Что надо чтобы иметь страх божий. Драгоценный страх

Страх Божий – это духовное чувство, проявление любви к Богу , христианская добродетель, которая включает в себя благоговение перед Богом , боязнь удалиться от Него из-за грехов, опасение оскорбить Бога нарушением Его святой воли , благоговейный трепет перед величием Бога, всеведущего, не только милостивого, но и праведного .

Страх Божий неразрывно связан с верой в истину бытия Божия, он говорит «о Божием вседержительстве , держащем тебя и могущем бросить в каждое мгновение; о Божием вездесущии и всеведении , все в тебе видящем и гневающемся на тебя за все худое в тебе; о Божием правосудии , готовом наказать тебя сейчас, но удерживаемом до времени милостью; о смерти, в каждое мгновение готовой схватить тебя и предать суду и воздаянию » (по слову св. Феофана Затворника).

1. Что такое страх Божий

«Высшая форма любви к Богу есть благоговение, или страх Божий , то есть боязнь удалиться от Бога, через наши грехи».
(Закон Божий)

Св. Игнатий (Брянчанинов):

Первое духовное проявление любви к Богу открывается в ощущении страха Божия , который, по свидетельству Священного Писания, есть начало премудрости (Пс. 110, 10).

Ощутив страх Божий, ощутив от действия страха Божия при молитве твоей присутствие Бога, безвидно, духовно увидишь Невидимого, познаешь, что молитва есть предстояние на Страшном Суде Божием.

Страх законополагается нам, как средство существенно нужное, необходимое для нас. Страх очищает человека, предуготовляет для любви: мы бываем рабами для того, чтобы законно соделаться чадами. По мере очищения покаянием, начинаем ощущать присутствие Божие; от ощущения присутствия Божия является святое ощущение страха. Опыт открывает высоту чувствования. Высоко и вожделенно ощущение страха Божия!

Святитель Феофан Затворник:

«Страх Божий есть сам по себе постижение благоговейною мыслию и восприятие чувством бесконечных Божиих совершенств и действий ».

Св. Феофан Затворник так очерчивает совокупность духовных чувств, именуемых страхом Божиим:

«Прославлять Бога - значит: исповедовать Его беспредельные совершенства и дивные Его дела и соответственные тому питать чувства благоговеинства, любви, поклонения, падения во прах пред Ним и преданности Ему. Благодарить Бога - значит: исповедуя, что и наше бытие, и все, что есть в нас, и все блага, нам ниспосланные, равно как и видимые во всех тварях, суть непосредственный дар многопопечительной любви Божией к нам и тварям, любви, обнимающей не настоящее только наше, но и будущее на нескончаемые веки, - питать к Нему благодарные чувства, с готовностию Ему посвящать всю жизнь свою, стараясь всевозможно благоугождать Ему строгим исполнением святой воли Его. То и другое выражает религию сердца, как ей должно быть, главная черта которой богобоязненность , все направляющая к богоугождению и его имеющая главною и господственною целию».

Преп. Амвросий Оптинский объясняет, что такое страх Божий:

"Святой Исаак Сирин пишет: если человек придержится страха Божия, как должно, то в немногие дни обрящется во вратех Царствия. Придержаться страха Божия, как должно, значит взяться за свое дело прилежно и со смирением и хранением совести, в хождении пред Богом и людьми.

Что значит – работать Господеви со страхом (Пс. 2, 11) – объяснил преподобный Агафон Великий пред своею смертью, когда спрашивали его: «Неужели и ты боишься, отче?» На что он отвечал: «Я старался всякую заповедь Божию исполнять по своей силе, но я человек, – почему могу знать, угодно ли мое дело Богу, или нет. Ин суд человеческий, и ин суд Божий». Сими словами святой Агафон явно показал, что работающему Господеви должно иметь и смирение, и осторожность, чтобы как-нибудь не сделать какой-либо ошибки, которая в будущем веке не может быть уже поправлена.

Отчет человек бывает плох? – Оттого, что забывает, что над ним Бог".

Св. Тихон Задонский пишет о том, что чувствует человек, стяжавший добродетель страха Божия :

В доме ли я сижу - Господь Бог со мною; выйду ли из дому - Он не оставляет меня. По пути ли иду - Он со мною. В городе ли, в пустыне ли, с людьми или без людей,- не отступает от меня Господь. Не вижу Его, ибо хожу верою, а не видением, но делаю ли, или говорю, или мыслю - перед Ним все делаю, говорю или мыслю. На молитве ли стою - перед Ним стою, Он на меня смотрит и видит меня, видит, когда я сижу и встаю, и разумеет помышления мои. Перед Ним я преклоняю колени мои, и припадаю, и поклоняюсь, и вздыхаю, и молюсь Ему, и прошу, и ищу у Него милости, но Его Самого не вижу. К Нему простираю руки мои и очи мои, но Его Самого не вижу. Это размышление мое учит меня всегда и везде бояться Тебя, о Боже, и трепетать, со страхом и опасением жить и обращаться, делать, говорить, мыслить и что-либо начинать, как дети перед отцом своим, подданные перед царем своим.

Преп. Максим Исповедник:

Страх Божий двояк. Один рождается от угроз наказанием, от которого порождаются в нас по порядку воздержание, терпение, упование на Бога и бесстрастие, из коего любовь. Другой сопряжен с самою любовью, производя в душе благоговение, чтобы она от дерзновения любви не дошла до пренебрежения Бога.

Св. Николай Сербский:

Любовь к Богу изгоняет всякий страх из души, кроме страха греха. Да, любовь страшится греха. Страх греха - это и есть страх Божий. Любившие Христа великой любовью не страшились ни людей, ни зверей, ни нищеты, ни смерти. Напротив, они даже радовались страданиям за Того, Кто за них пострадал, чтобы стать подобными Ему. И хотели скорее умереть и оставить этот мир, только бы быть скорее с возлюбленным Господом. Апостол свидетельствует об этом: «Мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа» (2 Кор. 5, 8). Ибо они были уверены, что когда душа оставит эту смертную телесную храмину, то вселится «в жилище вечное на небесах». Зато и говорит: «Оттого мы и воздыхаем» (2 Кор. 5, 1-2).

Преподобный Илия, Египетский инок, безмолвствовавший в Фиваидской пустыне, говорил:

“Меня устрашают три времени: время исшествия души из тела, время суда Божия, и время изречения, какое последует о мне от Бога”.

В Толковании на Первое послание к коринфянам св. Феофан Затворник пишет:

«Или не весте, яко неправедницы царствия Божия не наследят? Не лстите себе: ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни сквернители, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пияницы, ни досадители, ни хищницы царствия Божия не наследят ».

… Апостол обращается к обличению греховной и страстной жизни вообще.

«Не льстите себе »,– не заблуждайтесь, не обманывайтесь, не льстите себя пустыми надеждами, будто грех ничего. «Здесь Апостол разумеет некоторых, говоривших, как и ныне многие говорят: Бог человеколюбив и благ, Он не мстит за преступления, нам нечего бояться, Он никогда не накажет ни за какой грех. Посему и говорит: «не льстите себе». Ибо крайнее обольщение и заблуждение – надеясь приятного, получить противное и думать о Боге так, как не думают и о человеке. Потому пророк говорит от лица Божия: «вознепщевал еси беззаконие, яко буду тебе подобен: обличу тя и представлю пред лицем твоим грехи твоя» (Пс. 49, 21)» (святой Златоуст). Как ни нелепы такие мысли, однако ж все грешники всегда их держат. Враг уж так набивает им в голову. Только, когда, по милости Божией, начнут каяться, сознают, что были в обмане, и ясно видят, что у Бога милость милостью, а правда правдою. Благ Он беспредельно; но и праведен не меньше. Потому страха Его да убоимся .
…
«Или раздражаем Господа? Еда крепчайши Его есмы? »

«То есть неужели мы смеем искушать Его и раздражать, переходя на сторону противников и становясь наряду с врагами Его?» …Рассуждение хорошо, но на определения воли слабо действует, если в основе нравственной жизни не лежит страх Божий. Где страх Божий, там и слабое рассуждение сильно, а где нет его, там и сильное ничего не сделает. В ограждение немощи нравственной Апостол и восставляет страх Божий, и притом в его грозном виде, как страх наказания и поражения . Никакое чувство так сильно не действует на напряжение сил, как чувство самосохранения. Его и раздражает здесь Апостол. Дошедши до опасения, как бы не поразил Бог за вкушение идоложертвенного, они скорее и решительнее могли воздерживаться от сего, опираясь на сей страх. … Вот и вопрос: «еда крепчайши Его есмы?» Подвигнется ревность Божия и в прах сотрет вас. Так поопаситесь и, усмирив свои высшие взгляды, не прикасайтесь более жертв идольских.

Св. Иоанн Златоуст:

С того времени, как кто-либо познает страх Божий, он всецело предает себя Богу и уже не может располагать сам собой, потому что подчиняет себя закону Божию.

2. Священное Писание о страхе Божием

«Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите» (1 Петр. 2, 17).

«И если вы называете Отцем Того, Который нелицеприятно судит каждого по делам, то со страхом проводите время странствования вашего» (1 Петр. 1, 17).

«Итак мы, приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом, потому что Бог наш есть огнь поядающий» (Евр. 12, 28-29).

«Итак, возлюбленные, имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием» (2 Кор. 7, 1).

«Итак, возлюбленные мои, как вы всегда были послушны, не только в присутствии моем, но гораздо более ныне во время отсутствия моего, со страхом и трепетом совершайте свое спасение…» (Флп. 2, 12).

«Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он.

В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» (1 Ин. 4, 17-18)

«Начало мудрости – страх Господень... В страхе пред Господом – надежда твердая, и сынам Своим Он прибежище... Страх Господень отводит от зла» (Притч. 1, 7; 14, 26; 16, 6).

«Страх Господень – слава и честь, и веселие и венец радости. Страх Господень усладит сердце и даст веселие и радость и долгоденствие. Боящемуся Господа благо будет напоследок, и в день смерти своей он получит благословение. Страх Господень – дар от Господа и поставляет на стезях любви... Начало премудрости – бояться Господа… Венец премудрости – страх Господень, произращающий мир и невредимое здравие… Страх Господень отгоняет грехи; не имеющий же страха не может оправдаться» (Сир. 1, 11-13, 15, 18, 21).

«Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь» (Сир. 7, 39).

«Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс. 15, 8).

«…работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом» (Пс. 2, 11).

«Бойтеся Господа вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его» (Пс. 33, 10)

«Бога бойся и заповеди Его храни» (Екл. 12, 13)

Св. Игнатий (Брянчанинов) учит:

«Страх предписывается нам и Священным Писанием, которое начало заменять для нас голос совести и естественного закона, когда они омрачились, стали издавать неясные, по большей части лживые звуки, которое вполне заменило их, когда явилось Евангелие. «Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом» [Пс. 2, 11], научает нас Святой Дух; покорным Его велению Он говорит: «Приидите, чада, послушайте Мене, страху Господню научу вас» [Пс. 33, 12]; возвещает обетование даровать страх Божий тем, которые истинно вознамерятся усвоиться Богу: «Страх Мой дам в сердце их, ко еже не отступити им от Мене» [Иер. 32, 40]. Начало великой науки - деятельного Богопознания - страх Божий. Эта наука называется в Священном Писании премудростью. «Начало премудрости страх Господень, разум же благ всем творящим и, хвала его пребывает в век века» [Пс. 110 , 10. Притч. 1, 7]. «Венец мудрости страх Господень, восцветаяй мир и здравие исцеления. Страх Господень слава и похвала, и веселие, и венец радости. Страх Господень дар от Господа, и на стезях любления поставляет» [Сир. 1, 18, 11, 13]. Страхом Господним научаемся уклоняться от грехов: «Страх Господень источник жизни, творить же уклонятися от сети смертные. Страх Господень ненавидит неправды, досаждения же и гордыни, и пути лукавых. В страхе Господни буди весь день» [Притч. 14, 27; 8, 13; 23, 17]. Страхом Господним наставляемся на путь заповедей Божиих: «Блажен муж бояйся Господа, в заповедех Его восхощет зело: сильно на земли будет семя Его» [Пс. 111, 1, 2]. «Блажени вси боящиися Господа, ходящии в путех Его» [Пс. 127, 1]. «Ополчится Ангел Господень окрест всех боящихся Его, и избавит их. Бойтеся Господа вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его» [Пс. 33, 8, 10].

…Страх Божий есть дар Божий. Как дар, он испрашивается молитвой. Желал сподобиться этого дара святой пророк Давид и потому умолял Бога: «Постави рабу Твоему слово Твое в страх, пригвозди страху Твоему плоти моя» [ Пс. 118, 38, 102], то есть, мои плотские пожелания. Страх Господень есть один из семи даров Святого Духа, которые святой пророк Исаия исчисляет так: «Дух премудрости и разума, Дух видения и 6лагочестия, Дух совета и крепости, Дух страха Божия» [ Ис. 11, 2]…. Господь наш Иисус Христос, принесший пришествием Своим на землю мир от Бога и благоволение Божие человекам, соделавшийся Отцом будущего века и Родоначальником святого племени спасающихся, призывающий чад Своих в любовь и соединение с Собою, предлагает, однако во врачевание поврежденной природы нашей, между прочими средствами, страх. Предающемуся порывам гнева и ненависти Он угрожает геенной огненной; попирающему совесть угрожает темницей; увлекающемуся нечистыми вожделениями угрожает вечной мукой [Мф. 5, 22, 25, 26, 29]. Непрощающему от искренности сердца ближним согрешения их, возвещает, что и его грехи не будут прощены [Мф. 6. 15]. Сребролюбцу и сластолюбцу напоминает смерть, могущую восхитить их в то время, как они не ожидают ее [Лк. 12, 16-20]. Возвышен подвиг мученичества: и внушается он, и питается любовью. Но Спаситель мира, в наставлении, которое Он преподал мученикам, поощряет их к мужеству, воспомоществует в подвиге страхом. «Не убойтеся», говорит Он, «от убивающих тело, души же не могущих убити: убойтеся же паче Могущего и душу и тело погубити в геенне [Мф. 10, 28]. Ей глаголю вам, Того убойтеся» [Лк. 12, 5]. Всем вообще последователям Своим Господь заповедал спасительный страх Божий, выражающийся в постоянных трезвении и бдительности над собой. «Да будут чресла ваша препоясана», сказал Он, «и светильницы горящии: и вы подобни человеком, чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу, абие отверзут Ему. Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих» [Лк. 12, 35, 36, 37]. «Всем глаголю: бдите» [Мк. 13, 37]«.

3. Страх Божий – проявление жизни человеческого духа

Святитель Игнатий (Брянчанинов):

Страх Божий невозможно уподобить никакому ощущению плотского, даже душевного человека. Страх Божий - ощущение совершенно новое. Страх Божий - действие Святого Духа.

Протоиерей Серафим Слободской:

«Дух в человеке проявляется в трех видах: 1) страх Божий, 2) совесть и 3) жажда Бога.

1. «Страх Божий » - это, конечно, не страх в нашем обычном человеческом понимании этого слова: это благоговейный трепет перед величием Божиим, неразрывно связанный с неизменною верою в истину бытия Божия, в действительность существования Бога, как нашего Творца, Промыслителя, Спасителя и Мздовоздаятеля» .

Св. Феофан Затворник рисует подробную картину того, как благодать ведёт человека ко спасению, возбуждая в нём страх Божий:

«Мы имеем в естестве своем духовный элемент – дух, вдунутый в лицо первозданного. Ему свойствен страх Божий, ему принадлежат требования совести, он вселяет недовольство всем тварным».

«…дух? Это та сила, которую вдохнул Бог в лицо человека, завершая сотворение его. Все роды существ наземных изводила по повелению Божию земля. Из земли изошла и всякая душа живых тварей. Душа человеческая хотя и сходна с душою животных в низшей своей части, но в высшей она несравненно превосходнее ее. Что она является такою в человеке, это зависит от сочетания ее с духом. Дух, вдохнутый Богом, сочетавшись с нею, столько возвысил ее над всякою нечеловеческою душою. Вот почему внутри себя мы замечаем, кроме того, что видится у животных, и то, что свойственно душе человека одуховленной, а выше еще – то, что свойственно собственно духу.

Дух, как сила, от Бога исшедшая, ведает Бога, ищет Бога и в Нем одном находит покой. Некиим духовным сокровенным чутьем удостоверяясь в своем исхождении от Бога, он чувствует свою полную от Него зависимость и сознает себя обязанным всячески угождать Ему и жить только для Него и Им.

