История становления и развития ювенальной юстиции. История развития ювенальной юстиции в россии. История развития ювенальной юстиции в России

20.06.2020

После распада СССР в России, периодически обостряясь, непрерывно разворачивается общественная дискуссия по поводу ювенальной юстиции. Развитие ювенальной юстиции как правовой основы социальной политики в отношении несовершеннолетних является значимой точкой приложения сил законодательных, исполнительных и судебных органов, органов местного самоуправления, различных институтов гражданского общества в Российской Федерации.

Одновременно это и одна из самых напряженных и резонансных тем в обществе. Вопрос ювенальной юстиции расколол россиян на два непримиримых лагеря. Против внедрения ювенальной юстиции в России выступают многие общественные организации, в частности Русская Православная Церковь выступает против ювенальной юстиции.

Словосочетание «ювенальная юстиция» вроде бы знакомо каждому, оно на слуху, все мы когда-нибудь слышали: "Ювенальная юстиция в России". Но даже само понятие «ювенальная юстиция» нуждается в углубленном осмыслении, рассмотрении вопросов ювенальной юстиции. Хоть сколько-нибудь устоявшегося определения не существует. Более того, нет даже относительно устойчивого общего понимания. Зачастую ученые, эксперты, представители власти, рассуждая за одним столом о ювенальной юстиции, имеют в виду совершенно разные вещи и не могут понять друг друга. И если сторонники введения ювенальной юстиции в России акцентируют несовершенство системы реабилитации малолетних жертв преступлений и защиты юных преступников, то противники ювенальной юстиции обеспокоены изъятием детей из семей и разрушением самого института семьи. Как связаны эти вещи? Как все они умещаются под зонтиком ювенальной юстиции?

Дискурс, казалось бы, очевиден: существуют объективные вызовы развития, связанные с системой правосудия и профилактики подростковой, юношеской и детской преступности и правонарушений. В этом смысле ювенальная юстиция рассматривается как государственная подсистема правоохранительной и судебной системы государства. Но эта тема касается и таких важнейших сфер государственного управления, как, например, государственная молодежная политика, государственная политика семьи, демографическая политика, государственная политика воспитания и социализации личности, государственная политика в сфере образования и др.

Таким образом, предмет ювенальной юстиции является комплексным и разноплановым. Понимание ювенальной юстиции в узком смысле характерно для высоких профессионалов юриспруденции.

Но чаще ее понимают в широком смысле, включая в это понятие целый спектр сфер жизни общества и государственной ответственности.

И эти два подхода к исходному понятию конфликтуют потому, что юрист, правовед, правоохранитель вправе спросить: «При чем тут образование, уличная реклама, СМИ, нравственная цензура?» и т. д. Но достаточно очевидно, что если идет речь о здоровье не только физическом, но и ментальном, гражданственном, не только о жизнях, но и о душах наших детей, которые (и те, и другие) в актах преступности иногда утрачиваются, то не учитывать контекст было бы не вполне правильно.

Необходимо отчетливо видеть все самодостаточные сферы государственного регулирования и нормативно-правового строительства, которые касаются предмета ювенальной юстиции именно в широком смысле, ясно представлять границы взаимодействия. Кроме собственно государственных сфер ответственности нужно видеть неотъемлемое право самой семьи, родителей и детей на бережное, охранительное отношение к традициям, культурным типам взаимодействия всех трех акторов: общества (государства), родителей, детей. Это тоже одна из нетривиальных задач проникновения в данную проблематику.

Широта предмета ювенальной юстиции порождает множественность формулировок. В научном и информационном пространстве фигурируют термины «ювенальная система», «ювенальные технологии». Ювенальную юстицию делят на «классическую» и «неклассическую», употребляют, как было отмечено, в «узком» и «широком» значении. Однако все эти «детализирующие» попытки, призванные внести ясность, только еще больше запутывают ситуацию.

Причина в том, что, пытаясь операционализировать понятие ювенальной юстиции, его можно только специализировать и множить, теряя при этом категориальную интегративную смысловую нагрузку.

А она связана с коренными интересами акторов, и если их формализовать, выбрасывая из рассмотрения ценностно-цивилизационные идентичные основания жизни национальной семьи, то получается по известной формуле - «хотели как лучше, а получилось…». Тем более, если не видеть реалии и постмодернистские извращения смыслов, естества и традиций человеческого общежития, если понимать, что технологии соответствующей агрессии применяются во вполне целеположенном проектном плане, то решить проблемы ювенальной юстиции в интересах всех участников вряд ли возможно. Важно проникнуть в суть и понятия, и явления, и процессов, и последствий.

Иногда именно терминологическая путаница приводит к тому, что стороны никак не могут договориться и предмет спора кажется неразрешимым, хотя по сути все говорят об одном и том же. А ведь для плодотворной дискуссии следовало бы для начала разобраться в терминах. Такая попытка в данном исследовании предпринята. Без понятийной определенности, даже при наличии огромного числа как сторонников, так и противников введения ювенальной юстиции в России, часто непонятно, кто за что выступает, а кто против чего протестует.

Что же такое ювенальная юстиция в современной России? Жизненно необходимый элемент национальной правовой системы, без которого она не может полноценно развиваться? Или навязанная извне лукавая разрушительная парадигма, внедрению которой в России следует всячески противиться?

Настоящее политико-правовое исследование, выполненное в Центре проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования, ставит перед собой целью анализ феномена ювенальной юстиции в современной России. Это анализ категориального, правового, политического и скрытого содержания категории «ювенальная юстиция», целей, механизмов и возможных последствий ее внедрения в России. Это, прежде всего, анализ общественного явления в России последних лет, подаваемого под маркером «ювенальная юстиция».

Некоторые вводные методологические положения

В научной и общественной дискуссии о ювенальной юстиции речь идет о некотором проблемном поле – поле государственного управления, общественной активности, которое именуется в целом - «национальная система защиты прав и интересов несовершеннолетних» (рис. В. 1).

Нормативно-правовые регулятивные и организационные механизмы, обычаи и опыт, осуществляемый на практике, - все это своего рода «одеяло» (на рис. В. 1 заштриховано), которое накрывает проблемное поле, решает или как минимум стремится в лице государства, общественных объединений, каждого человека, семьянина найти те регуляции и механизмы, которые в пределе должны все это проблемное поле покрыть.

Однако жизнь не идеальна, поэтому «одеяло» накрывает только часть проблемного поля. Но кто же против того, чтобы эту часть расширить и закрыть те проблемные зоны, которые все еще существуют и не охватываются государственно-управленческими решениями? Представляется, что все за это, если не говорить о каких-либо деструктивных силах, преследующих отличные от национальных интересов России цели. Существуют ли такие силы и такие намерения? И специалистам известно, и уже открытая литература свидетельствует, что sot -power - это не выдумка.

И геополитическая война, которая совершенно очевидно ведется с Россией и извне, и изнутри с помощью известного феномена пятой колонны, ставит в качестве целей гуманитарные институты: культуру, идеологию, ценностные предпочтения общества, семиотическую сферу, в частности институт семьи.

Российский цивилизационно-идентичный тип семьи и внутрисемейных отношений существенно отличается от западного аналога.

А насколько разрушительно и опасно переносить западный (для него действительно успешный) опыт на российскую почву, замещая ее собственный, показывают практически все гуманитарные и экономико-социальные сферы современной России. Вместо предпочтения труда формируется предпочтение присвоения. Вместо настоящей культуры и литературы внедряются эрзац-образцы.

Вместо высоких смыслов и целей жизни человека и общества предлагаются потребительские, едва ли не животные. Даже вместо патриотического служения Отечеству в вооруженных силах под видом профессиональной (как замечательно звучит) армии внедряется ее коммерциализация, превращающая армию в армию наемников. Деградация страны идет практически полным ходом. Российская семья включена в перечень подобных атак (пунктирные стрелки на рис. В. 1). И упреки в конспирологии, в выдумках не принимаются, поскольку слишком много свидетельств, что война с Россией исторически сначала из «горячей» превратилась в «холодную», а теперь в информационную сетевую и цивилизационно-ценностную.

Проблемное «одеяло» накрывает множество сфер и подсистем государственного управления. Здесь есть и ресурсная подсистема. Без нее в контексте ювенальной юстиции не решить, например, проблему обеспечения жильем детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. На это необходимы ресурсы, это забота государства. Конечно, с одной стороны, ресурсная подсистема касается проблем экономики, бюджетирования, но с другой стороны, находится и в этом специфичном проблемном поле.

Кроме того, в этом проблемном поле не может не быть государственной молодежной, образовательной и воспитательной политики. Ведь преступность рождается сначала как девиация души, культуры, понятий о добре и зле, допустимом и недопустимом. Не может не быть тут номинации ценностей или государственной идеологии, потому что как личность без смысла в голове, без ценностного ориентира для целеполагания и поведенческой мотивации, так и народ, и страна существовать не могут. Сейчас

России навязана жизнь без государственной, общенациональной идеологии – жизнь без смыслов, без ценностей, пронизывающих и правовую систему, и государственно-управленческие порядки, но такая страна нежизнеспособна.

Конечно, в этом проблемном поле есть и ювенальная юстиция, т. е. юстиция, специализированная по возрасту. Здесь имеют место правосудная система и система профилактики. Это процессуально-организационная и правовая часть «одеяла». Конечно, необходимо и в этом секторе начать растягивать одеяло на проблемные лакуны. Сегодня эта растяжка происходит в виде эксперимента, фрагментарно, в отсутствие четкой концепции.

Вместе с тем очевидно, что существует конкретная граница национальных интересов страны – проблемного поля в этой постановке, а за этой границей – еще одно проблемное поле, но проблемное и целевое поле геополитических противников России. Сегодня практически все допускают презумпцию того, что со страной с помощью несиловых средств, информационными, манипулятивными методами – методами выстраивания механизмов пятой колонны – ведется борьба. Существует много фактов, а еще больше косвенных обстоятельств, которые позволяют это предполагать.

