвиг и казнь. В 40-х годах оказалось сильным влияние В.Г. Белинского, а в 50-60-х гг. Н.Г. Чернышевского. Герцен и Огарев прекрасно знали и идеи французской революции 1789 г., произведения французских просветителей XVIII века, утопический социализм. Всё это так оказало влияние на формирование их гражданского мировоззрения. Среди произведений по различным вопросам экономической теории следует выделить такие: А.И. Герцена - «Крещенная собственность», «К старому товарищу» и Н.П. Огарева - «Разбор нового крестьянского положения», «Частные письма об общем вопросе», «Настоящее и ожидания», «Сплотитесь дружно».

А.И. Герцен и Н.П. Огарев как критики крепостничества. Крестьянский социализм. Экономические идеи Герцена и Огарева только в качестве своего исходного начала имели критику крепостничества, «...русский вопрос..., - писал А.И. Герцен в первом номере журнала «Полярная звезда», - заключается в вопросе о крепостном праве. Россия не может сделать ни шага вперёд, пока в ней не будет уничтожено рабство».

Хотя феодальный строй ни Герцен, ни Огарев до конца не раскрыли, но антагонизм между крепостными и крепостниками они обрисовали с большой научной глубиной и художественной силой. Они ясно указали, что экономическая суть крепостничества заключена не только в собственности помещиков на землю, но и в личной зависимости крепостных от помещиков, в системе внеэкономического принуждения. Крестьянин в условиях крепостничества, по меткому выражению Герцена, представляет собой «крещеную собственность», поскольку здесь помещик «владеет больше человеком, нежели землёй, он берёт откуп не с десятины, а с мышц, с дыхания...». Барщина, плата натурой, денежная плата - всё это А.И. Герцен и Н.П. Огарев относили к формам выжимания прибавочного продукта из труда крепостного в пользу помещиков. Впервые А.И. Герцен и Н.П. Огарев указали на изживание крепостнической системы и её кризис под влиянием прогрессирующего развития товарно-денежных отношений.

Техническая рутина, отсутствие материальной заинтересованности производителя в своём труде и низкая его производительность, хищническое отношение к плодородию почвы, низкие урожаи, разорение барских имений, усиление крестьянской борьбы против помещиков - всё это приковало внимание Герцена и Огарева и привело их к выводу, что крепостное право зашло в тупик и его необходимо ликвидировать. Средством его ликвидации, несмотря на все колебания, они всё же считали крестьянскую революцию и были убеждены, что «мужик» сам может себе добыть землю и волю, ниспровергнуть царское самодержавие и вместе с лучшей просвещённой частью народа создать в России демократический строй.

Аграрная программа А.И. Герцена и Н.П. Огарева заключалась в том, чтобы освободить крестьян с землёй. Им учитывалось, что русский крестьянин хочет быть свободным только с землёй. Главный тезис их программы заключался в том, чтобы предоставить крестьянам полную свободу и передать им всю землю. Никакого выкупа личности и крестьянской земли не должно быть. В этом и заключался революционно-демократический проект освобождения крестьян, который они противопоставили различным помещичье-либеральным проектам. С этих же позиций они подвергли критике реформу царского правительства 1861 года, объявили её обманом, поскольку ни свободы, ни земли эта реформа крестьянам не дала. Они стали на путь подготовки крестьянского восстания через тайное общество «Земля и воля». Н.П. Огарев даже написал подробную инструкцию о подготовке и проведении такого восстания.

Будущее России А.И. Герцен и Н.П. Огарев связывали с «крестьянским социализмом», к которому они пришли через отрицание не только крепостничества, но и капитализма с порождённой им буржуазной политэкономией. Большое внимание на них оказали идеи утопического социализма.

Капитализм они оценивали с точки зрения интересов рабочего класса как систему, которая отличается от феодализма формой и методами эксплуатации производителя, методами соединения средств производства и рабочей силы. Здесь работник полностью отделён от средств производства и вынужден работать ради обогащения капиталиста. А.И. Герцен и Н.П. Огарев не знали закона прибавочной стоимости, но они неоднократно отмечали, что производство при капитализме ведётся ради обогащения собственников средств производства. Совершенно отчётливо они представляли такие противоречия капитализма, как противоречие между трудом и капиталом, между производством и потреблением, между городом и деревней, между крупным и мелким производством, разрушительное действие анархии и кризисов перепроизводства и отмечали, что с развитием капитализма происходит поляризация богатства и нищеты, рост непримиримости интересов буржуазии и пролетариата. По их мнению, классовая борьба рабочих против капитализма и развитие его противоречий в конце концов должна привести к рабочей антикапиталистической революции. Капитализм должен уступить место гражданскому обществу. А.И. Герцен и Н.П. Огарев, в сущности, понимали капитализм как исторически переходящий строй и понимали необходимость борьбы рабочего класса за улучшение своего положения. Весьма характерны письма А.И. Герцена «К старому товарищу», написанные за год до смерти (1869 г.), в которых он критикует анархизм Бакунина и обращает внимание на «Интернационал», руководимый Марксом.