Более осязательные проявления сих движений жизни духа суть:

1) Страх Божий. Все люди, на каких бы они степенях развития ни стояли, знают, что есть верховное существо, Бог, Который все сотворил, все содержит и всем управляет, что и они во всем от Него зависят и Ему угождать должны, что Он есть Судия и Мздовоздаятель всякому по делам его. Таков естественный символ веры, в духе написанный. Исповедуя его, дух благоговеинствует пред Богом и исполнен страха Божия».

«Мы имеем в естестве своем духовный элемент – дух, вдунутый в лицо первозданного. Ему свойствен страх Божий, ему принадлежат требования совести, он вселяет недовольство всем тварным. Когда душа – сила, коей предоставлено заведование земным бытом, возьмет верх над духом, он бывает заглушен, но никогда не уничтожается и всегда есть внутри, и тотчас подает голос, как только откроется случай. Когда Апостолы пошли на проповедь, чтобы возвещать яже Духа Божия и в наученых Духа Святаго, тогда они повсюду, особенно среди язычников, встречали преимущественно людей душевных. На чем же основывалась надежда успеха, когда «душевный не приемлет яже Духа Божия»? – На том, что как ни душевен кто, в нем сокрыт дух, который, под действием благодатного благовестия, возвышал голос в душевном человеке и понуждал его и слушать, и соглашаться на слышанное. И это в разной степени. … В ком не заглушены естественные движения и проявления духа, особенно страх Божий и совесть, тот, слушая Апостольское благовестие, находил в нем сродный элемент, приковывался к нему вниманием, обсуждал его и, видя, как оно соответствует требованиям его собственного духа, прилеплялся к нему, веровал и обновлялся в таинствах. … Он вступал в область духовную и благодать Духа вводила его постепенно в ведение того, яже Духа Божия…»

«Внутренний человек - дух, проявления жизни которого составляют страх Божий, требование совести и недовольство ничем тварным. Он цел и в падшем, и в самом большом грешнике дает о себе знать, - и всегда стоит на стороне богоугодного, законного и доброго, сему сочувствует, сим соуслаждается. И никого нет, кто бы не испытывал сего. В обычном состоянии - спокойном - человек стоит на этой стороне, - и рассуждает, и чувствует хорошо. Посмотрите на того, о ком говорим: он ныне в добром духе, - совсем святой, но потом откуда что возьмется, и не узнать его.

…узы закона греховного. Очевидно теперь, что для освобождения от сего закона надлежит восставить силу духа и возвратить ему отнятую у него власть. Сие и совершает домостроительство спасения в Господе Иисусе Христе, - дух жизни о Христе Иисусе. - И совершает так.

Благодать Святого Духа нисходит на человека и, оживляя его дух, восстановляет его в естественных правах его. С сего момента у человека падшего начинается новая, или восстановляется первоначальная, жизнь, в которой власть, определяющая на дела, переходит в руки духа, отнята будучи у страстной душевно-телесности, - и жизнь человека получает характер жизни духовной, отрешенной от самости самоугодливой и сластолюбивой. Это - общее показание перемены, происходящей в человеке, делающемся христианином. Подробности при сем бывают такие.

Стихии духа суть страх Божий, совесть и жажда Бога, обнаруживающаяся недовольством ничем тварным. В падшем состоянии все они проявляются, но бывают слабы и не внемлются. Благодать Божия, чрез благовестие Евангелия, входя внутрь, пробуждает страх Божий; страх Божий оживляет совесть; тот и другая отрезвляют и отрешают. Сквозь сознание и произволение проходит убеждение: всё суета, между тем из-за этого погибнешь. С сего момента начинается живая забота о спасении, которое «есть едино на потребу» (ср.: Лк. 10, 42). Идет работа внутри, благодати Божией содействующей и направляющей. Страх Божий грозит судом, совесть мучит за дела по душевно-телесной страстности. Приходит решение все изменить, по указанию Евангелия, которое обещает мир с Богом чрез крестную смерть Господа и покой совести ради решимости жить прочее по ее внушениям или по заповедям, принятым ею в закон или обновившим закон, в ней написанный, - обещая в сем спомоществовать благодатию Святого Духа. Сие решение изменяет всю прежнюю жизнь: вместо самости поставляет самоотвержение, вместо самоугодия - богоугождение, вместо сласти - готовность на все прискорбности, и даже смерть, в надежде вечного упокоения. Когда такое решение образуется и укрепится под действием веры и благодати (совне еще действующей и обращающей), человек бывает готов к принятию благодати внутрь, чрез богоучрежденные таинства, по распоряжению приставников благодатного дома Божия и его сокровищ. Приемлет таинства и преисполняется благодатию, которая в первый момент вселения дает человеку ощутить всю сладость жизни по Богу, пред которою все испытанные сласти ничто. Благодать сия делает человека мощным на жизнь по Богу. Восставляя его дух, она вводит его в живое общение с Богом, в которое вступив начинает он жить в Боге, неотступно предстоя Ему внутрь себя сознанием и всю свою деятельность, во всех малейших ее проявлениях, - слова, дела, помышления, - направляя на угодное Ему, не только не внемля самостному и сластолюбивому самоугодию, но и вооружась намеренно против него, удовольствие находя в действиях самоотвержения и самоозлобления, по внушениям благодати, его руководящей и укрепляющей. Очевидно, что прежний закон греховный спал с человека; в действие вступил новый закон жизни, который и есть закон духа жизни о Христе Иисусе.

Страсти и теперь приступают; но как для них нет более внутри прежних опор, по устранении самости и самоугодия, то они никакой уже определяющей силы, какою обладали прежде, не имеют и прогоняются одним презрением и невниманием. Покушается увлекать, некако прокрадываясь, и сласть греховная; но она и мгновения не может постоять пред воспоминанием о той пренебесной сладости, которую дает ощутить благодать в момент вселения своего внутрь, и пред помышлением о неизреченном будущем упокоении или, в случае уступки, о страшных вечных муках.

Закон духа жизни о Христе Иисусе можем определить так: самоотверженная жизнь духом в Боге, начинающая качествовать в человеке, ко Христу Господу прилепившемся верою и облагодатствованном, и - дающая властное направление его душевной и телесной деятельности, обращая и ее всю на богоугождение, прежнее же самостное самоугодие в страстной душевно-телесности попирая и презирая, - в чем и состоит освобождение от закона греховного.

…Все сие производит благодать Духа Святого, но внутри ничто не происходит механически. Дух Божий претворяет внутренний наш строй, но не одною творческою властию и силою, а следуя за сознательными и свободными решениями самого человека и соображаясь с ними. При всем том, однако же, - всё от Духа: ибо сам человек ничего не мог бы произвесть в себе, сколько бы ни напрягался».

«…Христианство начинается с того момента, когда зарождается в сердце позыв и стремление к небесному, духовному, вечному и Божескому, с отвращением от земного, чувственного, временного и тварного. Дух Христов противоположен духу века сего, и тогда, как сей последний весь на земле и в земном, тот весь на небе и в небесном, в Боге и Божеском, - сие одно любит, сие одно преследует, в сем одном находит вкус.

…Зарождается такой дух жизни христианской, когда благодать Божия, нашедши вход в сердце человека, пробуждает там страх Божий и растревоживает совесть и чрез них приводит человека к восчувствованию опасности пребывания в духе века сего и в порядках жизни его, далее к раскаянию и перемене направления жизни своей в мыслях, чувствах, желаниях и делах и к решимости жить не по земному, а по небесному, духовному и Божескому. После сего, кто не крещен, крестится; а кто крещен, приемлет Таинство Покаяния и, благодатию Божиею вооружен будучи, в том и другом случае начинает жить не по духу века сего».

4. Благотворность, спасительность страха Божия

Святые отцы, следуя Слову Божию, учат о том, что страх Божий – это начало, и источник, и охранение всех добродетелей, корень всех благ, ограда от греха, могущественное средство для исцеления от страстей, верный проводник в Царствие Небесное.

“Начало нашего спасения, - говорит преподобный Иоанн Кассиан Римлянин , - есть страх Господень. Им доставляется и начало обращения, и очищение от страстей, и хранение добродетелей в тех, которые наставляются на путь совершенства. Он, когда проникнет в сердце человеческое, рождает в нем презрение ко всему вещественному, забвение родственников и ненависть к самому миру».

Преп. Исаак Сирин пишет:

«Страх Божий есть начало добродетели. Утверждают, что он - порождение веры, и насевается в сердце, когда ум устранится от попечений мира сего для собрания скитающихся помышлений своих из рассеянности в непрестанное изучение будущего возустроения... Умудрись положить в основание путешествия твоего страх Божий, и в немногие дни окажешься при вратах Царствия, не понуждавшись в продолжительном пути».

«Покаяние дано человекам благодатью на благодать. Покаяние есть второе возрождение нас от Бога. Мы ожидаем, что при посредстве покаяния нам будет даровано то, чего залог прияли верою. Покаяние есть дверь милости, отверстая усиленно ищущим его. Этой дверью входим в Божию милость; кроме этого входа не обретем милости: «вси бо», по слову Божественного Писания, «согрешиша, оправдаеми туне благодатию Его» [Рим. 3, 23, 24]. Покаяние есть вторая благодать, и рождается в сердце от веры и страха . Страх есть отеческий жезл, управляющий нами, доколе не достигнем духовного рая благ; когда достигнем туда, он оставляет нас, и возвращается. Рай есть любовь Божия, в которой - наслаждение всех блаженств. …Как невозможно переплыть великое море без корабля: так никто не может достигнуть любви без страха. Смрадное море, находящееся между нами и мысленным раем, можем переплыть в корабле покаяния, имеющем гребцами - страх. Если эти гребцы - страх - не управляют кораблем покаяния, на котором переплываем море мира к Богу, то утопаем в смрадном море. Покаяние - корабль; страх - кормчий его; любовь - Божественная пристань. Страх вводит нас в корабль покаяния и перевозит через житейское смердящее море, направляя к Божественной пристани, к любви…»

Св. Феофан Затворник:

«…Воображай себя стоящим на суде и истязуемым, зачем сделал то и другое, когда знал, что не должно того делать, и мог не делать, имея под руками благодатные средства, - и никогда не согрешишь. …Некто из святых сказал: самое лучшее место, где тебе надлежит стоять, есть судище Христово; там установись и не движься, и все у тебя пойдет хорошо, и вопль молитвенный, и борьба со страстьми, и делание всякой добродетели; страх Божий всегда будет осенять тебя и руководить. Самый обычный у нас грех есть осуждение, которое и грехом считать не считаем, разучились даже замечать его за собою. Но когда будем помнить об ответности своей на судище Христовом, то и замечать сей грех навыкнем, и не поддаваться ему научимся».

«Страх Господень ненавидит неправды, досаждения же и гордыни (Притч. 8, 13). А если ненавидит, то прогонит их; если прогонит, то душа станет чиста от них и поэтому явится правой пред Господом. А это и есть все, чего теперь с такой заботою ищем. Стало быть, восстанови в себе страх Божий и поддерживай его - и будешь обладать самым могущественным средством к самоисцелению. Страх Господень не допустит тебя согрешить, и он же заставит тебя делать всякое добро, при всяком к тому случае. И будет у тебя исполняться заповедь: «уклоняйся от зла и делай добро» (Пс. 33, 15), которую дает пророк ищущим истинной жизни. Как дойти до страха Божия? Ищи и обрящешь. Здесь нельзя сказать: то и то сделай; страх Божий есть духовное чувство, сокровенно зачинающееся в сердце от его обращения к Богу. Размышление помогает, помогает и напряжение себя на это чувство, но делом оно дается от Господа. Взыщи его, как дара, и дан тебе будет. И когда дан будет, тогда только слушайся его беспрекословно - он выправит все твои неправды».

«Страх Божий как приводит к началу святой и богоугодной жизни, так бывает самым верным блюстителем ее, когда кто, последовав его внушениям, положит это начало. Учит нас этому нынешний апостол, приводя на память грозные суды Божии и наказания, еще здесь явленные над не покоряющимися Его воле. «Ангелов согрешивших не пощадил» (2 Пет. 2, 4). Были чисты и в пресветлом обитали жилище. Но как только согрешили, низвержены во мрак преисподней. Нас ли с тобою пощадит, если пойдем против воли Его?! Разлилось нечестие при Ное. Бог навел потоп и всех погубил, исключая восемь душ семейства Ноя. Не посмотрел, что было много нечестивых. Над тобою ли одним станет Он раздумывать - погубить тебя или нет, когда не станешь слушать голоса Его?! Долго терпел Господь Содом и Гоморру. Они же вместо вразумления спешили на верх нечестия, за то, когда не чаяли, поражены огнем, во образ вечного огня, ожидающего нечестивых. Не миновать и тебе этого огня, если пойдешь теми же путями. Приводи все это на память, сидя сам с собой, особенно в ночной тишине и темноте, и, возгревая тем страх Божий, страшись греха, как если бы в нем подкрадывался к тебе пламень огня вечного».

Святитель Филарет Московский:

Если в присутствии царя мы не позволим себе никакой небрежности, а тем более неприличия, но стараемся, чтобы всякое наше слово, всякое движение было ему угодно, тем более представляющий себя в присутствии Божием не позволит себе никакого греха, поревнует о святом деле угодном Богу.

Св. Игнатий (Брянчанинов):

Страшен тот Суд, который ожидает всех людей после общего воскресения; страшен и тот суд, который ожидает каждого человека после его смерти... С какой другой целью Господь возвестил нам о нем так ясно, как не с целью возбуждать в нас душеспасительный страх?

Страх Божий да наставит нас трезвению, осторожности, а изучение Слова Божия и жизнь по Слову Божию да доставят нам духовное рассуждение, которое есть двери в чертог добродетелей.

Преп. Амвросий Оптинский:

«Всем потребен страх Божий к отражению козней сопротивного, кольми паче юным, когда легкомыслие в силе и опыта в вреде не приобретено.

Господь да простит тебе немощи твои душевныя, о них же пишешь, и да утвердит на будущее время не соглашатися со внушениями вражиими, яже вреждают душу и обременяют совесть, удаляя нас от Распеншагося за нас. - Во всякое время да держимся страха Божия, и страх Божий сохранит нас от всякаго зла, тайнаго и явнаго , если тотчас же будем прибегать к Богу с покаянием, и потом, в свое время исповедать это и духовному отцу. - Всякому заботящемуся о своем спасении Господь скорый есть помощник во всякое время, точию да не нерадим о себе, и о совести нашей. Мир тебе.

В чем состоит главное средство, чтобы проводить жизнь свято? Сам Господь чрез того же апостола Петра указывает на это средство, глаголя: «аще называете Мя Отцем нелицемерно судящим комуждо по делу, со страхом жития вашего время жительствуйте» (Ср.: 1 Пет. 1, 17). Слова сии показывают, что главное средство к тому, чтобы жить благочестиво и свято, состоит в страхе Божием и страхе будущего Суда и вечных мук. Только при содействии этого страха, с помощью Божиею, и бывает соблюдение заповедей, как сказано в псалмах: «Блажен муж бояйся Господа, в заповедех Его восхощет зело» (Пс. 111, 1).

А без страха, если бы кто и на небеси жительствовал, по слову преподобного Петра Дамаскина, не воспользуется, имея гордыню, еюже сатана, и Адам, и мнози падоша. Ежели и святым всем в слове Божием предписывается иметь страх Божий, по сказанному: «Бойтеся Господа, вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его» (Пс. 33, 10), то кольми паче нам, грешным и неисправным, необходимо иметь страх Божий, и страх смерти, и Страшного Суда Божия, и вечных мук во аде, растворяя страх сей надеждою наследовать Царствие Небесное, если будем елико возможно понуждаться на покаяние и исправление. Страх Божий и памятование четырех последних удерживают от грехопадений , по сказанному: «Помни последняя твоя, и во веки не согрешшии» (Сир. 7, 39).

Страх Божий есть начало очищения совести».

«Сказано еще в Ветхом Завете, «что начало премудрости есть страх Господень, разум же благ всем творящим его» (Притч. 1, 7), т.е. всем живущим по страху Божию дается благой разум духовный. Св. Исаак Сирин пишет: положи в основание в житии твоем страх Божий, и в нескольких днех обрящешися во вратах Царствия. А живущий без страха, как говорит Петр Дамаскин, хотя бы жительствовал на небеси, нисколько не воспользуется, как Адам и диавол».

«Спрашиваешь меня: каким образом можешь достигнуть того, чтобы нажить разум духовный, твердый? Смирением, страхом Божиим, хранением совести и терпением находящих скорбей».

«Поэтому советую вам … крепко держаться страха Божия и хранения своей совести, так как это более всего содействует христианину удерживаться на настоящем пути».