Ювенальная юстиция в том смысле, который характеризуют «инновационные» привнесения в Россию, в том числе основанные на грантах, в том числе переведенные с английского, норвежского, швейцарского или иного языка, весьма критична и уязвима. Именно это источник тех тревог, которые звучат и звучат обосновано. Можно ли говорить, что эти инновационные попытки направлены с благой целью – закрыть существующую проблемную лакуну? Конечно, можно. Бесспорно, нужно совершенствовать наши институции, нужно анализировать положительный мировой опыт, адаптировать его под нашу почву. Но ведь ясно, что если это делать не умно, не патриотично, грантами закрывая глаза и заглушая свою совесть, то возникают в метафоричном смысле ядовитые стрелы, которые на самом деле поражают российскую действительность.

Они поражают уже существующие институты, так или иначе решающие российские проблемы. Семья, традиционные отношения родителей и детей, вся традиция семейной педагогики поражается этими стрелами. Это достаточно очевидно. Невозможно себе представить на каком основании семьей предлагается называть однополое сожительство. Может быть есть надежда, что в такой семье вырастут нормальные дети, даже усыновленные? Таких извращающих институт семьи и детства опытов над Россией допустить невозможно.

По благой сути ювенальная юстиция – это ответ, вырабатываемый на Западе на вызов о защите прав ребенка.

Россия исторически давала собственный ответ на все ключевые проблемы жизнеустройства в этой сфере. А если и перенимала какие-то элементы или институты, то только с адаптацией к собственным реалиям. Слепой перенос на российскую почву западных общественных и государственных институтов, без их адаптации (которая всегда приводит к утрате и коренному изменению множества элементов так, что иногда утрачивается даже первоначальный смысл) ведет к самым деструктивным последствиям. Уже подчеркивалось, что это очень хорошо видно на примере последних 20 лет жизни страны. На примере системы здравоохранения, армии, промышленности, особенно ярко на примере искалеченной системы образования.

Поэтому внедрение ювенальной юстиции западного образца само по себе может вызвать негативные последствия на российской почве, даже если бы эта система была идеальна. Но идеальна ли она? Как она функционирует в самих западных странах, с которых нам предлагается брать пример? Все ли там с ней хорошо? Все ли гладко? Какие есть проблемы, угрозы, риски? Это также составляет особый предмет анализа.

Угрозы надо увидеть и нейтрализовать. Некоторые весьма серьезны и решают совершенно деструктивные задачи. В 1993 г. Правительство РФ уже принимало к реализации программу «Дети России». За гуманистическим названием тогда скрывалась, в частности, программа «планирования семьи», направленная на сокращение численности населения России. То есть Российское государство официально реализовывало и финансировало (Госдума лишила эту программу бюджетного финансирования только в 1998 г.) стратегию сокращения рождаемости своего населения. Она и сокращалась. Что это было, если не диверсия против России? Точно также и в дискуссии по поводу целесообразности внедрения в нашей стране ювенальной юстиции присутствует деструктивный элемент, который требует объективного и взвешенного, скрупулезного анализа. На такой синтетической платформе и построено предлагаемое исследование.

Еще один важный методологический момент связан с самим устройством социальных систем.

Большая социальная система настолько сложна, что максимы при ее обустройстве никогда оптимальными быть не могут.

В обобщенном виде это маленький экскурс в теорию и методологию успешности государственного управления или успешности развития сложных социальных систем. Эта теория перекликается с биологической теорией создания, выживания и эволюции видов. Она совершенно естественна. Обобщенная успешность решения проблем защиты несовершеннолетних включает в себя множество факторов: различные управленческие решения, нормативно-правовые акты, организационно-распорядительные действия, иногда количественные установления, например величины расходов на определенную статью в государственном бюджете, и т. д. Успех в каждой подсистеме имеет унимодальную, экстремальную форму (рис. В. 2).

Можно принять крайнее решение: взять и выбросить все, что мы сейчас понимаем под ювенальной юстицией – это решение будет в точке 1. Другое крайнее решение – Радикально привнести сюда все диверсионные закладки, по доброй ли воле либо по недоумию перенять какой-то опыт, который на самом деле России не подходит, - это будет решение в точке 2.

Однако задача поиска оптимума успешности государственного управления состоит в стремлении попасть в точку 3. Поэтому, рассуждая о совершенствовании системы, необходимо учитывать множество деталей: процедурных, нормативно-правовых, критериальных, оценочных, страхующих, компенсаторных и нейтрализующих механизмов, которые в случае угрозы хотя бы снижают вредное воздействие. Это и есть совершенствование сложной системы. И совершенствовать национальную систему правосудия в отношении несовершеннолетних и систему защиты их прав, конечно, необходимо. Такой подход к ювенальной юстиции вряд ли кто подвергнет сомнению. Но вызов заключается в том, что

последние 20 лет нам говорят, что для совершенствования какой либо российской сферы государственной и общественной жизни нужно освободиться, сломать свою «неудачную» систему и взять систему другого типа, например «одолжить» на Западе.

И 20 лет мы ломаем свое и одалживаем чужое. Здесь даже не всегда надо искать злой умысел. Иногда нам по доброй воле это советуют, не все там шпионы и диверсанты.

Но к чему это зачастую приводит? В экономике, например, это конкуренция вместо кооперации, снижение государственных расходов вместо государственных фондов общественного потребления. Это общая экономическая деградация. Не дай нам Бог увидеть к чему это приведет в горячем случае в связи с «переделкой» нашей армии. В сфере правосудия в отношении несовершеннолетних и защиты их прав, находясь в точке 1, очевидно, что нет никакого смысла ломать свою систему и заимствовать чужую, если оказаться в результате можно только в точке 2. «Менять шило на мыло», - говорят в народе. Если уж и брать что-то из чьей-то системы, то затем, чтобы попасть из точки 2 в точку 3, т. е. максимизировать успешность собственной сложной социальной системы.

Можно ли сейчас утверждать, что перенос ювенальной юстиции в этаком радикально-рафинированном виде, как она выглядит в неудачных опытах Запада, позволит нам свои российские дела радикально улучшить? Очевидно, что нет. Поэтому необходимо разобраться в позитивных мотивациях, в заблуждениях и в тех ядовитых стрелах, оценить риски и выдвинуть конструктивные, профессионально сформулированные предложения, отвечающие национальным интересам России, ее молодого поколения, ее традиционного института семьи.

Почему ювенальная юстиция отклоняется от общих процессуальных канонов и несмотря на это считается эффективной? Почему, наконец, именно ювенальную юстицию считают прообразом правосудия будущего?

Историческое прошлое несовершеннолетних правонарушителей можно назвать жестоким и несправедливым. Такая оценка касается нескольких эпох жизни человека - от античного мира и средневековья до середины 19 века.

Меч правосудия был по отношению к несовершеннолетним карающим, об этом можно судить по содержанию некоторых историко-правовых источников и следующих моментов общего плана:

В юриспруденции тех времен не существовало правового понятия детства как особо защищаемого периода жизни человека;

Как следствие этого, в правовых актах не обнаруживается юридических правил специальной защиты детей и подростков в суде, после освобождения из них. Можно даже предположить, что юристов древности, средневековья и раннего "капитализма" дети-преступники как самостоятельная демографическая группа не интересовали.

И все же нельзя утверждать категорически и однозначно, что римское право, более поздние правовые акты средневековья и тем более законодательство 18-19 вв. вообще не оставило нам никаких юридических свидетельств того, что существовали попытки оградить несовершеннолетних от жестокой кары за совершенное деяние. Чтобы убедиться в обратном, необходимо вспомнить некоторые положения римского права. Начнем с норм гражданского права. Это обусловлено тем, что судебная защита несовершеннолетних исторически возникла в гражданском, а не в уголовном праве.

В Дигестах императора Юстиниана (4 в.н.э.) в книге четверной, есть титул 4, озаглавленный "О лицах, недостигших 25 лет". В п.1 титула приводится высказывание Доминиция Ульпиана, римского юриста, префекта претория: "Следуя естественной справедливости, претор установил этот эдикт, путем которого предоставил защиту юным, так как всем известно, что у лиц этого возраста рассудительность является шаткой и непрочной и подвержена возможностям многих обманов этим эдиктом претор обещал помощь и защиту против обмана…".

Далее идет по тексту эдикта, из которого ясно, что защиту лиц в возрасте до 25 лет осуществляют их попечители и речь главным образом идет о сделках с имуществом. В титуле 4 есть еще несколько пунктов, где подробно рассматриваются разные случаи совершения этими лицами сделок и указывается, когда им должна быть оказана защита, а когда - нет. Упоминаются и правонарушения. Пожалуй, ближе к современному пониманию будет высказывание того же Ульпиана, где он отвечает на вопрос, нужно ли оказывать помощь малолетнему, если он умышленно совершил правонарушение. "И нужно признать, - отвечает Ульпиан, - что при правонарушениях не следует приходить несовершеннолетним на помощь и таковая не оказывается. Ибо если он умышленно совершил воровство или противоправно причинил ущерб, помощь не оказывается". Там же.

Если говорить о том, что нам оставил античный мир и средневековье о преступлениях несовершеннолетних и об их ответственности за это перед судом, то в законах речь шла только о наказаниях детей и подростков.

Процессуальный статус стал интересовать юристов значительно позднее.

В законах 12 таблиц был впервые сформирован принцип прощения наказания. Он относился главным образом к несовершеннолетним и в некоторых последующих работах, трактовавших содержание упомянутого закона, формулировался как прощение, оправданное несовершеннолетием.

В законах 12 таблиц речь шла о неназначении наказания при наличии следующих двух условий:

Когда совершивший преступление не понимал характера преступного акта;

Когда сам преступный акт не был доведен до конца.

Этот принцип в течение длительного времени был распространен в странах, воспринявших римское право.