А.И. Герцен и Н.П. Огарев подвергли критике апологетическую буржуазную политэкономию, раскрыли её классовый характер и служебную роль для защиты капиталистической эксплуатации, поисков путей увеличения богатства буржуазии.

1 Они выделили классиков (А. Смита и Д. Рикардо), внёсших научный вклад в исследование капитализма, из числа тех экономистов, в трудах которых политэкономия «выродилась в торговую смышленность, в искусство с наименьшей тратой капитала производить наибольшее число произведений и обеспечить им наивыгоднейший сбыт».

2 Они отменили значение учения Джона Милля и его непоследовательность, спорность теории Мальтуса, нелогичность классовых гармоний Кэри, эллектизм Мак Куллоха. Они первыми заговорили о необходимости новой политэкономии, которая служила бы интересам трудящихся масс, повышению их благосостояния и построению нового общества без эксплуатации. Развивая эти идеи дальше, Н.Г. Чернышевский создаст «политэкономию трудящихся».

Вместе с тем, экономическое учение А.И. Герцена и Н.П. Огарева складывалось также под влиянием критического отношения их к западно-европейскому социализму. Испытав на себе его огромное влияние, они не ограничивались, однако, критикой капитализма и постановкой вопроса о необходимости ограничения эксплуатации рабочих. Опыт революции 1848 года и постоянно развивающаяся классовая борьба рабочих научила их, что нельзя полагаться на богатых филантропов в гражданском преобразовании общества и считать все классы, способными к нему. Опыт научил их также, что будущее общество должно родиться в классовой борьбе самых угнетённых слоев общества - пролетариата на Западе и крестьянства в России. Очень важно здесь отметить, что они не считали основной революционной силой пролетариат, особенно после революции 1848 года. Свои надежды на преобразование капитализма они возлагали на просвещённые слои интеллигенции. Но вместе с тем для России они высоко оценили способность русского крестьянства к демократическим преобразованиям, считая, что именно русское крестьянство начнет революционный пожар, который затем захватит и Европу. Они создали своеобразную теорию демократии, получившую в последствии у большевиков название теории «крестьянского социализма».

Отправным пунктом этой теории было признание общины (коммуны) краеугольным зданием нового общества. По мнению А.И. Герцена и Н.П. Огарева, в Европе капитализм разрушил первичные формы общинного бытия и труда, поэтому работникам здесь долго придётся ждать, пока обобществление производства создаст новые предпосылки для рабочей общины. А в России имелась тогда крестьянская община, которая, как они считали, может и должна послужить первичной формой движения к гражданскому обществу. Через эту общину крестьянин, якобы сможет осуществить свои коренные интересы: 1) право каждого на землю; 2) общинное владение ею; 3) мирское управление.

В то время А.И. Герцен и Н.П. Огарев не могли согласиться с теми, кто приветствовал начавшееся разложение русской поземельной общины. Они надеялись, что община предотвратит появление пролетариата и общинное владение землёй, артельность в работе, разовьёт у крестьян ещё больше прирождённые общественные инстинкты. Эти взгляды на русскую общину привели Герцена и Огарева к заключению о возможности особого, некапиталистического пути развития России. Либеральные народники затем подхватят этот вывод, чтобы оправдать своё отрицание необходимости революции пролетариата и марксизма в России.

Как показывают «Письма к старому товарищу», эволюция «гражданских идей» А.И. Герцена далека от того, чтобы видеть их направленность лишь в сторону единственного средства переустройства общества - классовой борьбы пролетариата. Подобный социализм они не считали научным. Гуманизм, либеральность и подлинный демократизм, которые использовали Герцен и Огарев, не позволили им уповать на историческую роль пролетариата. Их «крестьянский социализм», рассчитанный на самостоятельную революционную силу крестьянства в демократическом преобразовании общества, минуя капитализм, следует квалифицировать как одну из разновидностей реального движения к освобождению трудящихся России от крепостничества, к гражданскому обществу. Неслучайно В.И. Ленин, истовый приверженец классовой борьбы, вынужден был написать ядовитую фразу о том, что идеи Герцена и Огарева, в сущности, были совсем не социализмом..., а прекраснодушная фраза, доброе мечтание, в которое облекало свою тогдашнюю революционность буржуазная демократия, а равно не высвободившийся из-под её влияния пролетариат». Тем не менее, надо быть объективным, и необходимо признать, что в 40-60-х гг. учение А.И. Герцена и Н.П. Ога