Преподобный авва Исаия:

Если ты последуешь водительству страха Божия, никакая страсть не сможет насильно владеть тобою.

Источник всех добродетелей - страх Божий.

Преподобный Пимен Великий:

Человек нуждается в смиренномудрии и страхе Божием всегда, как в дыхании.

Изречения безымянных старцев:

Имеющий страх Божий имеет сокровище, исполненное благ: страх Божий хранит человека от греха.

Святитель Василий Великий:

Как пригвожденные остаются неподвижными и бездейственными, так и объятые страхом Божиим избегают всякого страстного обуревания грехом.

Святитель Григорий Богослов:

Где страх Божий, там соблюдение заповедей; где соблюдение заповедей, там очищение плоти - этого облака, омрачающего душу и препятствующего ей ясно видеть Божественный луч. Но где очищение, там озарение, озарение же есть исполнение желания для стремящихся к предметам высочайшим или к Высочайшему, Тому, кто выше всего высокого.

Св. Иоанн Златоуст:

Подлинно, ничто так не губит человека, как потеря страха Божия, и, наоборот, ничто так не спасает, как обращение взоров к Богу.

Преподобный Иоанн Лествичник:

Когда страх Господень приходит в сердце, то показывает ему все грехи его.

Умножение страха Божия есть начало любви.

Святитель Тихон Задонский:

Окружаемая и хранимая страхом Божиим душа бывает неподвижна ни на какое зло. И если какое искушение бесовское и злая мысль приходит ей, сразу ужасается и взывает к Богу: «Господи, помоги мне!» и так против зла стоит и борется. Потому страх Божий - корень всех благ. «Начало мудрости - страх Господень» (Пс. 110, 10). Ибо кто премудр? Тот, кто везде и всегда осторожно поступает и невидимого Бога видит перед собой. «Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые» (Еф. 5, 15). Начало этой премудрости есть страх Господень. Страху же Господню человека «научает» Божия благодать (Пс. 33, 12).

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин:

Итак, если хотим здание наше достроить до верха, так чтобы оно было совершенно и угодно Богу, то поспешим положить основание его не по воле нашей страсти, а по точному евангельскому учению. Это основание не может быть иное, как страх Божий и смирение, которое происходит от кротости и простоты сердца…

Св. Феофан Затворник:

…благодарное сердце можно иметь постоянно, несмотря ни на какие занятия и дела. Равно и все другие благоговейные к Богу чувства – страха Божия, упования, предания себя в волю Божию, а наипаче любви – тоже и можно, и должно иметь постоянно. Кто их имеет, тот непрестанно с Богом пребывает и непрестанно молится.

Преп. Симеон Новый Богослов:

«Лукавство есть сеяние сеятеля лукавого. Где оно находится, там и прозябает и восходит на высоту, и произращает многие ветви лукавства и злобы. Его корни из глубин исторгни, Христе мой и очисти нивы моих души и сердца. Щедрый! Насади в них страх Твой. Сподоби ему вкорениться и возрасти удовлетворительно, чтоб высоко возрос он, хранением заповедей Твоих умножаясь, ежечасно, умножением же умножая точащиеся течения слез. Напаяваясь ими более и более, он возрастает и возвышается. Вместе со страхом, соразмерно ему, возрастает смирение. Смирению уступают все страсти, а с ними отгоняется и полк бесов. Все добродетели усматриваются последующими за ним, окружающими его, как царицу, как владычицу хранительницы, другини и рабыни. Когда же они соберутся и соединятся одни с другими, тогда процветает посреди них, как древо при источниках вод, страх, Тобою насажденный, и мало-помалу испускает странный цвет. Сказал я странный, потому что всякое естество рождает по роду, и семя всех дерев находится в каждом по роду; страх же Твой производит и цвет, странный естеству, и плод, подобно странный и чуждый себе. Страх этот естественно исполнен сетования, и стяжавших его заставляет непрестанно сетовать, как рабов достойных многих казней, как ожидающих ежечасно посечения смертью, видящих серп смертный, часа смертного не знающих, не имеющих надежды, ни извещения в совершенном прощении, но трепещущих предела, ужасающихся конца, но неизвестности изречения, которое последует на суде, о Боже мой. Цвет, производимый страхом, неизъясним по виду, еще более неизъясним но образу. Он зрится процветающим, но немедленно скрывается, что неестественно и не в порядке, что превыше естества, превосходит всякое естество. Однако цвет является прекрасным, превысшим всякого слова, восхищает к видению своему весь ум мой, не допуская помнить ничего того, о чем страх доставляет познание, но производит во мне тогда забвение всего этого, и улетает скоро. Древо страха опять остается без цвета. И скорблю, и воздыхаю, и усиленно вопию к Тебе! И опять вижу на ветвях древа цвет! О Христе мой! Имея взор устремленным к одному цвету, не вижу тогда древа этого. Но цвет чаще проявляется и, привлекая всего меня к себе вожделением, оканчивается в плоде любви. Опять этот плод не терпит пребывать на древе страха. Напротив - когда он созреет, тогда зрится один, без древа. Страх в любви отнюдь не обретается, так как, в противоположность этому, душа не приносит плода без страха . Поистине чудо, превысшее слова, превысшее всякого помышления! Древо с трудом процветает и приносит плод, плод же, напротив, искореняет все древо, и пребывает плод, пребывает один. Как плод без древа? Никак не могу объяснить. Однако он пребывает, однако он есть, любовь эта без страха, родившего ее. Эта любовь есть поистине величайшее веселье, исполняет стяжавшего ее радости и душевного наслаждения, изгоняет вне мира по ощущению, чего страх никак не может сделать. Он, находясь внутри видимых и внутри чувственных, как может стяжавшего страх поставлять вдали от всего и всего совокуплять с невидимыми посредством ощущения (духовного)? Поистине никак не может. Цвет и плод эти, порождаемые страхом, находятся вне этого мира. Они и ныне восхищают душу. и возносят, и поставляют вне этого мира? Как, скажи мне, эта любовь поставляет вне мира? Хотел я определенно узнать это. Это необъяснимо: Любовь - Божественный Дух».

Преподобный Ефрем Сирин:

Бойся Господа, и обретешь благодать, ибо страх Господень производит такие нравы и обычаи, которыми образуются в нас добродетели.

Страх Господень - кормчий души.

Страх Господень во всяком занятии подает благодать боящимся Господа.

Страх Господень - источник жизни.

Страх Господень просвещает душу.

Страх Господень истребляет лукавство.

Страх Господень умерщвляет всякое другое пожелание.

Страх Господень ослабляет страсти.

Боящийся Господа не преткнется, потому что ходит во свете заповедей Его.

Бойся Господа, и будет Он тебе стеною, и в день кончины обретешь благодать.

Страх Божий да будет всегда пред очами твоими, и грех не возобладает тобой.

Великий свет в душе - страх Господень, который изгоняет из нее тьму и делает ее чистой.

В ком есть страх Божий, тот не бывает беспечен, потому что всегда трезвится.

Преподобный Антоний Великий:

Свет, войдя в темный дом, изгоняет из него тьму и освещает его. Так страх Господень, войдя в сердце человеческое, разгоняет мрак его, наполняет его всеми добродетелями и премудростью.

Святитель Тихон Задонский:

Имеющий страх Божий явно и тайно, то есть перед людьми и без людей, бережется от всяких грехов, поскольку везде перед собою видит Бога, Которого опасается прогневать.

Преподобный Антоний Великий:

Будем ходить в страхе Господнем, так как нам предписано – со страхом и трепетом соделовать свое спасение (Флп. 2, 12). Страх Господень искореняет из души все лукавства и грехи. Кто же не боится Бога, тот впадает во многая злая. Страх Господень хранит человека и бережет, пока не сбросит он с себя этого тела.

Святитель Иоанн Златоуст:

Кто не живет в страхе, тому невозможно быть добродетельным; так как и живущему в страхе невозможно грешить.

Святитель Феофан Затворник:

«Поселите поглубже в себе страх Божий, и он, взяв в руки бразды правления вашего внутреннего человека, устремит вас вслед Господа, для стяжания светлой славы, нам обетованной, подгоняя бичами смертной памяти и памяти суда… на коем никакие извинения не приемлются в резон».

«Храните память Божию и память смертную. От них страх Божий будет в силе. От страха - внимание к себе и всем делам своим, мыслям и чувствам. От сего трезвенная благоговейная жизнь. От сей - страстей подавление. От сего - чистота. От чистоты - с Богом пребывание, не мыслями только, но и чувствами.

Св. Феофан Затворник пишет о цели утренних молитв:

«Все Господь устраивает; надо от Него принять благословение на дела, нужное вразумление и необходимое подкрепление. И спеши пораньше, пока ничто не мешает, наедине, вознестись к Господу умом и сердцем, и исповедать Ему нужды свои, намерения свои и испросить Его помощь. Настроившись молитвой и богомыслием с первых минут дня, целый день потом проведешь в благоговении и страхе Божием, с собранными мыслями. Отсюда - осмотрительность, степенность и стройность в делах и взаимных отношениях. Это награда за труд, на который понудишь себя в утреннем уединении. Это и для житейских людей, стало быть, мера благоразумия, а не что-либо чуждое их целям».

Святитель Василий Кинешемский:

Нравственные законы приобретают для человека безусловную обязательность и неизменность лишь тогда, когда он сознает их надмирное происхождение и слышит в них голос Бога. Только в этом случае они имеют абсолютную прочность и непререкаемый авторитет. На языке Церкви такое настроение, скрепляющее нравственный закон, называется страх Божий. Страх Божий является, таким образом, основой нравственности и опорой в борьбе со страстью.

5. Два страха – вводящий и совершенный

Святые отцы учат, что страх Божий может быть двоякий: первоначальный, предначинательный, вводящий страх, страх рабский, когда человек делает добро из страха наказания, чтобы избежать мучений, или как наёмник для получения награды, - и страх совершенный, боязнь любящего сына оскорбить любимого Отца неисполнением Его благой воли , удалиться от Него из-за греха.

К совершенному страху приводит рождающаяся в христианском подвиге любовь к Богу, когда подвижник, вкусив самой сладости пребывания с Богом, боится отпасть, боится лишиться её.

Св. Филарет Московский:

…есть вид страха, который можно назвать рабским, а сему противоположить можно страх сыновний. Страх рабский, при служении Богу, есть внутреннее расположение души, которая боится Бога, карающаго грех, и потому отвращается и убегает греха, и всего Богу неугоднаго. Страх сыновний есть внутреннее расположение души, благоговейно любящей Бога, как всеблагаго отца, и по любви боящейся оскорбить Его. Высшая степень сыновняго страха есть страх чистый, совершенно проникнутый любовию, и освобожденный от рабской боязни. Напротив того, нисшая степень рабскаго страха есть страх раба лукаваго и лениваго, – такое внутреннее состояние человека, в котором он боится не столько Бога, сколько мучения за грех, и потому хотя отчасти служит Богу по наружности, но внутренно не ненавидит греха, не подвизается против него для добродетели, и готов предаться ему, как скоро может представить его не так тяжким, чтобы за него угрожала вечная казнь.

После сих различений не трудно уже определить и взаимно согласить истинный смысл разнообразных священных изречений относительно страха Божия в человеке. Если апостол говорит нам христианам, что «не даде нам Бог духа страха»: то, без сомнения, он разумеет здесь страх рабский, или, по собственному его выражению, «дух работы в боязнь», а не страх сыновний, который не чужд дарованному нам «духу сыноположения», потому что есть одно из движений сего самаго духа. Подобным образом, если другой апостол сказует, что «совершенна любы вон изгоняет страх»: то и сей говорит о страхе рабском; страха же сыновняго и чистаго не имеет нужды изгонять любовь, которая сама в нем действует. Чистое не подлежит отвержению, почему и говорит писание о «страхе Господнем чистом», что он «пребывает в век века» (Псал. 28, 10).

Остановиться на степени страха однех наказаний, без сомнения, было бы низко для христианина: он должен подвизаться, чтобы очищать свой страх, и от рабскаго восходить к сыновнему. Но и напротив, если бы кто сказал: хочу водиться духом сыноположения и не забочусь о страхе; или: предаюсь любви совершенной, и отлагаю страх: таковый, в дерзновенном возношении помысла, был бы недалек от падения. …между тем как любовь изгоняет страх, да насладится человек торжеством благодати, смирение обратно призывает страх, да не забудет облагодатствованный своего недостоинства. И если ты удалишь от себя страх: то кто же приведет тебя к любви? Потому что, как сказует Премудрый, «страх Господень на стезях любления поставляет» (Сирах. 1, 13).

Св. Игнатий (Брянчанинов):

Священное Писание, научающее нас, что «страх Господень чист, пребываяй в век века» (Пс. 18, 10), говорит также, «что страха несть в любви, но совершенна любы вон изгоняет страх, яко страх муку имать: бояйся же не совершися в любви» (1 Ин. 4, 18). Это представляющееся при поверхностном взгляде разногласие святые Отцы объясняют так: “Два - страха: один вводительный, другой - совершенный; один свойствен начинающим, так сказать, благочествовать, другой составляет принадлежность совершенных Святых, достигших в миру любви. Например: кто исполняет волю Божию из-за страха мук, тот, как мы сказали, еще новоначальный: он еще не делает добра для самого добра, но по страху наказания. Другой же исполняет волю Божию из-за самой любви к Богу, любя собственно волю Божию, исполняет ее, чтобы благоугодить Богу. Таковой знает, что - существенное добро! Таковой познал, что значит быть с Богом! Таковой имеет истинную любовь, которую Святой называет совершенной (1 Ин. 4, 18). Эта любовь приводит его в совершенный страх: потому что таковой страшится и соблюдает верность воле Божией не из-за страха казней, не для того, чтобы избегнуть (вечной) муки, но потому что, как мы сказали, вкусив самой сладости пребывания с Богом, боится отпасть, боится лишиться ее. Этим страхом совершенным, действующим по причине любви, изгоняется вводительный страх. “Поэтому и сказано: «Совершенная любы вон изгоняет страх». Однако невозможно достигнуть совершенного страха иначе, как только страхом вводительным ” [Прп. Авва Дорофей. Поучение 4 о страхе Божием]. Самое величие Божие наводит святой, благоговейный страх на те разумные создания Божии, которые, по причине чистоты и святости своей, удостоились ближайшего предстояния Богу. «Бог прославляем в совете святых, велий и страшен есть над всеми окрестными Его» (Пс. 88).

Преп. Максим Исповедник:

81) Страх Божий двояк. Один рождается от угроз наказанием, от которого порождаются в нас по порядку воздержание, терпение, упование на Бога и бесстрастие, из коего любовь. Другой сопряжен с самою любовью, производя в душе благоговение, чтобы она от дерзновения любви не дошла до пренебрежения Бога.

82) Первый страх любовь совершенная изгоняет вон (1 Ин. 4, 16) из души, ее стяжавшей, и не боящейся уже муки; а второй, как сказано, она всегда имеет сопряженным с собою. Первому приличествуют следующие слова Писания: «страхом Господним уклоняется всяк от зла» (Притч. 15, 27); и: «начало премудрости страх – Господень» (Притч. 1, 7); ко второму: «страх Господень чист пребываяй в век века» (Пс. 18, 10); и: «несть лишения боящимся Его (Пс. 33, 10)».

Авва Дорофей:

«Святой Иоанн говорит в Соборных посланиях своих: «совершенна любы вон изгоняет страх» (1 Ин. 4, 18). Что хочет сказать нам чрез сие святой Апостол? О какой любви говорит он нам и о каком страхе? Ибо пророк Давид говорит в псалме: «бойтеся Господа вси святии Его» (Пс. 33, 10), и много других подобных изречений находим мы в Божественных Писаниях. Итак, если и святые, столько любящие Господа, боятся Его, то как же святой Иоанн говорит: «совершенна любы вон изгоняет страх?» Святой хочет нам показать этим, что есть два страха: один первоначальный, а другой совершенный, и что один свойствен, так сказать, начинающим быть благочестивыми, другой же есть страх святых совершенных, достигших в меру совершенной любви . Например, кто исполняет волю Божию по страху мук, как мы сказали, ещё новоначальный: ибо он не делает добра для самого добра, но по страху наказания. Другой же исполняет волю Божию из любви к Богу, любя Его собственно для того, чтобы благоугодить Ему: сей знает, в чём состоит существенное добро, он познал, что значит быть с Богом. Сей-то имеет истинную любовь, которую Святой называет совершенною. И эта любовь приводит его в совершенный страх, ибо таковый боится Бога и исполняет волю Божию уже не по страху наказания, уже не для того чтобы избегнуть мучений, но потому, что он, как мы сказали, вкусив самой сладости пребывания с Богом, боится отпасть, боится лишиться её. И сей совершенный страх, рождающийся от этой любви, изгоняет первоначальный страх: посему-то Апостол и говорит: совершенна любы вон изгоняет страх».