Жестокость, игнорирование детства как естественного состояния человеческой личности более всего характерно для средневековых правовых актов. Известные швейцарские исследователи преступности несовершеннолетних Морис и Энрике Вейяр-Цибульские по результатам своих многолетних исследований истории борьбы с преступностью несовершеннолетних свидетельствуют, что частым было применение смертной казни к детям младшего возраста. К ним применялись все виды и иных наказаний, которые применялись к взрослым преступникам.

И хотя во многих законодательных актах того времени ("Швабское зеркало" - сборник германских законов 12 века; "Каролина" - уголовно-судебное уложение короля Карла 5, 16 век) нашло отражение упомянутого прощения наказания, в самих законах были оговорки, позволяющие этот принцип обойти.

Дальнейшее развитие уголовного права и правосудия давало все больше отклонений от принципа прощения наказания, когда речь шла о несовершеннолетних. Это было отражением мрачной эпохи средневекового правосудия.

Дальнейшее развитие восстановительного правосудия (ювенальной юстиции) прочно связано с 19 веком, а точнее с его второй половиной, которая ознаменовала собой постепенное, но неукоснительное изменение указанного традиционного отношения к несовершеннолетним правонарушителям. Поворот правосудия не был случайным, его готовила сама история ювенальной юстиции. Но необходим был особый импульс, чтобы стало ясно, что без специального правосудия для несовершеннолетних борьба с детской и юношеской преступностью обречена на неуспех.

Импульс возник в виде небывалого роста преступности несовершеннолетних в самом конце 19 века. Достижения технического прогресса породили определенные новшества в экономической сфере, изменившие привычные условия жизни общества. Европа конца 19-начала 20 вв. была буквально наводнена толпами юных бродяг и правонарушителей. Существующие в то время средства борьбы с преступностью можно оценить как неэффективные, а применительно к несовершеннолетним - как провоцирующие новые преступления.

2 июля 1899 г. в Чикаго (штат Иллинойс) на основании "Закона о детях покинутых, беспризорных и преступных и о присмотре за ними" был утвержден первый в мире суд по делам несовершеннолетних. Принятие Закона и создание ювенального суда было инициировано женщинами-реформаторами Люси Флауер из Чикагского женского клуба, Джулией Латроп из общественной организации "Халл Хауз", обществом патроната (Visitation and Aid Society). Необходимо отметить, что название Закона точно отражает переворот в понимании проблем преступности несовершеннолетних, который произошел в конце 19 века.

Создание чикагского суда по делам несовершеннолетних было своеобразной сенсацией начала 20 века, но сразу обнаружило неодинаковый подход в разных странах к виду указанной юрисдикции.

Автономная ювенальная юстиция возникла не во всех странах. Четко обозначились два варианта:

Автономные суды, не связанные с общим судом;

Состав общего суда, получивший функции рассмотрения дел о несовершеннолетних;

Особый интерес представляет национальный опыт стран, где суды по делам несовершеннолетних начали эффективно функционировать: США, Англия, Франция, Германия и Россия.

Первый суд по делам несовершеннолетних в России был открыт в г. Санкт-Петербурге 22 января 1910 года.

Дальнейшее распространение новой судебной системы было очень быстрым. В 1917 году такие суды действовали в Москве, Харькове, Киеве, Одессе, Либаве, Риге, Томске, Саратове.

По мнению известного исследователя в области ювенальной юстиции, научного сотрудника Института государства и права РАН Эвелины Мельниковой "российская модель ювенальной юстиции была очень удачной. До 70 % несовершеннолетних правонарушителей "детские суды" отправляли не в тюрьмы, а под надзор попечителей, наблюдавших за их поведением. Да и сам суд рассматривался как орган социального попечения о несовершеннолетних".

В России функции судьи по делам несовершеннолетних осуществлял специальный мировой судья. К его компетенции относились дела о преступлениях несовершеннолетних, а также взрослых подстрекателей подростков. Вопросы гражданского и опекунского производства не относились к юрисдикции "детского суда". Судья этого суда осуществлял надзор за работой учреждений, принимающих на себя заботу о малолетних преступниках. Именно поэтому российские юристы рассматривали суд для несовершеннолетних как "орган государственного попечения о несовершеннолетнем, действующий в судебном порядке".

Позднее, в 1913г., в компетенцию "детского суда" были включены дела о беспризорных несовершеннолетних в возрасте до 17 лет. Это сразу расширило сферу его гражданского и опекунского судопроизводства.

Необходимо также проанализировать длительный послереволюционный период российской ювенальной юстиции (1917-1959гг.). Это позволит понять характер действующего правосудия по делам несовершеннолетних.

Автономная российская юстиция перестала существовать по декрету Совнаркома России от 17 января 1918 года и была заменена на другую систему, которая, по мнению создателей, мыслилась более гуманной, более приспособленной к обращению с детьми и подростками. Преобразования судебной системы начались в январе 1918г. и были продолжены через два года после этого - в марте 1920г.

Декрет от 17 января 1918г. "О комиссиях о несовершеннолетних" внес существенные изменения в российское правосудие по делам несовершеннолетних: отменил тюремное заключение и суды для них.

Для тех лет непривычной была ведомственная принадлежность созданных комиссий по делам несовершеннолетних, они находились в ведении Наркомата общественного призрения. Комиссии включали представителей трех ведомств: общественного призрения, просвещения и юстиции. Обязательным членом комиссии был врач.

В компетенцию комиссий входило освобождение несовершеннолетних от ответственности или направление их в одно из "убежищ" Наркомата, сообразно характеру содеянного.

30 июля 1920г. была опубликована разработанная Инструкция "О работе комиссии о несовершеннолетних". Это медико-психологический и педагогический документ, определяющий деятельность комиссий, отражал общую ориентацию уголовной политики в отношении несовершеннолетних.

Заседания комиссий о несовершеннолетних были публичными, разрешалось присутствие прессы, но было запрещено публиковать фамилии несовершеннолетних.

Как показывает анализ, к середине 20-х годов, в ходе поиска оптимальных решений для борьбы с правонарушениями несовершеннолетних, в России были заложены основы новой, гуманистической воспитательно-профилактической системы, способной даже в условиях экономической разрухи, политической и социальной нестабильности достаточно эффективно решать задачи охраны прав и законных интересов детей, реально снижать общественную опасность их противоправного поведения. Законодательные установки на максимально возможное изъятие несовершеннолетних из сферы уголовной юстиции и замену карательных мер мерами воспитательного воздействия в сочетании с социологическим объяснением преступности привели к существенной гуманизации уголовно-правовой политики и практики предупреждения преступности несовершеннолетних.

Преимущественное участие не юристов в заседаниях и в принятии решений о судьбе несовершеннолетних снижало юридический уровень деятельности комиссии и соответственно защищенность детей и подростков в этих комиссиях. Приходится с сожалением отметить, что этот изъян оказался живучим и, несмотря на серьезные перемены, низкий уровень правовой защищенности подростков сохранился до наших дней.

Имеющаяся статистика показывает, что более чем половине несовершеннолетних комиссиями по делам несовершеннолетних (которые рассматривали до 90% дел о преступлениях несовершеннолетних) назначались меры, не связанные с изоляцией от привычного социального окружения, 5 - 6% назначались воспитательные меры, связанные с помещением в специальное учреждение, только 10 - 12% дел несовершеннолетних передавались в суд. Однако, несмотря на предпринимаемые усилия, удельный вес несовершеннолетних среди осужденных в двадцатые годы прошлого столетия постоянно возрастал. Так, в 1919 году он составил 0,7%, в 1920 - 0,8%, 1921 - 1,0%, 1922 - 1,4%, 1923 - 1,3%, 1924 - 1,6%, 1925 - 2,1%.

В феврале 1920г. был разработан и внесен на рассмотрение правительства проект декрета "О суде над несовершеннолетними". Он был утвержден постановлением СНК РСФСР 4 марта 1920г.

В отличие от декрета 17 января 1918г. новый декрет допускал передачу дел несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет в народный суд, если комиссия о несовершеннолетних установила невозможность применить к ним медико-педагогические меры.

В инструкции Наркомпроса РСФСР по делам несовершеннолетних, принятой в 1921 г., указывалось, что комиссии должны передавать в суд дела лишь о тех несовершеннолетних, которые неоднократно привлекались за преступления или совершали побеги из детских учреждений, куда определялись комиссиями в связи с совершением нетяжкого преступления.

Разъяснение;

Замечание;

Внушение;

Оставление на свободе под присмотром родителей (родственников, обследователей);

Определение на работу;

помещение в школу;

Отправка на родину;

Помещение в специализированные воспитательные и лечебно-воспитательные учреждения.

В 20-е годы вновь произошла переориентация законодательства и практики на судебные формы борьбы с преступностью несовершеннолетних. В УПК РСФСР (ред. 1923) была сформулирована послереволюционная модель российской ювенальной юстиции, которая включала правила подсудности дел о несовершеннолетних, требования к профессиональному подбору народных заседателей, сроки рассмотрения дел.

Впервые было сформулировано правило о недопустимости рассмотрения дел несовершеннолетних без участия защиты.

К огромному сожалению, эта, вторая, модель ювенальной юстиции развития не получила. Однако, последующие нормативные акты выявляют отчетливую тенденцию карательной переориентации правосудия в отношении несовершеннолетних.

Формальным рубежом карательной переориентации уголовной политики в отношении несовершеннолетних стало постановление ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935г. "О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних". Постановление это на долгие годы определило недемократическую прокурорскую и судебную практику в отношении несовершеннолетних. Содержание этого документа дает основание связать его с другими постановлениями, положившими начало политическим репрессиям и насилию в нашей стране.