Бл. Феофилакт Болгарский в толковании на первое послание Святого Апостола Иоанна пишет:

«Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение » (1 Ин. 4, 17-18).

Бог есть свет, и святые Его, по изречению Евангелия (Мф. 5, 14), суть свет мира и чужды страха мучения, потому что исполнены любовью к Богу. Хочу, говорит апостол, чтобы вы усовершились в любви так, чтобы в день суда нам иметь дерзновение пред Богом, потому что и Он есть Судия, по собственному Его изречению: «Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну» (Ин. 5, 22). И что наше дерзновение будет пред Богом вочеловечившимся, апостол выразил в следующих словах: «поступаем в мире сем, как Он», то есть когда уже доказали, что Бог в нас и мы в Нем, то мы сами себе свидетели о совершенстве любви. Как Он в мире был непорочен и чист, почему и говорил: «идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин. 14, 30); так и мы будем в Боге и Бог в нас. Если Он есть учитель и податель нашей чистоты, то мы должны носить Его в мире чисто и непорочно, «всегда нося в теле своем мертвость Его» (2 Кор. 4, 10). Если будем так жить, то будем иметь дерзновение пред Ним и будем свободны от всякого страха. Ибо, достигши добрыми делами совершенства в любви, будем далеки от страха. В подтверждение сего и прибавляет: совершенная любовь изгоняет страх. Какой же страх? Сам он говорит, что страх мучения. Ибо можно иного любить и по страху наказания. Но такой страх не есть совершенный, то есть несвойствен совершенной любви. Сказав это о совершенной любви, обязательно говорит, что мы должны любить Бога, потому что Он прежде возлюбил нас, и как Он прежде сотворил нам благо, то мы тем усерднее должны принуждать себя к воздаянию за оное. Основываясь на словах Давида: «бойтесь Господа, святые Его, ибо нет скудости у боящихся Его» (Пс. 33, 10), иные спросят: как теперь Иоанн говорит, что совершенная любовь изгоняет страх? Неужели святые Божии так несовершенны в любви, что им заповедуется бояться? Отвечаем. Страх двоякого рода. Один - предначинательный, к которому примешивается мучение . Человек, совершивший худые дела, приступает к Богу с боязнью, и приступает для того, чтобы не быть наказанным. Это - страх предначинательный. Другой страх - совершенный . Этот страх свободен от такой боязни; почему и называется чистым и пребывающим вовек (Пс. 18, 10). Что же это за страх, и почему он совершенный? Потому, что имеющий его совершенно восхищен любовью и всячески старается о том, чтобы у него ничего не недоставало такого, что сильно любящий должен сделать для любимого .

«Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас. Боящийся несовершен в любви». (1 Ин.4, 18-19).

Под страхом здесь разумеется страх предначинательный. Кто искренно любит Бога, тот творит угодное Ему не по страху наказания, а по влечению к добродетели и по любви к Богу, не ограждая себя даже законным страхом, заключающимся в любви к хорошему. И тот страх, который делает что-нибудь для того, чтобы не подпасть наказанию, тождествен с первым. Посему и прибавлено: «в страхе есть мучение»».

6. Любовь к Богу и второй, совершенный страх Божий достигаются только посредством первого, вводящего, предначинательного страха

Святые отцы предупреждают, что совершенный страх, равно как и любовь к Богу, из которой он рождается, достижимы лишь одним единственным путём: первоначальным страхом Божиим . Предначинательный страх Божий очищает душу христианина, сжигая страсти и рождая в нём всякую добродетель, и лишь в очищенной таким образом душе может родиться чистая духовная любовь, дар Святого Духа.

Авва Дорофей наставляет:

"Однако невозможно достигнуть совершенного страха иначе, как только первоначальным страхом. Ибо трояким образом, как говорит Василий Великий, можем мы угодить Богу: или благоугождаем Ему, боясь муки, и тогда находимся в состоянии раба; или, ища награды, исполняем повеления Божии ради собственной пользы, и посему уподобляемся наёмникам; или делаем добро ради самого добра, и тогда мы находимся в состоянии сына. Ибо сын, когда приходит в совершенный возраст и в разум, исполняет волю отца своего не потому, что боится быть наказанным, и не для того, чтобы получить от него награду, но собственно потому и хранит к нему особенную любовь и подобающее отцу почтение, что любит его и уверен, что всё имение отца принадлежит и ему. Таковой сподобляется услышать: «уже неси раб, но сын... и наследник Божий Иисус Христом» (Гал. 4, 7). Таковой уже не боится, как мы сказали, Бога, конечно, тем первоначальным страхом, но любит Его, как и святой Антоний говорит: я уже не боюсь Бога, но люблю Его.

И Господь, сказав Аврааму, когда он привёл для жертвоприношения Ему сына своего: «ныне бо познах, яко боишися ты Бога» (Быт. 22, 12), сим означил тот совершенный страх, который рождается от любви. Ибо иначе как бы он сказал: «ныне познах», когда (Авраам) уже сделал столько из послушания Богу, - оставил всё своё и переселился в чужую землю к народу, служившему идолам, где не было и следа Богопочитания, и сверх всего этого навёл на него Бог такое страшное искушение - жертвоприношение сына, и после сего сказал ему: «ныне познах, яко боишися ты Бога». Очевидно, что Он говорил здесь о совершенном страхе, свойственном святым, которые уже не по страху мучения и не для получения награды исполняют волю Божию, но, любя Бога, как мы многократно говорили, боятся сделать что-либо против воли Бога, ими любимого. Посему-то и говорит Апостол: «любы вон изгоняет страх», ибо они уже не по страху действуют, но боятся, потому что любят. В сём состоит совершенный страх.

Но невозможно (как мы уже сказали выше) достигнуть совершенного страха, если кто прежде не приобретает первоначального. Ибо сказано: «начало премудрости страх Господень» (Притч. 1, 7), и ещё сказано: «страх Божий есть начало и конец» (Сир. 1, 15,18). Началом назван первоначальный страх, за которым следует совершенный страх святых. Первоначальный страх свойствен нашему душевному состоянию. Он сохраняет душу от всякого зла , как полировка медь, ибо сказано: «страхом же Господним уклоняется всяк от зла» (Притч. 15, 27). Итак, если кто уклоняется от зла по страху наказания, как раб, боящийся господина, то он постепенно приходит и к тому, чтобы делать благое добровольно, и мало-помалу начинает, как наёмник, надеяться некоторого воздаяния за свое благое делание. Ибо когда он постоянно будет избегать зла, как мы сказали, из страха, подобно рабу, и делать благое в надежде награды, подобно наёмнику, то, пребывая, по благодати Божией, во благом и соразмерно сему соединяясь с Богом, он получает вкус благого и начинает понимать, в чём истинное добро, и уже не хочет разлучаться с ним. Ибо кто может разлучить такового от любви Христовой? - как сказал апостол (Рим. 8, 35).

Тогда достигает он в достоинство сына и любит добро ради самого добра, и боится, потому что любит. Сей-то есть великий и совершенный страх. Поэтому и Пророк, уча нас отличать один страх от другого, сказал: «приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас. Кто есть человек хотяй живот, любяй дни видети благи?» (Пс. 33, 12-13).

… он научает, говоря: «удержи язык твой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти» (Пс. 33, 14). Итак, он прежде всего отсекает действие зла страхом Божиим.

Удерживать язык свой от зла значит не уязвлять чем-либо совести ближнего, не злословить, не раздражать. А устнами своими «не глаголати льсти» значит не обольщать ближнего.

Потом Пророк прибавляет: «уклонися от зла». …Вот он показывает нам ту постепенность трёх устроений душевных, о которой мы упоминали выше. Страхом Божиим он научил уклоняться от зла…

… Когда кто сподобится уклониться от зла и потом будет стараться, с помощию Божиею, делать благое, тотчас восстают на него брани вражеские, и он подвизается, трудится, сокрушается, не только боясь возвратиться опять на злое, как мы сказали о рабе, но и надеясь, как было упомянуто, награды за благое, подобно наёмнику. И таким образом, терпя нападения от врага, борясь с ним и сопротивляясь ему, он делает благое, но с большою скорбию, с великим трудом. Когда же он получит помощь от Бога и приобретёт некоторый навык в добре, тогда видит он покой, тогда вкушает мир, тогда ощущает, что значит печаль брани и что - радость и веселие мира. И потом уже ищет мира, усильно стремится к нему, чтобы достигнуть его, приобрести совершенно и водворить его в себе.

Что может быть блаженнее души, сподобившейся придти во сию меру духовного возраста? …Кто может отселе побудить душу сию делать добро ради чего-либо иного, кроме наслаждения тем самым добром? Кто может знать радость сию, кроме того, кто испытал её? Тогда-то таковой, как мы уже несколько раз говорили, познает и совершенный страх. Вот мы слышали теперь, в чём состоит совершенный страх святых и в чём состоит первоначальный страх, свойственный нашему душевному устроению, и с чего человек начинает и чего достигает через страх Божий".

Св. Игнатий (Брянчанинов) предостерегает от самообольщения и падения тех, кто хочет, перешагнув ступень первоначального страха, не очистив сердце покаянием, сразу же подняться на высоту совершенной любви, ища неочищенной душой соединения с Богом:

"Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу уже есть самообольщение. Оно немедленно устраняет от правильного служения Богу, немедленно вводит в разнообразное заблуждение, оканчивается повреждением и гибелью души. Мы будем доказывать это Священным Писанием и писаниями святых Отцов; будем говорить, что шествие ко Христу начинается и совершается под водительством страха Божия; наконец, покажем, что любовь Божия есть тот блаженный покой в Боге, в который входят совершившие невидимый путь к Богу.

…Тому же научает и Новый Завет притчей о вшедшем на брак в одеянии небрачном, хотя вшедший и был из числа званных. Сказал царь слугам, указывая на недостойного: «Связавше ему руце и нозе, возмите его и вверзите во тму кромешнюю» (Мф. 22, 13). Связанием рук и ног означается отъятие всякой возможности к преуспеянию духовному. Точно: приходит в это состояние принявший ложное направление, устремившийся прямо из состояния греховности, и еще в этом состоянии, к любви, которая совершает соединение человека с Богом, но человека, уже предочищенного покаянием. Ввержением во тьму кромешную означается ниспадение ума и сердца в заблуждение и самообольщение. …Слуги, власти которых предается несчастный - демоны: хотя они и заражены безумной ненавистью к Богу, но вместе пребывают его слугами по Его неограниченным всемогуществу и премудрости; они овладевают только теми человеками, которые за произвольное их поведение, предаются власти демонов. Предается этой власти вступивший в направление, воспрещенное Богом, как увлеченный самомнением, как произвольно отвергший повиновение Богу.

… Должно достигнуть совершенства во всех добродетелях, чтобы вступить в совершенство всех совершенств, в слияние их, в любовь. «Всяк любяй от Бога рожден есть и знает Бога» (1 Ин. 4, 7). «Бог любы есть, и пребываяй в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает» (1 Ин. 4, 16). «О сем разумеем, яко в Нем пребываем, и Той в нас, яко от Духа Своего дал есть нам» (1 Ин. 4, 13). Единый истинный признак достижения любви, данный нам самим святым Духом, есть явное присутствие в нас Святого Духа. Тот, кто не соделался храмом Святого Духа, да не льстит себе, да не обманывает себя: он не может быть обителью любви, он чужд ее. Изливается в сердца наши любовь вместе с Духом Святым. Она - Его свойство. В кого нисходит Святой Дух: в том является Его свойство - любовь (Рим. 5, 5). “Кто стяжет любовь: тот, вместе с этим облекается в Самого Бога”, - сказал святой Исаак Сирин (Слово 48).

…благодатное состояние обновления и пакибытия, доставляемое святым крещением, нуждается в поддержании жительством по евангельским заповедям.

… данное нам сокровище духовное не отнимается от нас окончательно до самой смерти, и мы можем раскрыть его снова во всей силе и славе покаянием [Каллиста и Игнатия, гл. 6]. Раскаяние в греховной жизни, печаль о грехах произвольных и невольных, борьба с греховными навыками, усилие победить их и печаль о насильном побеждении ими, принуждение себя к исполнению всех евангельских заповедей - вот наша доля. Нам предлежит испросить прощение у Бога, примириться с Ним, верностью к Нему загладить неверность, дружество со грехом заменить ненавистью ко греху. Примирившимся свойственна святая любовь. Не столько мы ищем ее, сколько Бог ищет, чтобы мы сделались способными принять ее, и приняли ее. Обличив в заблуждении того, кто был удовлетворен собой по своим самомнению и слепоте, призвав его к ревностному покаянию, Господь произнес следующее утешение и обетование: «Се стою при дверех, и толку: аще кто услышит глас Мой, и отверзет двери, вниду к нему, и вечеряю с ним, и той со Мною. Побуждающему дам сести со Мною на престоле Моем, яко же и Аз победих, и седох со Отцем Моим на престоле Его» (Апок. 3, 20, 21). Это говорит всесвятая Любовь. Ощущение любви, которое приписывает себе грешник, не перестающий утопать в грехах, которое приписывает он себе неестественно и гордо, есть не что иное, как одна обманчивая, принужденная игра чувств, безотчетливое создание мечтательности и самомнения. «Всяк согрешаяй не виде Его, ни позна Его» - Бога, Который есть Любовь .

Озаряемые Христовым светом, преподобные пустынножители трудились на селе сердца своего, обрели на нем драгоценный бисер - любовь к Богу. В Боговдохновенных писаниях своих они предостерегают нас от тех бедствий, которые обыкновенно последуют за преждевременным исканием любви. С особенной ясностью рассуждает об этом предмете святой Исаак Сирин . Из сочинений его мы выписываем несколько свидетельств и душеполезнейших наставлений.

“Премудрый Господь, - говорит великий Наставник монашествующих, - благоволит, чтобы мы снедали в поте лица хлеб духовный. Установил Он это не от злобы, но чтобы не произошло несварения, и мы не умерли. Каждая добродетель есть матерь следующей за нею. Если оставишь матерь, рождающую добродетели, и устремишься к взысканию дщерей, прежде стяжания матери их: то добродетели эти соделываются ехиднами для души. Если не отвергнешь их от себя - скоро умрешь [Слово 72]. Духовный разум естественно последует за деланием добродетелей. Тому и другому предшествуют страх и любовь. Опять страх предшествует любви. Всякий, бесстыдно утверждающий, что можно приобрести последующее, “не упражняясь предварительно в предшествующем, без сомнения положил первое основание погибели для души своей”. Господом установлен такой путь, что последнее рождается от первого [Слово 5-е].

В 55-м Слове, которое служит ответом на послание преподобного Симеона Чудотворца, святой Исаак говорит: “Ты написал в послании твоем, что душа твоя возлюбила возлюбить Бога, но что ты не достиг того, чтобы любить, хотя и имеешь великое желание любить. К этому присовокупляешь, что отшельничество в пустыне вожделенно тебе, что чистота сердца началась в тебе, и что память Божия очень воспламеняется в сердце твоем, разжигает его. Если это истинно: то оно велико. Но мне не хотелось бы, чтоб оно было написано тобой: потому что тут нет никакого порядка. Если же ты поведал для вопроса: то порядок вопроса - иной. Говорящий, что душа его не имеет еще дерзновения в молитве, потому что не победила страстей, как смеет сказать, что душа его возлюбила возлюбить Бога? Нет способа возбудиться в душе божественной любви, вслед которой ты таинственно шествуешь в отшельничестве, если душа не победила страстей. Ты же сказал, что душа твоя не победила страстей, а возлюбила возлюбить Бога: в этом нет порядка. Говорящий, что страстей не победил, а возлюбить Бога любит, - не знаю, что и говорить. - Возразишь: я не сказал «люблю», но «люблю возлюбить». И это не имеет места, если душа не достигла чистоты. Если же хочешь сказать обыкновенное слово: то не ты один говоришь, но и каждый говорит, что желает любить Бога; говорят это не только христиане, но и неправо поклоняющиеся Богу. Это слово говорится обыкновенно каждым. Но, при таких словах движется только язык, между тем, как душа не ощущает того, что говорится. Многие больные нс знают даже того, что они больны. Злоба есть болезнь души, и прелесть - утрата истины. Весьма многие, зараженные этими недугами, провозглашают свое здравие, и многими бывают похваляемы. Если душа не уврачуется от злобы и не стяжет естественного здравия, в котором она создана, если не возродится в здравие Духом: то человеку невозможно пожелать чего-либо вышеестественного, свойственного Духу, потому что душа, доколе находится в недуге по причине страстей, дотоле не способна ощущать ощущением своим духовное, и не умеет желать его, но желает только от слышания и чтения Писаний”.

“Деяние креста - сугубо, сообразно составу естества, разделяемому на две части. Одно состоит в претерпении скорбей телом, совершается действием душевной силы ревности и называется собственно деяние. Другое же приобретается тонким деланием ума, непрестанным помышлением о Боге и пребыванием в молитве, что совершается силой желания, и называется видение. Первое, то есть, деяние, очищает страстную часть души силой ревности, второе же очищает мысленную часть души действием душевной любви или вожделением душевным. Каждый, прежде совершенного обучения в первой части, переходящий ко второй, увлекаясь ее сладостью, чтобы не сказать от лености, подвергается гневу за то, что, не умертвив прежде «уды» свои, «яже на земли» (Кол. 3, 5), то есть, не уврачевав немощи помыслов терпеливым пре6ыванием в делании крестного поношения, дерзнул возмечтать в уме своем славу креста. Сие-то значит сказанное древними Святыми: “Если ум захочет взойти на крест, прежде нежели исцелятся чувства от немощи, то постигает его гнев Божий. Восхождение на крест тогда навлекает гнев, когда совершается не первой частью терпения скорбей или распятием плоти, но стремлением к видению, второй частью, имеющей место по исцелении души. Такового ум осквернен постыдными страстями и устремляется к мечтам и помыслам самомнения. Ему заграждается путь запрещением: потому что он не очистил сперва скорбями ум, не покорил плотских похотений, но от слуха и буквы устремился прямо вперед, в путь, исполненный мрака, будучи сам слеп. И те, у которых зрение здраво, которые исполнены света и стяжали наставников, исполненных благодати, и те бедствуют и днем и ночью; очи их исполнены слез; в молитве и плаче они трудятся день и ночь по причине опасностей путешествия, по причине стремнин, более страшных, встречающихся им, по причине образов истины, оказывающихся перемешанными с обманчивыми призраками ее. Божие, говорят Отцы, приходит само собой, когда ты не ожидаешь его. Так! Но если место чисто, а не осквернено” [Слово 2-е].

Желающий приступить к Богу для служения Ему, должен предаться руководству страха Божия.

… Напрасно же исполненные самомнения и самообольщения мечтатели гнушаются страхом Божиим, как принадлежностью презренных рабов, когда к страху призывает нас Бог, возвещает, что Сам Он будет нашим учителем страха, что подаст нам духовный дар страха Божия. Не низко для человека, ничтожной твари, падшей, отверженной, погибшей, усвоившей себе вражду к Богу, перейти из состояния вражды и погибели к состоянию рабства и спасения. Уже это рабство - великое приобретение! Уже это рабство - великая свобода! Страх законополагается нам, как средство существенно нужное, необходимое для нас. Страх очищает человека, предуготовляет для любви: мы бываем рабами для того, чтобы законно соделаться чадами. По мере очищения покаянием, начинаем ощущать присутствие Божие; от ощущения присутствия Божия является святое ощущение страха. Опыт открывает высоту чувствования. Высоко и вожделенно ощущение страха Божия! При действии его часто ум притупляет свои очи, перестает произносить слова, плодить мысли: благоговейным молчанием, превысшим слова, выражает сознание своего ничтожества и невыразимую молитву, рождающуюся из этого сознания.

… Страх Божий есть дар Божий. Как дар, он испрашивается молитвой. Желал сподобиться этого дара святой пророк Давид и потому умолял Бога: «Постави рабу Твоему слово Твое в страх, пригвозди страху Твоему плоти моя» (Пс. 118, 38, 102), то есть, мои плотские пожелания. Страх Господень есть один из семи даров Святого Духа, которые святой пророк Исаия исчисляет так: «Дух премудрости и разума, Дух видения и 6лагочестия, Дух совета и крепости, Дух страха Божия» (Ис. 11, 2).

Господь наш Иисус Христос, принесший пришествием Своим на землю мир от Бога и благоволение Божие человекам, соделавшийся Отцом будущего века и Родоначальником святого племени спасающихся, призывающий чад Своих в любовь и соединение с Собою, предлагает, однако во врачевание поврежденной природы нашей, между прочими средствами, страх. Предающемуся порывам гнева и ненависти Он угрожает геенной огненной; попирающему совесть угрожает темницей; увлекающемуся нечистыми вожделениями угрожает вечной мукой (Мф. 5, 22, 25, 26, 29). Непрощающему от искренности сердца ближним согрешения их, возвещает, что и его грехи не будут прощены (Мф. 6. 15). Сребролюбцу и сластолюбцу напоминает смерть, могущую восхитить их в то время, как они не ожидают ее (Лк. 12, 16-20). …Всем вообще последователям Своим Господь заповедал спасительный страх Божий, выражающийся в постоянных трезвении и бдительности над собой. «Да будут чресла ваша препоясана», сказал Он, «и светильницы горящии: и вы подобни человеком, чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу, абие отверзут Ему. Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих» (Лк. 12, 35, 36, 37). «Всем глаголю: бдите» (Мк. 13, 37).

… Все святые, во время земного странствования своего, часто приходят воспоминанием и размышлением благочестивым на страшный суд Христов, - благовременным, спасительным страхом ограждают себя от страха, который возбудится в погибших отчаянием; благовременным осуждением себя они стараются благовременно снискать оправдание, плачем отвратить плач. Братия! Нужно, необходимо нам, немощным и грешным, частое воспоминание второго пришествия и страшного суда Христова: такое воспоминание есть благонадежнейшее приуготовление. Страшен тот Суд, который ожидает всех человеков после общего воскресения, страшен и тот суд, который ожидает каждого человека после его смерти. Последствия того и другого суда или вожделенны или бедственны. Если земные суды, на которых дело идет об одном тленном и временном, возбуждают нашу заботливость: тем более должен озабочивать нас суд Божий. С какой другой целью Господь возвестил нам о нем так ясно, как не с целью возбудить в нас душеспасительный страх, могущий предохранить нас от греховной, беспечной жизни, в которой - условие нашей погибели?

Неужели же нам, потому что мы грешники, вовсе не любить Бога? Нет! Будем любить Его, но так, как Он заповедал любить Себя; будем всеусильно стремиться к достижению святой любви, но тем путем, который указан нам Самим Богом. Не будем предаваться увлечениям обманчивым и льстивым самомнения! Не будем возбуждать в сердце пламени сладострастия и тщеславия, столько мерзостных перед Богом, столько пагубных для нас! Бог повелевает любить Себя следующим образом. «Будите в любви Моей», говорит Он. «Аще заповеди Моя соблюдете, пребудете в любви Моей: яко же Аз заповеди Отца Моего соблюдох, и пребываю в Его любви» (Ин. 15, 9, 10).

… Любовь ко Христу докажем послушанием Христу; любовь к Отцу Богу докажем послушанием Сыну Богу, Который «от Себя не глаголал» к нам, но возвестил нам то, что «заповедал» возвестить «Отец», Которого заповедь есть «живот вечный» (Ин. 12, 49, 50). «Имеяй заповеди Моя», сказал Господь, «и соблюдаяй их, той есть любяй Мя. Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет. Не любяй Мя, словес Моих не соблюдает» (Ин. 16, 21, 23, 24). Исполнение заповедей Спасителя - единственный признак любви к Богу, принимаемый Спасителем. “По этой причине все благоугодившие Богу, благоугодили не иначе, как оставив свою правду, поврежденную грехопадением, и устремясь к исканию правды Божией, изложенной в учении и заповеданиях Евангелия. В правде Божией они обрели любовь, сокровенную от падшего естества. И Господь, заповедав многое о любви, повелел прежде искать правды Божией, зная, что она - мать любви” [Прп. Макарий Великий, Беседа 37, гл. 2, 3]".

Преп. Исаак Сирин:

Как невозможно переплыть большое море без корабля и ладии, так никто не может без страха достигнуть любви. Смрадное море между нами и духовным раем можем переплыть только на ладии покаяния, на которой есть гребцы страха. Но если эти гребцы страха не правят кораблем покаяния, на котором по морю мира сего преходим к Богу, то утопаем в этом смрадном море. Покаяние есть корабль, а страх - его кормчий, любовь же - Божественная пристань. Поэтому страх вводит нас на корабль покаяния, переправляет по смрадному морю жизни и путеводит к Божественной пристани, которая есть любовь. В сию пристань приходят все труждающиеся и обремененные покаянием. И когда достигнем любви, тогда достигли мы Бога, и путь наш свершен, и пришли мы к острову тамошнего мира, где Отец, Сын и Дух Святый.

7. Как стяжать добродетель страха Божия?

Святые отцы советуют, что для того, чтобы стяжать страх Божий, надо прежде всего пожелать и взыскать его, как дара Божией благодати, надо хранить память Божию и память смертную, память мучений, рассуждать и помнить «о Божием вездесущии и всеведении, все в тебе видящем и гневающемся на тебя за все худое в тебе; о Божием правосудии, готовом наказать тебя сейчас, но удерживаемом до времени милостью; о смерти, в каждое мгновение готовой схватить тебя и предать суду и воздаянию» (св. Феофан Затворник). Также «нужно предочищение себя покаянием. В покаянии совмещаются все заповеди Божии. Покаянием вводится христианин сперва в страх Божий, потом в Божественную любовь» (св. Игнатий (Брянчанинов) - и необходимо жить внимательно, трезвенно, стараясь исполнять заповеди.

Преподобный авва Дорофей:

«Теперь мы желаем узнать и то, как вселяется в нас страх Божий…

Отцы сказали, что человек приобретает страх Божий, если имеет память смерти и память мучений; если каждый вечер испытывает себя, как он провёл день, и каждое утро, - как прошла ночь; если не будет дерзновенен в обращении и, наконец, если будет находиться в близком общении с человеком, боящимся Бога. Ибо говорят, что один брат спросил некоторого старца: «Что мне делать, отче, для того, чтобы бояться Бога?» Старец отвечал ему: «Иди, живи с человеком, боящимся Бога, и тем самым, что он боится Бога, научит он и тебя бояться Бога».

Блаженный Диадох:

Как раны на теле, если не очистить их и не подготовить, как должно, не чувствуют лекарств, а когда очищены, чувствуют действие их и тем самым совершенно исцеляются, так и душа: пока остается нерадивой, покрыта проказой сластолюбия - не может чувствовать страха Божия, даже если бы кто непрестанно толковал ей о Страшном Суде Божием. А когда начнет очищаться, углубленно внимая себе, тогда начинает чувствовать, как некое живительное врачевство, страх Божий, пережигающий ее, как в огне, неким действием обличений, и таким образом, мало-помалу очищаясь, достигает наконец совершенного очищения. При этом насколько в ней возрастает любовь, настолько же умаляется страх, пока не придет она в совершенную любовь, в которой нет страха, но совершенное бесстрастие, производимое действием славы Божией. Да будут же нам в непрестанную похвалу похвал, во-первых, страх Божий, а наконец, любовь - полнота совершенства во Христе.

Святитель Феофан Затворник:

«Если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище, то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге» (Притч. 2, 3-5). Корень богоугодной жизни - страх Господень. Когда придет он, то, как творческая сила, все в тебе перестроит и воссоздаст в тебе прекрасный порядок - космос духовный. Как стяжать страх Божий? Он в тебе есть, только заглушен, воскреси его. Для этого дай голос разуму твоему и открой сердце твое для принятия внушений Истины. До сих пор разуму не давали слова, он был в рабстве и не смел говорить здравые речи; пусть теперь говорит. Он начнет речь о Божием вседержительстве, держащем тебя и могущем бросить в каждое мгновение; о Божием вездесущии и всеведении, все в тебе видящем и гневающемся на тебя за все худое в тебе; о Божием правосудии, готовом наказать тебя сейчас, но удерживаемом до времени милостью; о смерти, в каждое мгновение готовой схватить тебя и предать суду и воздаянию. Слушай и вводи сердце твое в чувство этих истин. Пробудишь чувство - придет вместе с тем и страх Божий. Это заря жизни.

…Как дойти до страха Божия? Ищи и обрящешь. Здесь нельзя сказать: то и то сделай; страх Божий есть духовное чувство, сокровенно зачинающееся в сердце от его обращения к Богу. Размышление помогает, помогает и напряжение себя на это чувство, но делом оно дается от Господа. Взыщи его, как дара, и дан тебе будет. И когда дан будет, тогда только слушайся его беспрекословно - он выправит все твои неправды.

Страх Божий как приводит к началу святой и богоугодной жизни, так бывает самым верным блюстителем ее, когда кто, последовав его внушениям, положит это начало. Учит нас этому нынешний апостол, приводя на память грозные суды Божии и наказания, еще здесь явленные над не покоряющимися Его воле. «Ангелов согрешивших не пощадил» (2 Пет. 2, 4). Были чисты и в пресветлом обитали жилище. Но как только согрешили, низвержены во мрак преисподней. Нас ли с тобою пощадит, если пойдем против воли Его?! Разлилось нечестие при Ное. Бог навел потоп и всех погубил, исключая восемь душ семейства Ноя. Не посмотрел, что было много нечестивых. Над тобою ли одним станет Он раздумывать - погубить тебя или нет, когда не станешь слушать голоса Его?! Долго терпел Господь Содом и Гоморру. Они же вместо вразумления спешили на верх нечестия, за то, когда не чаяли, поражены огнем, во образ вечного огня, ожидающего нечестивых. Не миновать и тебе этого огня, если пойдешь теми же путями. Приводи все это на память, сидя сам с собой, особенно в ночной тишине и темноте, и, возгревая тем страх Божий, страшись греха, как если бы в нем подкрадывался к тебе пламень огня вечного.

Страх Божий с совестию суть мощные производители доброй нравственности. И это - совершенная правда; иначе доброй нравственности и состояться нельзя. Но как оживить страх Божий, как совесть возвесть до ясного и полного познания воли Божией и как, по сознании сего, облечь волю силою неуклонно исполнять внушения совести? Этого мудрователи не определяют и сами по себе определить не могут. Все это указывает нам христианское откровение, и не только указывает, но и возводит в состояние страха Божия, ведения святой воли Его и обладания силою следовать ей. Первое призвание евангельское открывается возбуждением страха Божия и оживлением совести, которые рождают возненавидение греха и возлюбление правды, приводящие к решимости отвращаться от первого и прилепляться к последней. Когда затем сие решение запечатлевается в крещении и приемлет на себя благодать Божию; тогда лицо, выходящее из купели, есть уже мощный ревнитель добрых дел, готовый скорее умереть, чем нарушить в чем-либо святую волю Божию».

«Храните память Божию и память смертную. От них страх Божий будет в силе . От страха - внимание к себе и всем делам своим, мыслям и чувствам. От сего трезвенная благоговейная жизнь. От сей - страстей подавление. От сего - чистота. От чистоты - с Богом пребывание, не мыслями только, но и чувствами.

Трудитесь. Труд все преодолевает с Божией помощию».

Св. Тихон Задонский:

«Начало этой премудрости есть страх Господень. Страху же Господню человека «научает» Божия благодать (Пс. 33, 12).

Страх Божий рождается от рассуждения о свойствах Божиих. О том, что Бог - вездесущ и знает всякое дело, слово и помышление. Что Бог ненавидит всякое беззаконие и всякое зло. Что Бог - Праведный Судия и всякому воздаст по делам. Что перед Ним и самые ангельские чины трепещут. Что Бог содержит весь свет в Своей руке. Что Бог, в мгновение ока, может в самом действии греха погубить грешника праведным судом. Что Бог за грех уготовал вечный огонь...»

Преп. Амвросий Оптинский:

Страх Божий приобретается еще исполнением заповедей Божиих, и чтобы делать все по совести.

Вопрос: «Как стяжать страх Божий?» Ответ: «Должно всегда иметь Бога пред собою. Предзрех Господа предо мною выну».

Достопамятные сказания:

Некто спросил авву Паисия: «Что мне делать с моей душой? Она бесчувственна и не страшится Бога». Старец отвечал: «Пойди, прилепись к человеку, боящемуся Бога, он и тебя научит страху Божию».

Св. Игнатий (Брянчанинов):

«Божие приходит само по себе в то время, когда мы не ожидаем его и не надеемся получить его. Но чтобы последовало к нам благоволение Божие, нужно предочищение себя покаянием. В покаянии совмещаются все заповеди Божии. Покаянием вводится христианин сперва в страх Божий, потом в Божественную любовь.