Постановлением от 7 апреля 1935 года возраст уголовной ответственности по значительной части составов преступлений снижался до 12 лет. Восстанавливался принцип применения к несовершеннолетним всех видов наказаний, отменялась статья 8 Основных начал уголовного законодательства СССР, в котором речь шла об обязательном применении к малолетним правонарушителям мер медико-педагогического характера и о преимущественном применении этих мер к несовершеннолетним. Из УПК РСФСР была исключена статья 38 о выделении дел несовершеннолетних в отдельные производства и направлении их в комиссии для несовершеннолетних. Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 20 июня 1935 года ликвидировались и сами эти комиссии. В период 1938-1941 годов различные ведомства значительно реже издавали правоприменительные акты, касающиеся несовершеннолетних, и их содержание становилось все более карательным. А в 1941 году принимается Указ Президиума Верховного Совета СССР "О применении судами постановления ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 года "О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних". В этом указе предписывалось применять постановление от 7 апреля 1935 года не только за умышленные преступления несовершеннолетних, но и за преступления, совершенные ими по неосторожности. До этого Указа Пленум Верховного суда СССР ориентировал суды на привлечение несовершеннолетних к уголовной ответственности по постановлению от 7 апреля 1935 года лишь за умышленные преступления. Так был нанесен фактически еще один удар по гуманистическим традициям ювенальной юстиции, пытавшейся существовать и в те мрачные времена.

В советской юридической литературе предпринимались попытки объяснить усиление мер уголовной репрессии по отношению к несовершеннолетним. Так, профессор С.В. Пивоваров писал: "установление уголовной ответственности за ряд преступлений, начиная с 12-летнего возраста, видимо, было продиктовано желанием указать несовершеннолетним, что советская власть предъявляет серьёзные требования к своим подрастающим гражданам" .

Все рассмотренные выше законодательные и правоприменительные акты выявили карательную ориентацию правосудия в отношении несовершеннолетних за длительный период - от 1935 года до конца 50-х годов. Они утратили силу в связи с принятием нового уголовного и уголовно-процессуального законодательства СССР и союзных республик в 1958-1961 годы.

Принятые в ходе правовой реформы конца 50-х - начала 60-х годов ХХ века Уголовный (УК) и Уголовно-процессуальный (УПК) кодексы уделили несовершеннолетним серьезное внимание. В УК РСФСР 1960 г. были введены нормы, смягчающие санкции в отношении несовершеннолетних, а также предусмотрена возможность освобождения от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного характера. В эти годы вновь введены комиссии по делам несовершеннолетних, создан институт общественных воспитателей. В УПК РСФСР 1960 г. выделена специальная глава "Производство по делам несовершеннолетних". Введение этой главы стало серьезным шагом, в котором (при желании) можно увидеть перспективу будущей автономизации российской ювенальной юстиции.

Правовая реформа 90-х годов ХХ столетия утвердила общепризнанные принципы и нормы международного права в качестве составной части правовой системы Российской Федерации (ч.4 ст. 15 Конституции РФ). Это положение существенно повлияло на содержание новых законов, в частности Уголовного (1996 г.) и Уголовно-процессуального (2001 г.) кодексов.

УПК и УК содержат отдельные главы, относящиеся к несовершеннолетним. Здесь содержатся нормы, вполне соответствующие международным стандартам детского правосудия. Однако регламентация производства в отношении несовершеннолетних и особенности их уголовной ответственности не исчерпываются содержанием норм, представленных в указанных главах, - последние лишь дополняют общие положения кодексов. Сегодня в России рассмотрение уголовных дел в отношении несовершеннолетних по-прежнему осуществляется в контексте общих принципов и норм уголовной юстиции и имеет только некоторую специфику, скорее связанную с идеями смягчения уголовной ответственности, но не меняющую радикально саму систему.

Идея и практика ювенальной юстиции в мировой истории

Учитель истории МОУ лицея «Политэк»

Этимологически термин "ювенальный" берет свое начало от латинского слова juvenis (junior), что означает - молодой, юный, а также - молодой человек, юноша, девушка.

Жестокость суда к несовершеннолетним проявлялась в том, что они, если совершали противоправные поступки, в своем правовом положении приравнивались к взрослым преступникам. И все же римское право, более поздние правовые акты средневековья и тем более законодательство XVIII-XIX вв. оставило нам юридические свидетельства того, что существовали попытки оградить несовершеннолетних от жестокой кары за совершенное деяние.

В Дигестах императора Юстиниана (IV в. н.э.) в книге четвертой, есть титул 4, озаглавленный "О лицах, не достигших 25 лет". В п.1 титула приводится высказывание Доминиция Ульпиана, римского юриста, префекта претория: "Следуя естественной справедливости, претор установил этот эдикт, путем которого предоставил защиту юным, так как всем известно, что у лиц этого возраста рассудительность является шаткой и непрочной и подвержена возможностям многих обманов …". Упоминаются и правонарушения. Пожалуй, ближе к современному пониманию будет высказывание того же Ульпиана, где он отвечает на вопрос, нужно ли оказывать помощь малолетнему, если он умышленно совершил правонарушение. "И нужно признать, - отвечает Ульпиан, - что при правонарушениях не следует приходить несовершеннолетним на помощь и таковая не оказывается. Ибо если он умышленно совершил воровство или противоправно причинил ущерб, помощь не оказывается".

Римское право оставило нам еще одно свидетельство защиты детей государством - это доктрина государства-отца (parens patriae). Государство объявляется высшим опекуном ребенка . В истории ювенальной юстиции это декларировалось не один раз.

Если в целом говорить о том, что нам оставили античный мир и средневековье о преступлениях несовершеннолетних и об их ответственности за это перед судом, то в законах речь шла только о наказаниях детей и подростков.

Процессуальный статус стал интересовать юристов значительно позднее. В законах 12 таблиц был впервые сформирован принцип прощения наказания. Он относился главным образом к несовершеннолетним, и в некоторых последующих работах, трактовавших содержание упомянутого закона, формулировался как прощение, оправданное несовершеннолетием.

В законах 12 таблиц речь шла о неназначении наказания при наличии следующих двух условий:

Когда совершивший преступление не понимал характера преступного акта;

Когда сам преступный акт не был доведен до конца.

Этот принцип в течение длительного времени был распространен в странах, воспринявших римское право.

Жестокость, игнорирование детства как естественного состояния человеческой личности более всего характерно для средневековых правовых актов.

Дальнейшее развитие ювенальной юстиции прочно связано с XIX веком, а точнее с его второй половиной, которая ознаменовала собой постепенное, но неукоснительное изменение указанного традиционного отношения к несовершеннолетним правонарушителям. Поворот правосудия не был случайным, его готовила сама история.

Достижения технического прогресса, урбанизация породили определенные новшества в экономической сфере, изменившие привычные условия жизни общества. Европа конца XIX-начала XX вв. была буквально наводнена толпами юных бродяг и правонарушителей. Существующие в то время средства борьбы с преступностью можно оценить как неэффективные, а применительно к несовершеннолетним - как провоцирующие новые преступления.

2 июля 1899 г. в Чикаго (штат Иллинойс) на основании "Закона о детях покинутых, беспризорных и преступных и о присмотре за ними" был утвержден первый в мире суд по делам несовершеннолетних. Принятие Закона и создание ювенального суда было инициировано женщинами-реформаторами Люси Флауер из Чикагского женского клуба, Джулией Латроп из общественной организации "Халл Хауз". Необходимо отметить, что название Закона точно отражает переворот в понимании проблем преступности несовершеннолетних, который произошел в конце XIX века.

Создание чикагского суда по делам несовершеннолетних было своеобразной сенсацией начала XX века, но сразу обнаружило неодинаковый подход в разных странах к виду указанной юрисдикции.

Автономная ювенальная юстиция возникла не во всех странах. Четко обозначились два варианта:

1. Автономные суды, не связанные с общим судом;

2. Состав общего суда, получивший функции рассмотрения дел о несовершеннолетних.

Краткая история ювенальной юстиции в России

Российская империя

Особый статус несовершеннолетнего преступника находит закрепление в самых ранних российских нормативных актах . При Николае I в «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года» уголовная ответственность была ограничена возрастом семи лет.

5 декабря 1866 года Александром II был утвержден Закон «Об учреждении приютов и колоний для нравственного исправления несовершеннолетних преступников», которым устанавливались особые правила содержания несовершеннолетних преступников, в том числе установлено раздельное содержание лиц мужского и женского пола.

Следующим этапом развития особых правил правосудия по делам несовершеннолетних стало изменение 2 Июня 1897 года Николаем II действовавшего «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» в части ответственности и наказания несовершеннолетних.

В «Уголовном уложении 1903 года» возраст наступления уголовной ответственности определен в 10 лет, а одним из оснований освобождения от уголовной ответственность признана неспособность несовершеннолетнего «понимать свойства и значение им совершаемого или руководить своими поступками». Регламентирован порядок отбывания несовершеннолетними наказания, а для малолетних преступников предусматривалась возможность отбывания наказания послушником в монастыре .

Первый суд по делам несовершеннолетних в России был открыт в г. Санкт-Петербурге 22 января 1910 года. Дальнейшее распространение новой судебной системы было очень быстрым. В 1917 году такие суды действовали в Москве, Харькове, Киеве, Одессе, Либаве, Риге, Томске, Саратове.

В России функции судьи по делам несовершеннолетних осуществлял специальный мировой судья. К его компетенции относились дела о преступлениях несовершеннолетних, а также взрослых подстрекателей подростков. Вопросы гражданского и опекунского производства не относились к юрисдикции "детского суда". Судья этого суда осуществлял надзор за работой учреждений, принимающих на себя заботу о малолетних преступниках. Именно поэтому российские юристы рассматривали суд для несовершеннолетних как "орган государственного попечения о несовершеннолетнем, действующий в судебном порядке".

Автономная российская юстиция перестала существовать по декрету Совнаркома России от 01.01.01 года и была заменена на другую систему, которая, по мнению создателей, мыслилась более гуманной, более приспособленной к обращению с детьми и подростками. Эта тема требует отдельного рассмотрения.

В современной России вопрос о необходимости создания ювенальной юстиции (правосудия для несовершеннолетних) впервые был поставлен в Концепции судебной реформы 1991 года.

Указом Президента РФ от 01.01.01 года, утвердившим основные направления государственной социальной политики по улучшению положения детей ("Национальный план действий в интересах детей"), в числе мер по укреплению правовой защиты детства было предусмотрено создание системы ювенальной юстиции, специальных составов судов по делам семьи и несовершеннолетних. Однако закон в силу ряда причин не принят до сих пор.

В литературе встречаются следующие различные позиции по вопросу внедрения в России ювенальной юстиции:

1. Внедрять в таком виде, как она представлена на Западе . Вместе с тем «предлагается немедленно отказаться от существующей системы исполнения наказаний несовершеннолетних, разрушить ее до основания, а затем строить совершенно новую правовую конструкцию».

2. Внедрять постепенно с учетом российской действительности . Поскольку перспектива простого заимствования системы ювенальной юстиции западной модели неоправданна, необходим поиск синтеза методов ресоциализации, оказавшихся эффективными в российских условиях и подходов, характерных для европейской системы восстановительного правосудия.

3. Отказаться от внедрения ювенальной юстиции , поскольку она является избыточной системой мер. Органы опеки, суды и другие структуры, действующие на территории России со времен СССР, вполне эффективны для разрешения конфликтов с участием несовершеннолетних и без системы ювенальной юстиции. Необходимо приложить усилия для совершенствования существующей системы детских исправительных учреждений.

По мнению противников ювенальной юстиции, ее нормы вступают в противоречие с национальной российской ментальностью, духовностью и традиционной культурой, поскольку уравнивание в правах родителей и детей, предлагаемое ювенальной юстицией, ведет к дестабилизации (разрушению) не только семьи и школы, но и всей системы общественных отношений.

Некоторые примеры отрицательного опыта ювенальной юстиции за рубежом

Франция

Примечателен случай, произошедший во Франции, описанный писателем Анатолием Гладилиным, когда полиция долго ждала, пока одному малолетнему преступнику исполнится 18 лет (во Франции, по достижению человеком 18 лет, на него перестает распространяться действие ювенальной юстиции). Когда же его арестовали, то оказалось, что за свою несовершеннолетнюю жизнь он совершил несколько сот тяжких преступлений, причем иногда совершал 5-7 преступлений в день.

Нашумевшая история Натальи Захаровой подробно изложена в фильме Галины Царевой «Стена. Ювенальная юстиция» (2008 г.) С просьбой помочь воссоединению семьи обращался к кардиналу Франции (а во время своего визита во Францию еще и к президенту Николя Саркози) и Святейший Патриарх Алексий II. Но проблема до сих пор не решена, потому что ювенальная юстиция – это государство в государстве. Она являет собой этакий «правовой Ватикан» и действует по собственному усмотрению.

Финляндия

Председатель Антифашистского комитета Финляндии Йохан Бекман, основываясь на опыте проживающих в Финляндии русских граждан, заявляет, что ювенальная юстиция представляет собой одно из главных орудий фашистизации общества и уничтожения семьи как основного института общественной жизни. Кроме того он отмечает, что ювенальная юстиция - это оружие в руках атеистов , используемое ими для новых гонений на христианство. В качестве примера он приводит случаи притеснений, которым подвергаются православные христиане в Финляндии: одной из жертв этих преследований стала, например, Римма Салонен. Организованная финскими СМИ агрессивная травля Риммы Салонен, сообщает он, была частью антихристианской кампании, направленной против Русской православной церкви.

Таких примеров в мировой практике ювенальной юстиции предостаточно. Поэтому есть необходимость внимательно изучить мировой опыт, чтобы принятие окончательного решения по этому вопросу опиралось на здравый смысл и традиции истории государства Российского.

Список литературы

2. Автономов юстиция. Учебное пособие. М.: Российский благотворительный фонд "Нет алкоголизму и наркомании" (НАН), 2009.

3. Апатенко юстиция в системе государственной молодежной политики // Материалы "круглого стола " Государственной Думы ФС РФ "Становление ювенальной юстиции в России: опыт, проблемы и перспективы", 20 марта 2006 г. // Всероссийский информационный портал "Ювенальная юстиция в России".

4. Восстановительное правосудие для несовершеннолетних и социальная работа. Учебное пособие/ под ред. . – М.: МОО Центр «Судебно-правовая реформа», 2001г.

5. Демидова юстиция в Российской Федерации и зарубежных странах: история и современные тенденции: Учебн. пособие - Казань: КЮИ МВД России, 2008.

6. Дигесты Юстиниана: Избр. Фрагменты/ пер. и примеч. . М., 1984г.

7. «Ювенальная юстиция. Проблемы уголовного права , уголовного процесса и криминологии»., М., Дело, 2001г.

8. Правосудие по делам несовершеннолетних. Мировая мозаика и перспективы в России. Выпуск 2 (Под редакцией). В 2-х кн. Кн. I М.: МОО Центр "Судебно-правовая реформа", 2000.

9. Резолюция Всероссийского семинара-совещания «Перспективы создания системы ювенальной юстиции в Российской Федерации» 28-30 апреля 2003 г., г. Санкт-Петербург.

10. Свод законов Российской империи. Том г.

11. Ювенальная юстиция в России // Преступление и наказание. 2007. № 3. С. 9–10.

12. Яровая суды: за и против. // Юрист№6.

«Когда Аллах назначил быть Своему творению,
Он (возложил) на Себя (ответственность),
записав в Своей Книге:
Милость Моя берет верх над гневом Моим».
(Из хадисов Кудси)

«Ибо, каким судом судите, таким будете судимы;
и какою мерою мерите,
такою и вам будут мерить».
(Евангелие от Матфея от Лк. 6:38).

Преступность – явление универсальное, свойственное любой эпохе, любому общественному строю, нет на земле народа, государства или религиозной общины, которые в своей среде не знали бы преступлений и преступников. Особую тревогу вызывает преступность несовершеннолетних, на протяжении последних десятилетий наблюдается неуклонное «омоложение» преступности (нижний возрастной порог лица, впервые совершающего деяние из числа предусмотренных особенной частью УК РФ, фактически находится между 10–12 годами).

На разных этапах истории многие государства пытались выработать эффективную систему законов и мер по борьбе с преступностью, в том числе и подростковой, которая долгое время не рассматривалась обособленно. Ретроспективный анализ правовых источников приводит к выводу, что юриспруденция древности и средневековья не знала правового понятия детства как особо защищаемого периода жизни человека, и, как следствие, правовые акты указанных эпох почти не содержат юридических правил специальной защиты детей и подростков, привлечённых к уголовной ответственности, в процессе судебного разбирательства, в местах отбывания наказания в виде лишения свободы, после освобождения из них.

Жестокость суда к несовершеннолетним проявлялась в том, что они, если совершали противоправные поступки, в своем правовом положении приравнивались к взрослым преступникам. Полагаем, не встретит возражений утверждение, что одинаковая мера наказания, назначенная подростку и взрослому, оказывает намного более сильное действие на несовершеннолетнего, который не равен взрослому ни в физическом (переносить телесные наказания), ни в психическом (полностью отдавать отчёт в своих поступках и осознавать значение юридических процедур, в которых ему приходится участвовать после привлечения к уголовной ответственности) аспекте.

Именно поэтому в наиболее прогрессивных правовых системах древности (Китай на Востоке и Рим на Западе) впервые зародились некоторые отличия в назначении наказания несовершеннолетним по сравнению со взрослыми преступниками. Так, в Китае в соответствии с наставлением Конфуция «… проявлять сострадание к калечным и милосердие к детям» были освобождены от телесных наказаний дети, не достигшие 8 лет.

Римскому праву было известно три «детских» возрастных периода:
1. Infantes, дети до 7 лет, – безусловно невменяемые;
2. Impubes, от 7 до 14 лет (мальчики) или до 12 лет (девочки), – возраст условной вменяемости, в отношении лиц данной категории в индивидуальном порядке решался вопрос вменяемости в момент совершения деяния, «doli vel culpae сарах» (т. е. «способен к вменению в вину»);
3. Minores, несовершеннолетние от 14 (12) до 18 лет (в некоторых случаях преторский эдикт отодвигал верхнюю возрастную планку до 25), которые считались по общему правилу вменяемыми, но подвергались более мягкому наказанию.

Такая классификация положила начало стройной системе периодизации участников судопроизводства в зависимости от возраста. Причем, по свидетельству П.И.Люблинского, дети от 7 до 14 лет рассматривались римскими юристами как «близкие к младенчеству».

В Древнем Риме в законах XII таблиц был впервые сформирован принцип прощения наказания. Он относился главным образом к несовершеннолетним и в некоторых последующих работах, трактовавших содержание упомянутого закона, формулировался как прощение, оправданное несовершеннолетием.
В законах XII таблиц речь шла о неназначении наказания при наличии следующих двух условий:
1) когда совершивший преступление не понимал характера преступного акта;
2) когда сам преступный акт не был доведен до конца.

Этот принцип в течение длительного времени был распространен в странах, воспринявших римское право.

В Российской империи исторически первыми судами, созданными для несовершеннолетних, где можно усмотреть некоторые черты ювенальных судов, были так называемые Совестные Суды, учрежденные в 1775 г. по приказу императрицы Екатерины II. Данным судам были переданы все дела о малолетних преступниках, дела должны были рассматриваться не только на основании законов, но и на основании естественной справедливости. Екатерина II предписала рассматривать дела, исходя из принципов человеколюбия, почтения к особе ближнего, отвращения от угнетения и притеснения. Ряд исследователей считает, что на практике приговоры Совестных Судов не отличались мягкостью и гуманностью в отношении несовершеннолетних, но, тем не менее, они просуществовали более 50 лет и были упразднены в 1828 г.