…Блудный сын, прожив в стране чужой имение отца, подвергшись несказанным бедствиям, когда начал размышлять о возвращении к отцу, то при этом размышлении наставляемый самым бедственным положением своим и великим богатством отца, предначертал себе самый благоразумный образ действия. «Восстав», говорил он, обдумывая намерение, «иду ко отцу моему, и реку ему: отче! согреших на небо и пред тобою: и уже несмь достоин нарещися сын твой: сотвори мя яко единого от наемник твоих» (Лк. 15, 18, 19). Смирение, образовавшееся в мыслях, сын осуществил на самом деле, «и еще ему далече сущу узре его отец его, и мил ему бысть» (Лк. 15, 20). Так и мы, потеряв в суетных и греховных занятиях данную нам Отцом Небесным красоту усыновления, когда решимся обратиться к Нему, то должны приступать к престолу славы и величества Его с глубоким смирением, с благоговейным страхом. Первым действием нашим должны быть сознание и исповедание согрешений наших, оставление греховной жизни, вступление в жизнь по евангельским заповедям. Душой молитв наших и прочих благочестивых подвигов должно быть чувство покаяния. От полноты убеждения мы должны считать себя недостойными любви, недостойными имени сынов и дщерей Божиих. «Сотвори мя», говорит кающийся блудный сын, «яко единого от наемник твоих», трудящихся на ниве покаяния, под надзором грозного приставника - страха. Не будем искать того, приобретение чего зависит не от нас, для чего мы еще не созрели. Доколе, подобно упоминаемому в Евангелии сотнику, находимся «под властию»; доколе нами преобладают грех и падшие духи, будем свидетельствовать и исповедовать с благоразумным сотником: «Господи, несмь достоин, да под кров мой внидеши, но токмо рцы слово, и исцелеет отрок мой» (Мф. 8, 8). Ты пречист и пресвят, почиваешь в одних чистых и святых; но я, оскверненный, «несмь достоин, да внидеши под кров мой».

Авва Евпрений:

Если человек будет смиряться, если будет бескорыстен, если воздержится от осуждения, то придет к нему страх Божий.

Преп. Варсануфий и Иоанн:

Вопрос 390. Как достигнуть, чтобы страх Божий пребывал непоколебимо в моем жестоком сердце? И как со мною случается, что, делая что-либо и еще не окончив того, переношусь умом к другому, под предлогом как бы страха Божия, то спрашиваю: хорошо ли это или нет?

Ответ. Тот, кто желает всегда иметь страх Божий непоколебимым в сердце своем, из следующего примера может уразуметь, как достигнуть сего: если кто желает пойти куда-нибудь, то обувается в сапоги. Писание же говорит, что сапоги суть знамение приуготовления (см. Еф. 6, 15); а также написано: «Спешил и не медлил соблюдать заповеди Твои» (Пс. 118, 60). Итак, кто усмотрит, что ему предлежит какое-либо дело, тот от телесного приуготовления должен заимствовать образец для духовного и надеть духовные сапоги, то есть приготовить себя страхом Божиим, вспоминая, чтó он должен совершать со страхом Божиим, и, приготовив сердце, призвать Бога, чтобы Он даровал ему страх сей. А когда во всяком деле будет предлагать пред очами своими страх сей, он сделается непоколебимым в сердце его. Надобно обращать внимание и на то, чтобы не переносить ума от предлежащего дела к чему-либо другому, извиняясь, что сие делается как бы по страху Божию, ибо такой путь неправ и есть не иное что, как рассеяние и прелесть вражия. Но во всяком начинании надобно стараться содержать в себе тот же страх Божий; также должно прилепляться к святым отцам, от лицезрения и беседы которых, от их воздыхания и доброй их жизни и мы исполнимся умиления по Богу; ибо скот Иакова, смотря постоянно на опущенные в воду жезлы, «зачинал пред прутьями, и рождался скот» (Быт. 30, 39). И если напечатлеем в уме примеры отцов, чтобы таким же образом употреблять вещи, как они, то не замедлим вступить на один путь с ними.

8. Что нас отлучает от страха Божия? Что происходит с человеком, лишившимся страха Божия?

Святые отцы говорят, что страх Божий отходит от нас от суетной жизни, когда, поддаваясь влечению чувственных удовольствий, человек теряет память Божию .

Авва Дорофей:

«Отгоняем же страх Божий от себя тем, что делаем противное сему: не имеем ни памяти смертной, ни памяти мучений; тем, что не внимаем самим себе и не испытываем себя, как проводим время, но живём нерадиво и обращаемся с людьми, не имеющими страха Божия, и тем, что не охраняемся от дерзновения. Сие последнее хуже всего: это совершенная погибель. Ибо ничто так не отгоняет от души страх Божий, как дерзость. Посему, когда спросили авву Агафона о дерзости, он сказал: «Она подобна сильному жгучему ветру, от которого, когда он подует, все бегут, и который портит всякий плод на деревьях». Видишь ли, брат, силу сей страсти? Видишь ли лютость её? И когда его опять спросили, ужели так вредна дерзость? - он отвечал: «Нет страсти вреднее дерзости, ибо она есть мать всех страстей». Весьма хорошо и разумно сказал он, что она есть мать всех страстей, потому что она отгоняет страх Божий от души. Ибо если «страхом же Господним уклоняется всяк от зла» (Притч. 15, 27), то, конечно, где нет страха Божия, там всякая страсть. Бог да избавит души наши от всегубительной страсти - дерзости.

Дерзость бывает многообразна: можно быть дерзким и словом, и осязанием, и взором. От дерзости иной впадает в празднословие, говорит мирское, делает смешное и побуждает других к непристойному смеху. Дерзость и то, когда кто прикоснется другого без нужды, когда поднимет руку на кого-либо смеющегося, толкает кого-нибудь, вырвет у него что-нибудь из рук, бесстыдно смотрит на кого-нибудь: всё это делает дерзость, всё это происходит от того, что в душе нет страха Божия, и от сего человек мало-помалу приходит и в совершенное нерадение.

Посему-то, когда Бог давал заповеди закона, Он сказал: «благоговейны сотворите сыны Израилевы» (Лев. 15, 31), ибо без благоговения и стыда человек не чтит и Самого Бога и не хранит ни одной заповеди. Посему-то нет ничего вреднее дерзости; посему-то она и есть мать всех страстей, что она изгоняет благоговение, отгоняет страх Божий и рождает пренебрежение; а от того, что мы дерзки друг с другом и не стыдимся один другого, случается, что мы и злословим, и оскорбляем друг друга. …

… Приобретите страх Божий и с благоговением встречайте друг друга, каждый преклоняя главу свою пред братом своим, как мы сказали. Каждый смиряйся перед Богом и перед братом своим и отсекай свою волю.

… Сам Бог наш, как человеколюбец, да дарует нам страх Свой, ибо сказано: «Бога бойся и заповеди Его храни» (Екл. 12, 13)».

Св. Феофан Затворник пишет:

Первая степень ниспадения из сего состояния [духовной жизни] есть богозабвение, когда выпадает из сознания пресветлый и предивный лик Божества; Бог забывается, - и помышление о Нем когда-когда вспадает на ум. Вместе с сим охлаждаются и религиозные чувства к Богу, и страх Божий испаряется. Бог превращается в нечто мысленное и перестает заправлять всеми внутренними движениями человека. Сердце уже не славит и не благодарит Бога, хотя язык читает славословия и благодарения. Богоугождение уже перестает быть главною целию жизни; на место этого выступают другие цели и занимают всего человека. - Бог есть еще, но уже не славится и не благодарится, яко Бог. Это самое и выразил блаженный Феодорит словами: «не восхотели иметь о Нем достойных Его мыслей», - или хранить должных Ему сердечных чувств и расположений.

«И омрачися неразумное их сердце». Третья степень ниспадения - плод двух первых - омрачение внутреннего человека. - Сердце - внутреннейший человек, или дух, где самосознание, совесть, идея о Боге с чувством зависимости от Него всесторонней, вся духовная жизнь вечноценная. Вместе с осуечением помышлений идет и омрачение сего человека. Правила жизни устанавливаются несогласные с совестию, - и совесть заглушается, страх Божий отходит, и помышление о Боге не занимает; вместе с этим и здравые истины о Боге забываются и темнеют, равно скрываются истинные понятия и о самом человеке, о значении его и целях его. Внутри водворяется полный мрак. Да туда и не заглядывает осуеченный человек: и некогда, и неприятно. Он весь вовне.

«Предаде в неискусен ум творити неподобная». Неискусный ум, не умеющий действовать достодолжно и, вследствие сего, так как он не действовать не может, - действующий недостодолжно или творящий неподобная. По природе ум ведает, что добро и что зло, что право и что неправо, и умеет действовать соответственно тому. Но жизнь чувственная низвратила его, и он стал называть доброе лукавым и лукавое добрым. У язычников и в законодательство вошло много вопиющих неправд. Так онеискусился ум! «Не искусиша» - и: «неискусен» - не игра слов, а современное соответствие следствия причине, или греху - наказания, νους, - владычественная сила, то же, что дух - отражатель богоподобия, вдунутый в лицо человека. В нем укоренены чувства Божества и правды Его, или страх Божий и совесть. Страх Божий держится истинным боговедением и памятию о Боге и оживляет совесть - ведение воли Божией - и сообщает ей энергию. Когда память о Боге выходит из ума - и боговедение омрачается ложью, страх Божий слабеет, а от ослабления страха Божия слабеет и совесть. Вследствие сего чувственность возвышает голос и увлекает вслед себя. Совесть восстает сначала, но ее не слушают, а заставить себя слушать она не имеет силы, по причине отсутствия страха Божия, в коем ее жизнь. Она потом и смолкает. Вместо нее начинает писать законы чувственность, руководимая самостию. И пошли всякого рода «неподобия». Склоняется на это наконец и ум владычественный и только придумывает ложные начала в оправдание неправостей жизни. В древности пленных царей употребляли вместо подножки, когда садились на лошадь. Это очень хорошо изображает показанное состояние ума. Святой Златоуст говорит: «поелику ум их стал превратен, то у неисправного ездока все пришло в беспорядок и смятение».

Выразив эту общую мысль о том, как развилась неподобная жизнь, апостол за тем показывает, в каких действиях она выражалась, перечисляет самые пороки, заправлявшие порядками жизни. Подобное сему перечисление делает святой Павел в Послании к Галатам (см.: Гал. 5, 19 - 21) и в Послании Втором к святому Тимофею (см.: 2 Тим. 3, 2 - 5), - в том и другом производя их от преобладания чувственности. - В перечислении не видится порядка: можно думать, что апостол выставляет преимущественно то, что римляне видели своими глазами среди своих сограждан и в чем иные из них до обращения, может быть, сами были виноваты.

«Исполненных всякия неправды, блужения, лукавства, лихоимания, злобы: исполненных зависти, убийства, рвения, лсти, злонравия».

…Выше сказал апостол: «свобождшеся от греха, поработистеся правде; а здесь говорит: свобождшеся от греха, порабощшеся же Богови», - чем показал, что порабощение правде есть порабощение Богу, как и выше сего внушал, когда говорил, что надо члены свои отдать «в оружие правды Богови» (ср.: 6, 13). Так научает нас апостол, что не должно останавливаться на одной правде, а чрез нее простираться к Богу, как последней цели. Есть мудрователи, которые думают построить добрую нравственность без Бога и веры в Него. Следуй совести - вот и все. - То правда, что должно следовать совести, но почему? Потому что она волю Божию открывает нам. На совесть в самом творении возложил Бог, чтоб она стояла за святую волю Его. Почему видим, что, как только совесть сознает, что то и то есть закон правды Божией, покоя не дает человеку, пока не заставит его действовать по сему закону. Таково устроение совести. Но и в действовании своем она всегда состоит в зависимости от того, каков человек в отношении к Богу. Кто помнит Бога и страх Божий имеет, у того совесть бывает сильна, а кто забывает Бога и теряет страх Божий, у того совесть немощна. Так в естестве нашем совесть сочетана с Богом, что без Бога сама она мало гожа к делу, для которого имеется в нас. Как же на ней одной основать добрую нравственность?

… И в падшем грешнике страх Божий цел, цела и совесть, указывающая достодолжное. Оттого нравственно-религиозные положения - истинные - имеются у всех народов. У приявших же откровение, или писанный закон, они и полнее, и определеннее. Так все хвалят закон, яко добр, и желают законного действования; но, когда приходится действовать самым делом, восстает душевно-телесное самоугодие, сбивает их с пути, и они делают не то, что одобряют и что хвалят в обыкновенном состоянии.

«…Соуслаждаюся бо закону Божию, по внутреннему человеку».

Внутренний человек - дух, проявления жизни которого составляют страх Божий, требование совести и недовольство ничем тварным. Он цел и в падшем, и в самом большом грешнике дает о себе знать, - и всегда стоит на стороне богоугодного, законного и доброго, сему сочувствует, сим соуслаждается. И никого нет, кто бы не испытывал сего. В обычном состоянии - спокойном - человек стоит на этой стороне, - и рассуждает, и чувствует хорошо. Посмотрите на того, о ком говорим: он ныне в добром духе, - совсем святой, но потом откуда что возьмется, и не узнать его».

Преп. Авросий (Оптинский):

Когда кто начинает забывать страх Божий, не подражая святому Давиду, глаголющему: «Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс. 15, 8), тогда такой человек помрачается и начинает устами празднословить, судить и осуждать, злословить и уничижать ближних, и сердцем поучаться в помыслах плотских, нечистых. И если он скоро не опомнится, то дойдет и до худых дел, называемых диавольскими, потому что, по слову Апостола, «исперва диавол согрешает» (1 Ин. 3, 8), внушая грешное человеку-христианину.

Св. Димитрий Ростовский:

"Почему человек преступает заповеди Божии, добрые, святые, душеспасительные? Потому, что нет Бога пред ним. Почему дерзает обижать ближних, грабить, похищать, насиловать, озлоблять? Потому, что нет Бога пред ним. Почему вор крадет, разбойник разбойничает, бесстыдник сквернословит, лжец лжет, клятвопреступник клянется во лжи, досадитель досаждает? Почему корыстный судья неправедно судит, лживый свидетель лжесвидетельствует, злобный коварствует? Потому, что нет Бога перед ними, нет страха Божия у них, не помнят о Боге, ни суда Его не боятся, ни мук вечных, ни Царствия Небесного не ждут. Нет Бога перед ними, и оскверняются их пути на всякое время. О, если бы Бог был перед очами грешника, если бы грешник помнил о будущем Суде и наказании, то не дерзал бы согрешать и прогневлять Бога, Судию Своего и Мстителя!

Где нет присутствия Господня, где люди не имеют перед очами Бога, где не смотрят на Бога, там бывает не что иное, как присутствие бесов и бесовская злоба".

9. Поведение того, в ком есть страх Божий

Св. Феофан Затворник:

«Моляся, аще убо когда поспешен буду волею Божиею, приити к вам». Таково настроение богопреданных душ - не только творить угодное Богу, но и так творить, как угодно Богу. Таков был апостол. «Соблюдая точность, сказал не просто, что просил Бога о пришествии к ним, но волею Божиею, то есть если угодно сие Правителю всяческих» (блаженный Феодорит). «Апостол и сильно желал видеть римлян, однако же не решается на то против воли Божией, но желание свое умеряет страхом Божиим. Как ни любил их, как ни влекло его к ним; однако же не захотел видеться с ними против воли Божией. Вот как обильно преисполнен он был тем и другим, - и страхом Божиим, и усердием к римлянам! Его сильная любовь открывалась в том, что он непрестанно молился, молился даже и тогда, когда не получал просимого, а страх Божий в том, что, любя, не переставал быть покорным мановению Божию. Некогда Павел трижды просил Господа, но не получил просимого; и, не получив просимого, счел за великую милость то, что не был услышан. Сколько во всем предан был он Богу! Теперь хотя получил просимое, однако же не в то время, как просил, а после; но и тем не огорчился. Говорю это для того, чтобы и нам не скорбеть, когда бываем не услышаны или услышаны позже. Мы не лучше Павла, который то и другое признает за милость; и совершенно справедливо. Однажды отдав себя всеуправляющей Руке, он подчинился ей так, как глина горшечнику; и всегда следовал водительству Божию» (святой Златоуст). «Если где было в виду спасение стольких тысяч, божественный апостол не просил безусловно, но с прошением сопоставлял волю Божию; то достойны ли мы какого извинения, когда и рассуждая, и молясь о вещах чувственных, касающихся до нас, не поставляем сего в зависимости от изволения Божия» (блаженный Феодорит).