2 июля 1899 г. в Чикаго (штат Иллинойс) на основании «Закона о детях покинутых, беспризорных и преступных и о присмотре за ними» был утвержден первый в мире суд по делам несовершеннолетних. С этого времени следует вести формальный отсчёт истории ювенальной юстиции.

Автономная ювенальная юстиция возникла не во всех странах и развивалась неодинаково, некоторые страны создали отдельную систему ювенальных судов, в других странах предусматривался специальный состав общего суда, получивший функции рассмотрения дел о несовершеннолетних.

В Российской империи первый суд по делам несовершеннолетних был открыт в Санкт-Петербурге 22 января 1910 года. Дальнейшее распространение новой судебной системы было очень быстрым. В 1917 году такие суды действовали в Москве, Харькове, Киеве, Одессе, Либаве, Риге, Томске, Саратове.
По мнению известного исследователя в области ювенальной юстиции, научного сотрудника Института государства и права РАН Э.Мельниковой, «российская модель ювенальной юстиции была очень удачной. До 70 % несовершеннолетних правонарушителей «детские суды» отправляли не в тюрьмы, а под надзор попечителей, наблюдавших за их поведением. Да и сам суд рассматривался как орган социального попечения о несовершеннолетних».

В России функции судьи по делам несовершеннолетних осуществлял специальный мировой судья. К его компетенции относились дела о преступлениях несовершеннолетних, а также взрослых подстрекателей подростков, кроме того, судья осуществлял надзор за работой учреждений, принимающих на себя заботу о малолетних преступниках. Именно поэтому российские юристы рассматривали суд для несовершеннолетних как «орган государственного попечения о несовершеннолетнем, действующий в судебном порядке».

Позднее, в 1913 г., в компетенцию «детского» суда были включены дела о беспризорных несовершеннолетних в возрасте до 17 лет. Это сразу расширило сферу его гражданского и опекунского судопроизводства.

Суд по делам несовершеннолетних в России отличали следующие признаки:
– дела в отношении несовершеннолетних рассматривались мировым судьей единолично;
– мировой судья избирался среди населения, проживающего в судебном округе, т. е., во-первых, пользовался доверием и поддержкой жителей, во-вторых, был знаком со специфическими особенностями психологии и быта контингента;
– профессиональная подготовка судьи предполагала знание детской психологии. Поэтому предпочтительны были врачи и педагоги;
– достаточно широк был круг дел, отнесённых к его компетенции;
– отсутствовали формальный судебный акт и формальная судебная процедура, судопроизводство на практике сводилось к беседе судьи с подростком при участии его попечителя;
– имела место предельная экономия наказания – главной мерой воздействия был попечительский надзор;
– существовала возможность обжалования решения судов для несовершеннолетних в особое отделение съездов мировых судей (апелляционную инстанцию на решение мировых судей).

П.И.Люблинский, основоположник российской ювенальной юстиции, обобщил свои многолетние исследования феномена преступности несовершеннолетних до и после создания в России ювенальной юстиции и сделал три вывода об исторической ценности тогда еще новой судебной юрисдикции. Его выводы важны и для юристов России XXI века.

1. Главное значение создания судов по делам несовершеннолетних состоит в том, что они получали функцию изучения несовершеннолетних правонарушителей и причин их правонарушения.
2. Не менее важно было влияние вновь созданной ювенальной юстиции на уголовную политику государства в отношении несовершеннолетних.
3. Деятельность судов для несовершеннолетних во всех странах представила специалистам полную и регулярную судебную статистику, которая свидетельствовала в пользу новых судов, подтверждая их эффективность.

Поступательное развитие ювенальной юстиции в Российской империи было прервано Октябрьской революцией 1917 года, после чего началась новая глава во взаимоотношениях несовершеннолетних правонарушителей и правоохранительных органов в нашей стране.

Автономная ювенальная юстиция в России перестала существовать по декрету Совнаркома России от 17 января 1918 г. «О комиссиях о несовершеннолетних» и была заменена на другую систему, которая, по мнению создателей, мыслилась более гуманной. Декрет внес существенные изменения в российское правосудие по делам несовершеннолетних: отменил тюремное заключение и суды для несовершеннолетних. Вновь созданные Комиссии включали представителей трех ведомств: общественного призрения, просвещения и юстиции. Обязательным членом комиссии был врач.

В компетенцию комиссий входило освобождение несовершеннолетних от ответственности или направление их в одно из «убежищ» Наркомата общественного призрения (сообразно характеру деяния).

В то время реалии жизни очень скоро заставили вспомнить о судах. Ведь подростки совершали не только малозначительные проступки, но вполне серьезные и опасные преступления. В феврале 1920 г. был разработан и внесен на рассмотрение правительства проект декрета «О суде над несовершеннолетними». Он был утвержден постановлением СНК РСФСР 4 марта 1920 г.

В отличие от декрета 17 января 1918 г. новый декрет допускал передачу дел несовершеннолетних в возрасте с 14 лет до 18 лет в народный суд, если комиссия о несовершеннолетних установила невозможность применить к ним медико-педагогические меры. В 20-е гг. вновь произошла переориентация законодательства и практики на репрессивные формы борьбы с преступностью несовершеннолетних в ущерб воспитательным мерам, но такая же участь была суждена и всем остальным категориям преступников, в стране на полвека наступил период острого дефицита гуманности.

В последние годы в связи с кризисной социально-экономической обстановкой в нашей стране уровень морали и культуры неминуемо падает, и сильнее всего это сказывается на подрастающем поколении. Перед обществом встает объективная задача заняться формированием правосознания у детей с малых лет. Для решения этой задачи должна быть создана система государственной поддержки и профилактики, которая разъясняла бы на доступном ребенку уровне его права и обязанности.

Уровень правовой культуры у несовершеннолетних в Российской Федерации остаётся низким, что приводит к большому количеству правонарушений, совершаемых детьми, причем заметную долю составляет количество насильственных, в том числе и тяжких преступлений. По данным МВД РФ за 2007 г., доля подростков, осуждённых за грабежи и разбои, в сумме составляет 25,3 % от общего числа осуждённых несовершеннолетних, а вместе с осуждёнными за преступления, предусмотренные ст. 105, 111 и 131, эта цифра достигает 31,1 %, что в абсолютных величинах составляет 26 220 преступников в возрасте от 14 до 17 лет.

Подростки не задумываются о последующей ответственности, так как либо ничего о ней не знают, либо заблуждаются относительно возраста наступления ответственности. Другой стороной проблемы является то, что дети не знают своих прав и не умеют защитить их в рамках закона. Это приводит к тому, что они отстаивают свои позиции любыми доступными способами, не задумываясь о правовом аспекте своего поведения.

Отсутствие должного внимания со стороны государства к проблемам подрастающего поколения некоторыми исследователями предлагается квалифицировать как несоблюдение Россией отдельных положений Всеобщей декларации прав человека и Конвенции о правах ребенка. В этой ситуации все более актуальной становится проблема налаживания эффективной работы с несовершеннолетними преступниками, поиск путей к их перевоспитанию. В связи с этим представляется необходимым создание в России комплексной системы ювенальной юстиции, которая видится как орган, с одной стороны, обеспечивающий соблюдение прав, свобод и законных интересов несовершеннолетних, с другой – использующий наиболее эффективные меры исправления в борьбе с подростковой преступностью, где обязательно учитываются все индивидуальные особенности личности подростка-правонарушителя и весьма экономно применяется лишение свободы с реальным отбыванием наказания.

В настоящее время даже среди наиболее квалифицированных ученых и специалистов в области разработки законодательства о несовершеннолетних все еще нет единого мнения о том, что же такое ювенальная юстиция и насколько она необходима в России.

Проведённый автором в рамках исследования данной проблемы опрос судей, прокурорских работников и сотрудников ОДН (было опрошено 126 человек в 7 субъектах федерации) показал, что значительное большинство (69 %) поддерживает идею создания системы специализированных судов по делам несовершеннолетних, так как считает, что состояние подростковой преступности требует особого внимания и государству необходимы специалисты со знанием психофизиологических особенностей несовершеннолетних, которые смогут уделить необходимое внимание каждому подростку и каждому преступлению и определить именно ту меру и степень наказания, которые обеспечат достижение целей наказания, прежде всего, ресоциализации личности подростка. Немаловажным последствием будет также и частичная разгрузка основного звена судов общей юрисдикции (районные и городские суды).

Рассматривая положение несовершеннолетнего в качестве подсудимого, нужно отметить, что в судопроизводстве продолжается сложившаяся в СССР в начале 80-х гг. в судах общей юрисдикции практика передачи на рассмотрение уголовных дел в отношении несовершеннолетних подсудимых самым опытным судьям из числа работников соответствующего суда, чаще всего председателю суда. Данная мера оправдана, так как большой жизненный опыт и долгая юридическая практика позволяют пристальнее рассмотреть все обстоятельства, связанные с совершённым деянием и личностью преступника, у судьи накапливается больше знаний об особенностях эмоционально-волевых механизмов подростков, мотивах их поступков, появляется много материала для сравнительного анализа воздействия тех или иных мер уголовно-правового характера, назначаемых несовершеннолетним, что позволяет определить точную «дозу» наказания, достаточную, но не чрезмерную. Как считает один из опрошенных судей, «ювенальная юстиция в настоящее время фактически существует в рамках системы судов общей юрисдикции». Проблема в том, что у председателя или другого «подросткового» судьи на рассмотрении находятся не только дела несовершеннолетних подсудимых, и часто судье не хватает времени на углубленное изучение всего комплекса причин, толкнувших подростка на преступление. Думается, что в рамках специализированного суда у судей будет больше возможностей сосредоточиться на личности несовершеннолетнего подсудимого и найти оптимальный путь к его исправлению посредством ювелирно отмеренных мер уголовно-правового воздействия, ведь здесь не меньше, чем в медицине, актуален принцип «не навреди».

Установление особого порядка производства по делам о правонарушениях несовершеннолетних относится к общепризнанным принципам и нормам международного права, таким как Конвенция о правах ребенка 1989 г., Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила) 1985 г., Руководящие принципы Организации Объединенных Наций для предупреждения преступности среди несовершеннолетних 1990 г.

Создание судов для несовершеннолетних предусмотрено Концепцией судебной реформы и Федеральной программы по её реализации. Среди основных принципов, на основании которых предполагается строительство ювенальной юстиции, можно выделить следующие:
– создание системы специализированных судов (единоличный мировой судья по делам несовершеннолетних – коллегиальный суд из трех профессиональных судей – суд присяжных по делам о несовершеннолетних); при этом специальные суды по делам о несовершеннолетних действуют только как суды первой инстанции, пересмотр вынесенных ими решений производится в общем порядке вышестоящим судом общей юрисдикции;
– приоритет судебного решения по всем вопросам, касающимся защиты прав несовершеннолетних, в том числе совершенно новая процедура – судебный надзор за исполнением приговора о наказании несовершеннолетних лишением свободы и иных мер воздействия, связанных с ограничением свободы;
– ориентация правосудия преимущественно на юридическую охрану прав и интересов несовершеннолетних (в том числе обязательное участие защитника, обязательная конфиденциальность процесса и др.);
– социальная насыщенность правосудия по делам несовершеннолетних (широкое привлечение к участию в процессе экспертов и специалистов по делам несовершеннолетних, а также использование в процессе «неюридической» информации о правонарушителе – данных, полученных от служб и организаций, не связанных с уголовным процессом);
– индивидуализация судебного процесса (отход от жесткой формализации судебной процедуры в пользу более неформального производства по делам несовершеннолетних);
– приоритет воспитательных мер воздействия и социальных мер реабилитации в отношении несовершеннолетних подсудимых.

Создание системы ювенальной юстиции на указанных началах явилось бы значительным шагом по приведению отечественного законодательства в соответствие с Пекинскими правилами ООН.

Об эффективности данного инструмента можно судить на примере данных из статистики Ювенального суда г. Таганрога, приведённых в докладе судьи Липецкого областного суда С.А.Черешневой: «Судьи совместно с помощниками с функциями социального работника активно взаимодействуют с органами и службами системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних г. Таганрога в решении судьбы каждого подростка, оказавшегося в поле зрения суда, совместными усилиями принимают меры по защите прав таких несовершеннолетних». Лишь в особых случаях применяя меры наказания, широко используя меры воспитательного характера, действуя гуманно, Ювенальный суд добился успеха в достижении таких целей наказания, как исправление осуждённого и частная превенция: число повторных преступлений после вынесения приговоров резко сократилось.

Громадным преимуществом ювенального суда перед обычным судом общей юрисдикции является возможность построения доверительного диалога между судьёй и несовершеннолетним подсудимым. Ведь не секрет, что принуждение эффективно, только если подкреплено соответствующим убеждением. То есть если удастся разъяснить несовершеннолетнему противоправность, омерзительность, «неправильность» поступка, приведшего его на скамью подсудимых, если он почувствует, что «был неправ», он с большим пониманием отнесётся к назначенному наказанию, психологически легче его перенесёт, и больше вероятности, что преступный путь данного подростка не получит продолжения.

В сегодняшней России за решеткой находится примерно 50 тысяч несовершеннолетних – это более чем в три раза больше, чем в дореволюционной 170-миллионной Российской империи.

Только за 2007 год в РФ к наказанию в виде лишения свободы с реальным отбыванием приговорено 17667 несовершеннолетних.

Эксперты признают, что лишение свободы с реальным отбыванием для многих несовершеннолетних – избыточная мера наказания. Государству и обществу необходимо изменить свое отношение к детям, следуя примеру большинства развитых стран, в которых отношение к ребенку, преступившему закон, иное, его не спешат карать, а предпочитают воспитывать, считая, что закоренелый преступник, выросший из малолетнего заключенного, в конечном счете, обойдется обществу дороже.

кандидат педагогических наук, доцент Самарский государственный технический университет

В статье показано развитие темы ювенальной юстиции в российской науке, которое связано и во многом обусловлено особенностями исторического пути формирования правосудия по делам несовершеннолетних в России.

Знание истории предмета исследования дает в руки ключ к раскрытию его сущности и перспектив развития. Это особенно актуально для ювенальной юстиции. Без знания ее истории очень трудно почувствовать ее специфику: почему ювенальной юстиции не было и почему она возникла? Почему ювенальная юстиция отклоняется от общих процессуальных канонов и несмотря на это считается эффективной? Почему, наконец, именно ювенальную юстицию считают прообразом правосудия будущего?

Историческое прошлое несовершеннолетних правонарушителей - с античных времен и Средневековья до середины XIX в. - можно назвать жестоким и несправедливым. Меч правосудия был по отношению к ним карающим, об этом можно судить по содержанию некоторых историкоправовых источников и следующих моментов общего плана: в юриспруденции тех времен не существовало правового понятия детства как особо защищаемого периода жизни человека; как следствие этого в правовых актах не обнаруживается юридических правил специальной защиты детей и подростков в суде. Можно даже предположить, что юристов античности, Средневековья и раннего капитализма дети-преступники как самостоятельная демографическая группа не интересовали.

Соответственно жестокость суда к несовершеннолетним проявлялась в том, что они, если совершали противоправные поступки, в своем правовом положении приравнивались к взрослым преступникам. И все же нельзя категорически утверждать, что римское право, более поздние правовые акты Средневековья и тем более законодательство XVIII-XIX вв. вообще не оставили нам никаких юридических свидетельств того, что существовали попытки оградить юных граждан от жестокой кары за совершенное деяние. Чтобы в этом убедиться, необходимо вспомнить некоторые положения римского права. Начнем с норм гражданского права, поскольку именно в нем судебная защита несовершеннолетних берет свое начало.

В Дигестах императора Юстиниана (IV в. н.э.) в 4-й книге есть титул 4 «О лицах, не достигших 25 лет». В п. 1 титула приводится высказывание Доминиция Ульпиана, римского юриста, префекта претория: «Следуя естественной справедливости, претор установил этот эдикт, путем которого предоставил защиту юным, так как всем известно, что у лиц этого возраста рассудительность является шаткой и непрочной и подвержена возможностям многих обманов, этим эдиктом претор обещал помощь и защиту против обмана...».

Из текста эдикта становится ясно, что защиту лиц в возрасте до 25 лет осуществляют их попечители, и речь главным образом идет о сделках с имуществом. В титуле 4 есть еще несколько пунктов, где подробно рассматриваются разные случаи совершения этими лицами сделок и указывается, когда им должна быть оказана защита, а когда нет. Упоминаются и правонарушения. Пожалуй, ближе к современному пониманию будет ответ Ульпиана на вопрос, нужно ли оказывать помощь малолетнему, если последний умышленно совершил правонарушение. «И нужно признать, - отвечает Ульпиан, - что при правонарушениях не следует приходить несовершеннолетним на помощь и таковая не оказывается. Ибо если он умышленно совершил воровство или противоправно причинил ущерб, помощь не оказывается».

Римское право оставило нам еще одно свидетельство защиты детей государством - это доктрина государства-отца (parens patriae). Государство объявляется высшим опекуном ребенка. В истории ювенальной юстиции она констатировалась (декларировалась) не один раз. В законах античного мира и Средневековья в отношении преступлений несовершеннолетних и об их ответственности перед судом речь шла только о наказаниях детей и подростков. Процессуальный статус стал интересовать юристов достаточно поздно.

В законах 12 таблиц был впервые сформулирован принцип прощения наказания. Он относился главным образом к несовершеннолетним и в некоторых последующих работах, трактовавших содержание упомянутого закона, и формулировался как прощение, оправданное несовершеннолетием.

В названных законах речь шла о неназначении наказания при наличии двух условий: когда совершивший преступление не понимал характера преступного акта; когда сам преступный акт не был доведен до конца. Этот принцип в течение длительного времени был распространен в странах, воспринявших римское право.

Жестокость, игнорирование детства как естественного состояния человеческой личности более всего характерны для средневековых правовых актов. Известные швейцарские исследователи преступности несовершеннолетних Морис и Энрике Вейяр-Цибульские по результатам своих многолетних исследований истории борьбы с преступностью несовершеннолетних свидетельствуют, что к ним достаточно часто применялась смертная казнь к детям младшего возраста, а также иные «взрослые» наказания. И хотя во многих законодательных актах того времени («Швабское зеркало» - сборник германских законов XII в.; «Каролина» - уголовно-судебное уложение короля Карла V, XVI в.) упоминается прощение наказания, в самих законах были оговорки, позволяющие этот принцип обойти.

Дальнейшее развитие восстановительного правосудия (ювенальной юстиции) прочно связано с XIX в., а точнее, с его второй половиной, которая ознаменовала собой постепенное, но неукоснительное изменение указанного традиционного отношения к несовершеннолетним правонарушителям. Поворот был подготовлен самой историей ювенальной юстиции. Но необходим был особый импульс, чтобы стало ясно, что без специального правосудия для несовершеннолетних борьба с детской и юношеской преступностью обречена на неудачу.

Им стал небывалый рост преступности несовершеннолетних в конце XIX в. Достижения технического прогресса породили определенные новшества в экономической сфере, изменившие привычные условия жизни общества. Европа конца XIX - начала XX в. была наводнена толпами юных бродяг и правонарушителей. Существующие в то время средства борьбы с преступностью можно оценить как неэффективные, а применительно к несовершеннолетним - как провоцирующие новые преступления. Создание чикагского суда по делам несовершеннолетних было своеобразной сенсацией начала XX в., но сразу обнаружился неодинаковый подход в разных странах к виду указанной юрисдикции.

Автономная ювенальная юстиция возникла не во всех странах. Четко обозначились два варианта: автономные суды, не связанные с общим судом; состав общего суда, получивший функции рассмотрения дел о несовершеннолетних. Особый интерес представляет национальный опыт стран, где суды по делам несовершеннолетних начали эффективно функционировать: США, Англия, Франция, Германия и Россия.