Св. Игнатий (Брянчанинов):

“Крест наш есть страх Господень. Как распятый уже не может обращать или двигать членов по желанию души своей, так и мы должны направлять воли и желания наши не сообразно тому, что нам приятно и увеселяет нас в настоящее время, но сообразно Закону Господа, к чему он повелевает. Как пригвожденный к древу крестному уже не любуется настоящим, не помышляет о своих пристрастиях: он не развлекается заботами и попечениями о завтрашнем дне; в нем не действует никакое пожелание к приобретению имущества; он не воспламеняется никакой гордостью, никакой сварливостью; не скорбит о настоящих бесчестиях, о прошедших уже не помнит; хотя он еще дышит в теле, но считает себя по всем отношениям уже умершим, устремляя сердечные взоры туда, куда он не сомневается переселиться: так и нам должно быть распятыми страхом Господним ко всему этому, то есть, нам должно быть мертвыми не только к плотским страстям, но и к самым началам их, иметь очи души устремленными туда, куда переселения ежеминутно должны надеяться. Таким образом мы можем стяжать умерщвление всех наших похотений и плотских пристрастий”.

Св. Тихон Задонский:

Преп. Варсануфий и Иоанн:

Вопрос 451. Один христолюбивый муж спросил того же старца: нередко случается, что, когда я нахожусь с некоторыми людьми, мною внезапно овладевает стыдливость и я даже изменяюсь в лице, теряю присутствие духа, не могу ни смотреть на них, ни беседовать с ними; сердце мое стесняется и приходит в недоумение; и если тогда заговорю что-нибудь, то речь моя бывает неразумна, беспорядочна и полна тщеславия, а нередко к словам присоединяется и бессмысленный смех, и как то делается совершенно вопреки моему желанию, то я весьма скорблю о сем и недоумеваю, что мне делать. Когда заговорю, впадаю в сказанное выше; а когда замолчу, опасаюсь, не будет ли безвременно, особенно если они много раз обращаются ко мне в беседе. Объясни мне, отец мой, отчего сие происходит, тогда как вы предстательствуете о мне во святых ваших молитвах.

Ответ. Так случается с нами от зависти диавола. Он, желая, чтобы ни мы не получили пользы, ни беседующие с нами, приносит нам такие плевелы для того, чтобы, если возможно, соблазнить и беседующих с нами. Страх же Божий бывает чужд всякого смущения, всякого беспорядка и молвы. Итак, прежде беседы утвердим себя в страхе Божием и вникнем тщательно в свое сердце, отчего мы смущаемся и смеемся, ибо в страхе Божием нет смеха. Писание говорит о безумных: «глупый в смехе возвышает голос свой» (Сир. 21, 23). И слово безумных бывает смущено и лишено благодати. О праведном же говорит: «муж благоразумный едва тихо улыбнется». Итак, если возбуждаем в себе памятование о Боге и мысль о том, что мы должны беседовать с братиею нашею со смирением и безмолвным помыслом, размышляем о сем и имеем всегда пред глазами Страшный суд Божий, то приготовление сие изгоняет из сердца нашего всякое лукавое помышление, ибо где безмолвие, кротость и смирение, там обитает Бог. Сказанного будет тебе достаточно для руководства при случающихся беседах. Если же враг будет упорствовать вести с нами брань, думая своим бесстыдством уловить и низложить нас, то не будем ослабевать, чтобы он не увлек нас в свои сети. Но из первого случая извлечем себе урок и так далее; сказано: «семь раз упадет праведник, и встанет» (Притч. 24, 16). А то, что он восстанет, - значит, что он подвизается; подвизающийся же бывает таким (то есть падает, но и восстает), пока конец не покажет, каков он будет. Но более всего будем помнить, что необходимо нам призывать святое имя Божие, ибо где Бог, там всё - благое; очевидно же, что где диавол, там всё - злое. И известно, что если по тщеславию, или по человекоугодию, или по какому бы то ни было виду злобы заговорим со смущением, то всё сие происходит от диавола; вспомним же, что сказал, святой апостол Павел: «Слово ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью» (Кол. 4, 6). И если будем поучаться в сем, то по благоутробию Своему Вседержитель Бог подаст нам совершенное устроение в страхе Своем. Тому слава вовеки, аминь.

10. Страх Божий надо сочетать с надеждой на милость Божию

Св. Василий Великий:

Зная, что крепок наш Владыка, бойтесь Его крепости и не отчаивайтесь в Его человеколюбии. Для того чтобы не делать неправды, хорош страх; а для того чтобы, однажды согрешив, не вознерадеть о себе по безнадежности, хороша надежда на милость.

Преп. Амвросий Оптинский:

А без страха, если бы кто и на небеси жительствовал, по слову преподобнаго Петра Дамаскина, не воспользуется, имея гордыню, ею же сатана, и Адам, и мнози падоша. Ежели и святым всем в слове Божием предписывается иметь страх Божий, по сказанному: «Бойтеся Господа вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его» (Пс. 33, 10), то кольми паче нам, грешным и неисправным, необходимо иметь страх Божий, и страх смерти, и - Страшнаго Суда Божия, и вечных мук во аде, растворяя страх сей надеждою наследовать Царствие Небесное , если будем елико возможно понуждаться на покаяние и исправление. Страх Божий и памятование четырех последних удерживают от грехопадений, по сказанному: «Помни последняя твоя и во веки не согрешиши» (Сир. 7, 39).

11. Толкование на слова «Не бойтесь убивающих тело... бойтесь Того, Кто... может ввергнуть в геенну» (Лк. 12, 4-5), (Мф. 10, 28).

Св. Игнатий (Брянчанинов):

Возвышен подвиг мученичества: и внушается он, и питается любовью. Но Спаситель мира, в наставлении, которое Он преподал мученикам, поощряет их к мужеству, воспомоществует в подвиге страхом. «Не убойтеся», говорит Он, «от убивающих тело, души же не могущих убити: убойтеся же паче Могущего и душу и тело погубити в геенне (Мф. 10, 28). Ей глаголю вам, Того убойтеся» (Лк. 12, 5). Всем вообще последователям Своим Господь заповедал спасительный страх Божий, выражающийся в постоянных трезвении и бдительности над собой.

Блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский:

«Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, того бойтесь. Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих малых птиц».

После того как Господь обличил лицемерие фарисеев, отвратил от него учеников Своих и между тем снова поразил фарисеев словами: «что вы сказали в темноте, то услышится во свете», теперь обращается к друзьям Своим с речью о более совершенном. Исторгнув уже терны, сеет доброе себя. - «Говорю же вам, друзьям Моим». То, что прежде говорилось, относилось не к ним, но к фарисеям. Итак, Я говорю вам, друзьям Моим. Ибо слово сие идет не ко всем, но к тем, которые всей душой возлюбили Его и могут сказать: «Кто отлучит нас от любви Божией?» (Рим. 8, 35). Таковым прилично это убеждение. - Не бойтесь, - говорит, - убивающих тело и ничем более не могущих вредить. Ибо вред от тех, кои вредят телу, состоит не во многом. Тело потерпит свойственное ему и в том случае, если они не будут вредить. Но должно бояться того, кто наказывает не только тело, но и душу, существо бессмертное подвергает бесконечным мучениям, и притом в огне. Таким образом Христос обучает друзей Своих мужеству духовному, делает их свидетелями и отгоняет от них страх человеческий. Люди, - говорит, - простирают злобу свою только на тело тленное, и конец их козней против нас - смерть плотская. Но когда Бог казнит, тогда не останавливается на одной только плоти, но и самая душа несчастная подвергается мучениям. Примечай отсюда, что смерть приводит грешников к казни: они и здесь наказываются, будучи убиваемы, и там ввергаются в геенну. - Разбирая это изречение, уразумеешь и нечто другое. Смотри, Господь не сказал: бойтесь того, «кто» по убиении «ввергает» в геенну, но: «кто может» ввергнуть. Ибо умирающие грешники не непременно ввергаются в геенну, но во власти Божией состоит то, чтобы и прощать, например, ради тех приношений и подаяний, которые бывают по умершим и которые приносят немалую пользу даже тем, кои умирают в тяжких грехах. Итак, Бог не безусловно по убиении ввергает в геенну, но имеет власть ввергнуть. Будем же и мы непрестанно прилежать к милостыням и молитвам и умилостивлять ими Того, Кто имеет власть ввергнуть, но не пользуется этой властью непременно, а может и прощать. - Многие, - говорят, - думают, что умирающие за истину оставляются Богом; но вы не думайте так. Вы будете умирать не потому, будто бы Мной будете оставлены. Ибо если не забыт у Бога ни один из воробьев, которые продаются дешево, тем более не должна быть забыта ваша смерть, други Мои, как будто бы Я не пекусь о вас. Напротив, Я имею такое попечение о вас, что до тонкости знаю все ваше; например, у Меня сочтены и волосы ваши. Итак, если Я попущу вам впасть в искушение; то, без сомнения, дам и силу к перенесению (1 Кор. 10, 13). А часто, когда увижу кого слабым, Я и не попущу ему впасть в искушение. Ибо, будучи попечителен и зная все, - и имея на счету самые мелочные вещи, Я устрою каждому приличное и полезное. Если наблюдаешь, то найдешь, что в Писании считается все мужское, достигшее в меру возраста и вообще достойное божественного счисления (Ис. 18, 21; Чис. 26). - Под «головою» должно разуметь христоугодную жизнь каждого из верующих, а под «волосами» ее частнейшие деяния, коими умерщвляется тело, кои у Бога исчисляются и принимаются в рассуждение. Ибо таковые ваши дела удостаиваются воззрения Божия. Под «пятью» воробьями некоторые разумеют пять чувств, которые, будучи искупаемы двумя ассариями, то есть ценой Ветхого и Нового Заветов, не забыты у Бога. Ибо кто свои чувства умеряет и подчиняет разуму, так что они бывают небесполезны для духовного питания, тот не забыт у Бога.

Св. Филарет Московский:

Кто принес на землю, и даровал человекам сыноположение Божественное? Не единородный ли Сын Божий, Который для сего и воплотился, и кровию Своею написал нам отпущение из рабства греха, отягченнаго страхом смерти, в свободу чад Божиих? Что ж? Освободил ли Он нас и от обязанности страха пред Богом? Напротив, Он проповедал ее сильнее и настоятельнее, нежели кто-либо из учеников Его. «Не убойтеся», глаголет, «от убивающих тело, и потом немогущих лишше что сотворити. Сказую же вам, кого убойтеся: имущаго власть по убиении, воврещи в дебрь огненную. Ей, глаголю вам, Того убойтеся» (Лук. 12, 4, 5).(Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь Того, Кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, Того бойтесь. Лк. 12, 4-5.)

Преподобный Ефрем Сирин:

«Не бойтесь убивающих тело... бойтесь Того, Кто... может ввергнуть в геенну» (Лк. 12, 4-5).

Кто боится Господа, тот выше всякого страха, тот устранил и оставил далеко за собой все страхи века сего. Далек он от всякой боязни, и никакой трепет не приблизится к нему.

Святитель Феофан Затворник:

«Не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь Того, Кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам. Того бойтесь» (Лк. 12, 4-5). Самый большой у нас страх - это страх смерти. Но Господь говорит, что страх Божий должен быть выше страха смертного. Когда так сложатся обстоятельства, что необходимо или потерять жизнь, или поступить против внушений страха Божия, лучше умри, но не иди против страха Божия. Потому что если пойдешь против страха Божия, то, по смерти телесной, которой все-таки не миновать, встретишь другую смерть, которая безмерно страшнее всех страшнейших смертей телесных. Если бы это последнее всегда имелось в мысли, страх Божий не ослабевал бы в нас и не было бы у нас никаких дел, противных страху Божию. Положим, что восстают страсти. В то время, когда они восстают, совесть, оживленная страхом Божиим, требует идти им наперекор; отказ требованию страстей кажется расставанием с жизнью, убиванием тела. Потому-то, когда воз родятся последнего рода тревожные чувства и начнут колебать совесть, поспеши восставить страх Божий и страх Суда Божия с его последствиями. Тогда опасение страшной смерти прогонит опасение смерти слабейшей и тебе легко будет устоять в требованиях долга и совести. Вот как исполняется то, что сказано у Премудрого: «...помни о конце твоем, и вовек не согрешишь» (Сир. 7, 39).

Святитель Тихон Задонский:

Люди боятся человека, но Бога не боятся. Боятся «убивающих тело, души же не могущих убить», но не боятся «Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10, 28). Боятся потерять временную жизнь, но не боятся потерять жизнь вечную. Боятся лишиться богатства, славы, чести и утешения, но не боятся лишиться вечных благ, чести, славы и утешения райского. Боятся уз, темницы и временной ссылки, но не боятся вечной темницы, уз и ссылки. Боятся временного бесчестия, но не боятся бесчестия вечного. К ним относятся эти слова: «Там убоятся они страха, где нет страха» (Пс. 52, 6).

Убоимся же, возлюбленные, Единого Бога, чтобы ничего и никого не убояться. Ибо кто поистине боится Бога, тот никого и ничего не боится (Пс. 25, 32, 33, 35 и 36). Кто боится одного Бога, тот все находит в Боге; ему Бог - честь, слава, богатство, утешение, жизнь и все блаженство, хотя бы он и лишился чести от людей, славы, богатства, утешения и жизни. Потому что кто боится Бога, тот находится у Него в милости, ибо боится прогневать Его и оскорбить. А кто находится в милости у Бога, что ему бояться немилости и жестокости врагов? Бог - все, и кроме Бога все - ничто, и злоба всех, диавола и злых людей,- ничто.

Чтобы спастись от временного мучения и смерти, человек оставляет все; чего же он не оставит, если страх вечной смерти и геенны ударит душу? Непременно этот страх и печаль о спасении души убедят оставить все житейское, о чем сыны века сего пекутся: заботы о богатстве, чести, славе и сладострастии изгонят из сердца и, как вихрем пыль, всю эту суету развеют. Не откажется такой человек претерпеть бесчестие, оскорбления, побои, темницу, ссылку и даже смерть, только бы избавиться от вечной беды. Истина эта очевидна тому, кто чувствует страх вечной смерти. Ибо большим страхом уничтожается малый страх, и от большей печали исчезает малая печаль, и большая болезнь делает незаметной малую, как за большим шумом не слышен слабый голос. Печаль века сего и страх временной беды угашаются печалью о спасении души и страхом вечной гибели, как свет свечи - светом солнечным. Этот страх в благочестивой древности вел в пустыни и пещеры, заставлял лучше жить со зверями, чем с беззаконными людьми; лучше питаться травой и кореньями, чем сладкой пищей; лучше скитаться в лесах, чем быть окруженным соблазнами, и прочее. Этот страх колеблет и самих демонов, бесплотных духов. И демоны боятся геенны, на которую осуждены, и пытаются сделать участниками ее сынов человеческих, чтобы не одним в ней мучиться. Удивительно, что люди не трепещут перед тем, перед чем трепещут демоны - духи!

При использовании материалов сайта ссылка на источник обязательна

Цель: Показать церкви, что наличие страха Божьего в каждом из нас – зависит в основном от нас самих.

Благословения через страх Господень

Прежде чем я назову вам то, о чём мы сегодня будем рассуждать, я хотел бы, чтобы вы, так же как и я оценили важность предмета сегодняшней проповеди.
Это – одно из качеств, которым должен обладать верующий в Бога человек. Тому, кто имеет это – обещано Господом такое, что стоит разобраться, – что же это такое, как это приобрести и как этим распорядиться. Но прежде… список обещаний. (показать таблицу №1):

Пожалуйста, не ищите сейчас места Писания, а просто послушайте и оцените грандиозность того, что здесь обещано имеющему это качество в себе: (перечислить по таблице).

А сейчас я назову то качество, о котором мы будем сегодня говорить: Это – страх Божий!

Как итог всего этого изобилия благословений – последние слова книги Екклисиаста:

13 Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; (Еккл.12:13)

И судя по списку, здесь действительно всё!

Но неужели в таком, казалось бы, не очень весёлом и хорошем чувстве, как страх, скрывается такая бездна достоинств? И что такое – страх Божий, и чем он отличается от обычного страха?

(Наш любимый словарь Владимира Ивановича Даля) «Страх это – боязнь, робость, сильное опасение, тревожное состояние души от испуга, от грозящего или воображаемого бедствия!»

Греческий философ Зенон Элейский так определил страх: «Страх есть ожидание зла».

Очень весело! И совершенно не похоже, чтобы за таким чувством стояло хотя бы какое-то, пусть минимальное, добро! Правда, не всё так плохо у господина Даля . Читаем далее – «Страх Божий – благочестие, как боязнь греха.» Ага! Вот это уже получше!