Первый суд по делам несовершеннолетних в России был открыт в Санкт-Петербурге 22 января 1910 г. Дальнейшее распространение новой судебной системы было очень быстрым. В 1917 г. такие суды действовали в Москве, Харькове, Киеве, Одессе, Либаве, Риге, Томске, Саратове.

По мнению известного исследователя в области ювенальной юстиции Э. Мельниковой, «российская модель ювенальной юстиции была очень удачной. До 70 % несовершеннолетних правонарушителей «детские суды» отправляли не в тюрьмы, а под надзор попечителей, наблюдавших за их поведением. Да и сам суд рассматривался как орган социального попечения о несовершеннолетних».

В России функции судьи по делам несовершеннолетних осуществлял специальный мировой судья. К его компетенции относились дела о преступлениях несовершеннолетних, а также взрослых подстрекателей подростков. Вопросы гражданского и опекунского производства не относились к юрисдикции «детского суда». Судья этого суда осуществлял надзор за работой учреждений, принимающих на себя заботу о малолетних преступниках, именно поэтому российские юристы рассматривали суд для несовершеннолетних как «орган государственного попечения о несовершеннолетнем, действующий в судебном порядке».

Позднее, в 1913 г., в компетенцию «детского суда» были включены дела о беспризорных несовершеннолетних в возрасте до 17 лет, что сразу расширило сферу его гражданского и опекунского судопроизводства.

Необходимо также проанализировать длительный послереволюционный период российской ювенальной юстиции (1917-1959 гг.). Это позволит понять характер действующего правосудия по делам несовершеннолетних.

Автономная российская юстиция перестала существовать по декрету Совнаркома России от 17 января 1918 г. и была заменена на другую систему, которая, по мнению создателей, была более гуманной, более приспособленной к обращению с детьми и подростками. Преобразования судебной системы начались в январе 1918 г. и продолжились через два года после этого - в марте 1920 г.

Декрет от 17 января 1918 г. «О комиссиях о несовершеннолетних» внес существенные изменения в российское правосудие по делам несовершеннолетних: отменил тюремное заключение и суды для них.

Для тех лет непривычной была ведомственная принадлежность созданных комиссий по делам несовершеннолетних: они находились в ведении Наркомата общественного призрения. Комиссии включали представителей трех ведомств: общественного призрения, просвещения и юстиции. Обязательным членом комиссии был врач.

В компетенцию комиссий входило освобождение несовершеннолетних от ответственности или направление их в одно из «убежищ» наркомата, сообразно характеру содеянного.

30 июля 1920 г. была опубликована инструкция «О работе комиссии о несовершеннолетних». Данный медико-психологический и педагогический документ отражал общую ориентацию уголовной политики в отношении несовершеннолетних. Заседания названных комиссий были публичными, разрешалось присутствие прессы, но было запрещено публиковать фамилии несовершеннолетних. К середине 20-х гг., в ходе поиска оптимальных решений для борьбы с правонарушениями несовершеннолетних, в России были заложены основы новой, гуманистической воспитательно-профилактической системы, способной даже в условиях экономической разрухи, политической и социальной нестабильности достаточно эффективно решать задачи охраны прав и законных интересов детей, реально снижать общественную опасность их противоправного поведения. Законодательные установки на максимально возможное изъятие несовершеннолетних из сферы уголовной юстиции и замену карательных мер мерами воспитательного воздействия в сочетании с социологическим объяснением преступности привели к существенной гуманизации уголовно-правовой политики и практики предупреждения преступности несовершеннолетних.

Преимущественное участие неюристов в заседаниях и в принятии решений о судьбе несовершеннолетних снижало юридический уровень деятельности комиссии и, соответственно, защищенность детей и подростков в этих комиссиях. Приходится с сожалением отметить, что этот изъян оказался живучим и несмотря на серьезные перемены низкий уровень правовой защищенности подростков сохранился до наших дней.

В то время реалии жизни заставили вскоре вспомнить о судах. Ведь подростки совершали не только малозначительные поступки, но и вполне серьезные и опасные преступления. Сами по себе преступления исчезнуть не могли, а бороться с ними у комиссий не было средств. Имеющаяся статистика показывает, что более чем половине несовершеннолетних комиссии по делам несовершеннолетних назначали меры, не связанные с изоляцией от привычного социального окружения, 5-6 % - назначались воспитательные меры, связанные с помещением в специальное учреждение, только 10-12 % дел несовершеннолетних передавались в суд. Однако несмотря на предпринимаемые усилия удельный вес несовершеннолетних среди осужденных в 20-е гг. прошлого столетия постоянно возрастал. Так, в 1919 г. он составил 0,7 %, в 1920 - 0,8 %, 1921-1 %, 1922-1,4 %, 1923-1,3 %, 1924-1,6 %, 1925 - 2,1 %.

В феврале 1920 г. был разработан и внесен на рассмотрение правительства проект декрета «О суде над несовершеннолетними». Он был утвержден постановлением СНК РСФСР 4 марта 1920 г. В отличие от декрета 17 января 1918 г., новый декрет допускал передачу дел несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет в народный суд, если комиссия о несовершеннолетних установила невозможность применить к ним медико-педагогические меры.

Наиболее важным, по мнению автора, является то обстоятельство, что именно в этот период впервые в отечественном законодательстве были систематизированы и детально разработаны уголовно-правовые принудительные меры, имеющие воспитательный (медико-педагогический) характер: беседа; разъяснение; замечание; внушение; оставление на свободе под присмотром родителей (родственников, обследователей); определение на работу; помещение в школу; отправка на родину; помещение в специализированные воспитательные и лечебно-воспитательные учреждения.

В 20-е гг. вновь произошла переориентация законодательства и практики на судебные формы борьбы с преступностью несовершеннолетних. В УПК РСФСР (ред. 1923 г.) была сформулирована послереволюционная модель российской ювенальной юстиции, которая включала правила подсудности дел о несовершеннолетних, требования к профессиональному подбору народных заседателей, сроки рассмотрения дел.

Впервые было сформулировано правило, согласно которому недопустимо рассматривать дела несовершеннолетних без участия защиты. К огромному сожалению, эта, вторая, модель ювенальной юстиции развития не получила. Однако последующие нормативные акты выявляют отчетливую тенденцию карательной переориентации правосудия в отношении рассматриваемой категории.

Формальным рубежом карательной переориентации уголовной политики в отношении несовершеннолетних стало Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», которое на долгие годы определило недемократическую прокурорскую и судебную практику в отношении них. Содержание этого документа дает основание связать его с другими постановлениями, положившими начало политическим репрессиям и насилию в нашей стране.

Постановлением от 7 апреля 1935 г. возраст уголовной ответственности по значительной части составов преступлений снижался до 12 лет. Восстанавливался принцип применения к несовершеннолетним всех видов наказаний, отменялась ст. 8 Основных начал уголовного законодательства СССР, в которой речь шла об обязательном применении к малолетним правонарушителям мер медико-педагогического характера и о преимущественном применении к ним этих мер. Из УПК РСФСР была исключена ст. 38 о выделении дел несовершеннолетних в отдельные производства и направлении их в комиссии для несовершеннолетних. Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 20 июня 1935 г. ликвидировались и сами эти комиссии. В период 1938-1941 гг. различные ведомства значительно реже издавали правоприменительные акты, касающиеся несовершеннолетних, и их содержание становилось все более карательным. А в 1941 г. принимается указ Президиума Верховного Совета СССР «О применении судами Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», в котором предписывалось применять постановление от 7 апреля 1935 г. не только за умышленные преступления, но и за преступления, совершенные по неосторожности. До этого указа Пленум Верховного суда СССР ориентировал суды на привлечение несовершеннолетних к уголовной ответственности по постановлению от 7 апреля 1935 г. лишь за умышленные преступления. Так был нанесен фактически еще один удар по гуманистическим традициям ювенальной юстиции, пытавшейся существовать и в те мрачные времена.

В советской юридической литературе предпринимались попытки объяснить усиление мер уголовной репрессии по отношению к несовершеннолетним. Так, профессор С. В. Пивоваров писал: «установление уголовной ответственности за ряд преступлений, начиная с 12-летнего возраста, видимо, было продиктовано желанием указать несовершеннолетним, что советская власть предъявляет серьезные требования к своим подрастающим гражданам».

Все рассмотренные выше законодательные и правоприменительные акты выявили карательную ориентацию правосудия в отношении несовершеннолетних за длительный период - с 1935 г. до конца 1950-х гг. Они утратили силу в 1958-1961 гг. в связи с принятием нового уголовного и уголовно-процессуального законодательства СССР и союзных республик.

Принятые в ходе правовой реформы конца 50-х - начала 60-х гг. XX в. Уголовный и Уголовнопроцессуальный кодексы уделили несовершеннолетним серьезное внимание. В УК РСФСР 1960 г. были введены нормы, смягчающие санкции в отношении несовершеннолетних, а также предусмотрена возможность освобождения от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного характера. В эти годы были вновь введены комиссии по делам несовершеннолетних, создан институт общественных воспитателей. В УПК РСФСР 1960 г. выделена специальная глава «Производство по делам несовершеннолетних», что стало серьезным шагом, в котором (при желании) можно увидеть перспективу будущей автономизации российской ювенальной юстиции.

Правовая реформа 90-х гг. XX столетия утвердила общепризнанные принципы и нормы международного права в качестве составной части правовой системы Российской Федерации (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). Это положение существенно повлияло на содержание новых законов, в частности Уголовного (1996 г.) и Уголовно-процессуального (2001 г.) кодексов.

Сегодня в России рассмотрение уголовных дел в отношении несовершеннолетних по-прежнему осуществляется в контексте общих принципов и норм уголовной юстиции и имеет только некоторую специфику, связанную, скорее, с идеями смягчения уголовной ответственности, но не меняющую радикально саму систему.