Сравним с Писанием:

"Весь народ видел громы и пламя, и звук трубный, и гору дымящуюся; и увидев [то], народ отступил и стал вдали. И сказали Моисею: говори ты с нами, и мы будем слушать, но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть.

И сказал Моисей народу: не бойтесь; Бог пришел, чтобы испытать вас и чтобы страх Его был пред лицем вашим, дабы вы не грешили". (Исх.20:18-20)

Мне очень нравятся слова Аввы Евгария Понтийского (дьякона и проповедника Константинопольской церкви в 4-ом веке): «Страх Божий есть начало и корень благочестия; но это не тот страх, который гонит из сердца любовь к предмету страха, но страх, как опасение не оскорбить любвеобилие Бога нарушением Его заповедей».

На этом, предельно ёмком определении, можно было бы и закончить наше рассуждение о страхе Божьем, если бы не несколько вопросов, которые, естественно, возникают у дотошного верующего, к которым я и себя причисляю, и которых сейчас, я верю, немало передо мной: Какова всё-таки природа страха Божьего?

Это чувство?! Состояние души от испуга, как пишет Даль? Или что-то ещё?!

Откуда и как мы можем получить для себя этот, судя по всему, так необходимый каждому верующему, страх Божий?

Страх человеческий

А теперь поговорим об обыкновенном человеческом страхе, чтобы лучше понять страх Божий.

Боязнь, робость, испуг, страх – всё это одно чувство, чувство неприятное, но необходимое для сохранения человека в этом мире.

Вот я подхожу к краю крыши многоэтажного дома, и подойти слишком близко мне мешает инстинкт самосохранения, который, собственно, и производит в моём сердце чувство беспокойства, которое, как сигнал тревоги, напоминает мне: «Внимание! Опасность для жизни! Ни шагу вперёд!»

А если, допустим, я прохожу мимо сидящей на цепи злой собаки, то же чувство страха быстренько определит безопасное расстояние, на которое стоит к этой собаке подходить. Если же собака срывается с цепи, будьте покойны, чувство страха придаст мне необходимые направление и скорость, чтобы избегнуть её зубов.

Подведём итог: Чувство страха заставляет нас держаться подальше или убегать от предмета, который мы боимся.

Учёные утверждают, что чувство страха является одной из самых сильных эмоций человека, вызывающих такой выброс адреналина в кровь, который не даёт ни любовь, ни ненависть, ни доброта, ни радость, ни горе – с ним сравнима разве что предельно сильная физическая боль.
От страха седеют! От страха теряют сознание! От страха умирают!

Никаких специальных действий, чтобы приобрести человеческий страх предпринимать не надо, достаточно приблизится к источнику опасности.
Страху человеческому не учат, как не учат любому другому чувству – любви, ненависти, радости, печали… – они или есть или их нет!

Можно ли научиться чувству?

То есть можно научится внешнему выражению чувства, допустим, любви. Вздыхать, закатывать глаза, бросаться на колени… Но научиться самому чувству любви нельзя – оно или есть, или его нет.

Внешними проявлениями чувства можно на какое-то время обмануть других, но не себя самого.

Можно имитировать радость или горе, любовь или гнев, можно имитировать страх – но научиться самому чувству невозможно – оно рождается в душе и умирает в душе самостоятельно, не зависимо от воли владельца души.

Страх страху "разница"!

А теперь обратимся к страху Божьему. Что в нём общего с обыкновенным страхом? И вот после того, как мы зададим себе этот вопрос, начинаются удивительные вещи:

• Оказывается, что между страхом человеческим и страхом Божьим практически нет ничего общего.
• Мало того страх Божий по своим свойствам и месту обитания противоположен страху человеческому.
• Общее у них только одно – страх Божий, также как страх человеческий предназначен для сохранения человеческой жизни .

Но,… это я забегаю немного вперёд!

Итак, цель страха человеческого – увести человека от источника страха (от края крыши, от злой собаки и т.д.)

Куда же ведёт человека страх Божий?

Иеремия 32/40 «И заключу с ними вечный завет, по которому Я не отвращусь от них, чтобы благотворить им, и страх Мой вложу в сердца их, чтобы они не отступали от Меня».

Каково?! Боятся Бога, чтобы не отходить от Бога! Прямая противоположность страху человеческому!!!

В связи с этим, мне пришло в голову сравнение с поведением человека в горах: если с горы сыплются камни, то самое безопасное – это максимально прижаться к скале – и тогда камнепад не принесёт тебе вреда.

Охранная суть страха Божьего – максимально приблизься к Богу, и это защитит тебя!

Ещё раз, для закрепления этого принципиального различия между страхом человеческим и Божьим.

Страх человеческий заставляет убегать от источника страха, страх Божий – призывает бежать к источнику страха.

Разберёмся, почему?!

И вот тут происходит удивительная метаморфоза! Всё сразу становиться на свои места! Смотрите! И в том и в другом случае мы бежим от зла!
Страх человеческий заставляет убегать от зла – и мы убегаем от источника страха!
Но при страхе Божьем мы тоже бежим от зла – но только к Богу как к защите от зла и как к источнику добра!

А теперь нечто ещё более удивительное:

Псалом 33/12 «Придите, дети, послушайте меня: страху Господню научу вас».
Притчи 2/ 1-5 Сын мой! если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди мои, так что ухо твое сделаешь внимательным к мудрости и наклонишь сердце твое к размышлению; если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище, то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге».

Вы помните – эмоциям научить нельзя, страху человеческому научить нельзя! А тут – «научу», «уразумеешь»!

При помощи чего мы размышляем, куда попадают те знания, которым мы учимся? В разум! Значит, страх Божий обитает в разуме, и ему можно научиться?! В то время, как страху человеческому научиться нельзя!!!

Но, может быть я ошибаюсь, может быть Бог может дать страх Свой, как дар Духа Святого или взрастить его в нашем сердце как плод духа.

Проверим:

К Галатам 5/22 «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона».

Здесь нет места страху Божьему.

А как быть с дарами Духа Святого?

1-е Коринфянам 12/7-10 Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков».

И среди даров отсутствует страх Божий!

Сразу хочу отметить – слово мудрости, как дар духа – в этом сходятся абсолютное большинство богословов, - это разъяснение Богом человеку конкретной ситуации. Нет не одного места Писания говорящего, что через дар слова мудрости человек обрёл такое качество как страх Господень.

Страх через разум

Значит, всё-таки, через разум может получить человек страх Божий?! Давайте посмотрим на страх Божий с этой стороны:

Знаменитое место Писания, вы, наверное, его давно ждёте?

Псалтырь 110/10 «Начало мудрости - страх Господень…»

Ну, это мы все знаем! Мы начинаем получать мудрость Божью через понимание страха Божьего. Что же это такое – страх Божий?! И этот стих всем известен.

Притчи 8/13 «Страх Господень - ненавидеть зло…»

Прекрасно! Конечно, это очень кратко, но зато совершенно понятно – начинай ненавидеть зло и это первый маленький шажок к мудрости и первый шаг к появлению в нашем разуме страха Божьего.

А вот это место Писания упоминается не так уж часто:

Притчи 15/33 «Страх Господень научает мудрости...»

Значит не только начало мудрости в страхе Божьем, но и дальнейшее освоение мудрости тоже связано со страхом Божьим. Читаем:

Притчи 2/1-11 «Сын мой! если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди мои, так что ухо твое сделаешь внимательным к мудрости и наклонишь сердце твое к размышлению; если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище, то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге.

Ибо Господь дает мудрость; из уст Его - знание и разум; Он сохраняет для праведных спасение; Он - щит для ходящих непорочно; Он охраняет пути правды и оберегает стезю святых Своих.

Тогда ты уразумеешь правду и правосудие и прямоту, всякую добрую стезю. Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя… »

Заметим параллель – охранной функции страха человеческого и страха Божьего.

И наконец, ещё одно редкое цитируемое место Писания:

Иов 28/12, 23, 27, 28 «Но где премудрость обретается? и где место разума? Бог знает путь ее, и Он ведает место ее.

Он видел ее и явил ее, приготовил ее и еще испытал ее и сказал человеку: вот, страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла – разум».

Значение слов «истинная премудрость» попробуем для себя уяснить:

Слово «премудрость» в Библии относится, как правило, исключительно к Богу. Соответственно, «истинная премудрость» – это предел мудрости, к которой может только стремиться человек – премудрости самого Бога!!!

Итак! Страхом Божьим – начинается мудрость человека, увеличивается мудрость человека и, при помощи страха Божьего достигает своих вершин мудрость человека!!!

Я не могу удержаться, чтобы не привести вот это место из книги Притч:

Притчи 1/20-33 «Премудрость возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой, в главных местах собраний проповедует, при входах в городские ворота говорит речь свою: `доколе, невежды, будете любить невежество? [доколе] буйные будут услаждаться буйством? доколе глупцы будут ненавидеть знание?

Обратитесь к моему обличению: вот, я изолью на вас дух мой, возвещу вам слова мои. Я звала, и вы не послушались; простирала руку мою, и не было внимающего; и вы отвергли все мои советы, и обличений моих не приняли.

За то и я посмеюсь вашей погибели; порадуюсь, когда придет на вас ужас; когда придет на вас ужас, как буря, и беда, как вихрь, принесется на вас; когда постигнет вас скорбь и теснота.

Тогда будут звать меня, и я не услышу; с утра будут искать меня, и не найдут меня.

За то, что они возненавидели знание и не избрали [для себя] страха Господня, не приняли совета моего, презрели все обличения мои;1 за то и будут они вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов их.

Потому что упорство невежд убьет их, и беспечность глупцов погубит их, а слушающий меня будет жить безопасно и спокойно, не страшась зла".»
В этом отрывке ставится совершенно определённый знак равенства между знаниями и страхом Божьим и между отсутствием страха Божьего и глупостью.

Отсюда весьма неутешительный вывод для неверующих: Только дурак не боится Бога и не верит в Бога! Это не я сказал – так говорит Библия!!!

Таким образом, познание Бога, изучение Писания и размышление над ним воспитывают в нашем разуме такой удивительный и необычный страх – страх Божий.

Это не чувство, не эмоция – это свойство разума – бояться Бога!

Как ещё приобрести страх Божий?

Библия указывает на ещё несколько дополнительных путей приобретения страха Божьего. Но в конечном счёте, все они результат воспитания нашего разума при помощи Священного Писания:

Второзаконие 6/1,2 «Вот заповеди, постановления и законы, которым повелел Господь, Бог ваш, научить вас, чтобы вы поступали [так] в той земле, в которую вы идете, чтоб овладеть ею; дабы ты боялся Господа, Бога твоего, и все постановления Его и заповеди Его, которые заповедую тебе, соблюдал ты и сыны твои и сыны сынов твоих во все дни жизни твоей, дабы продлились дни твои».
Изучай и выполняй заповеди, чтобы иметь страх Божий.
Второзаконие 14/22, 23 «Отделяй десятину от всего произведения семян твоих, которое приходит с поля [твоего] каждогодно, и ешь пред Господом, Богом твоим, на том месте, которое изберет Он, чтобы пребывать имени Его там; десятину хлеба твоего, вина твоего и елея твоего, и первенцев крупного скота твоего и мелкого скота твоего, дабы ты научился бояться Господа , Бога твоего, во все дни».

Приноси десятины, как учит Писание, чтобы иметь страх Божий. Выполняй заповеди, чтобы научиться бояться Бога.

Притчи 22/4 «За смирением следует страх Господен ь, богатство и слава и жизнь».

Будь кротким и смиренным, как учит Писание, и будет в тебе страх Божий!

На ком лежит ответственность в приобретении страха Божьего?

Почему же такой важный предмет как страх Божий, Бог не дарит как спасение или духовные дары, не взращивает в нашем сердце как плод духа – как любовь, радость, мир… почему именно через разум?!

Что нужно делать, чтобы разум познал знания и мудрость? Правильно! Учиться! Как назывались первые последователи Иисуса Христа?! Ученики!
Что заповедал Иисус своим ученикам перед своим вознесением? «идите и научите все народы…»

Каковы основные принципы ученичества? Теоретическая подготовка, а затем практическое применение!

От Матфея 7/24 «Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне…»

Что это как не ученичество?! Кто выполняет основную, совсем не простую и не лёгкую, работу при ученичестве? – Сам человек!

Не в этом ли суть слов Иисуса Христа:

От Матфея 11/12 «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его»…

Мне могут возразить, ведь не все способны к ученичеству, есть люди, которые очень тяжело переносят учёбу. Да! Это так! Но ведь абсолютное большинство людей, и способные, и не способные к учёбе, понимают, что такое – добро, и что такое – зло?!

Ещё раз обратимся к 33 псалму:

Псалтырь 33/11-17 «Придите, дети, послушайте меня: страху Господню научу вас.

Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо?

Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов. Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним.

Очи Господни [обращены] на праведников, и уши Его – к воплю их. Но лице Господне против делающих зло, чтобы истребить с земли память о них».

Слова абсолютно понятные для любого человека! Это не мысли для докторов теологии!

Отметим первые слова этого отрывка: «Придите, дети!» Не коллеги! Не уважаемые академики! Не господа аспиранты! Дети!!! Всё предельно упрощено Богом – для каждого человека: «Уклоняйся от зла и делай добро»!!!

Можно представить себе процесс приобретения страха Божьего как подъём по верёвочной лестнице: Ногами мы отталкиваемся от нижних ступенек (отталкиваемся от зла), а руками подтягиваемся к верхним ступенькам (подтягиваемся к добру)!
И так – всё выше и выше, приближаясь к Богу! (Куда собственно и ведёт верующего страх Господень).

Почему ещё, я думаю, страх Господень даётся нам через разум:

Я могу сказать – вот! Бог не дал мне пока дара пророческого или дара чудотворения; и долготерпение и кротость пока ещё не вырастил в моём сердце Дух Святой; и даров служений – учительства, благотворительности или попечительства я не нахожу в себе – не дал Господь! Извините!

Но ответственность за наличие у меня страха Божьего в разуме всецело на мне лично!!!

• Это я – не люблю обращаться к премудрости!
• Это я – пренебрегаю наставлениями и обличениями!
• Это я – не склонен размышлять над словом Божьим!

Значит, за отсутствие у меня страха Божьего ответственен только я сам!!!

Притчи 2/1-5 «Сын мой! если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди мои, так что ухо твое сделаешь внимательным к мудрости и наклонишь сердце твое к размышлению; если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище, то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге».

В заключении я хочу обратиться к ещё одному месту Писания:

1-е Иоанна 4/18, 19 «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение.

Боящийся несовершен в любви. Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас».

Несколько лет назад в одной из церквей я слышал такое вот учение:

Не надо бояться Бога, надо любить Бога, потому что если ты боишься Бога, ты несовершенен в своей любви к Нему. Зачем нам мучиться, боясь Бога?
А дальше из этого выводилась теория, построенная на принципах: «Бог человеку – друг, товарищ и брат! Аллилуйя!» Подойди! Похлопай Его по плечу! Иисус – дружок твой закадычный! Прости меня Господь!

Возможно, это место Писания смущало и вас? Меня так смущало!
Собственно говоря, – это классический пример вырывания стиха Писания из контекста. Сейчас мы прочитаем, что было до этого стиха и что после:

1-е Иоанна 4/14-21 «И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру.

Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге. И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.

Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он.

В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви.

Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас. Кто говорит: `я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?

И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего».

Как видим, речь идёт о том, что мы можем не боятся в день суда Божьего, а иметь дерзновение (то есть не страх, а смелость) потому, что Бог возлюбил нас.

А о том страхе Божьем, что даёт мудрость, здесь нет ни слова!

Напротив само Священное Писание ставит рядом страх Божий и любовь к Богу, как качества сосуществующие в единстве:

Второзаконие 10/12, 13 «Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог твой?

Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, ходил всеми путями Его, и любил Его, и служил Господу, Богу твоему, от всего сердца твоего и от всей души твоей, чтобы соблюдал заповеди Господа и постановления Его, которые сегодня заповедую тебе, дабы тебе было хорошо».

Тема страха Господня – необъятна:

• Можно говорить о страхе Господнем, в том числе и как о чувстве.
• Можно говорить о присутствии страха Господня в служениях.
• В прославлении и в поклонении.
• Можно говорить о страхе Господнем, порождаемым Его гневом за грех.
• Можно говорить о возрастании в страхе Господнем…
• Можно говорить и чистоте страха Господнего…

И ещё множество сторон этого удивительного и необычного предмета, я верю, станет темой наших размышлений над Священным Писанием, что в свою очередь, я надеюсь, добавит каждому из нас в разум страх Божий.

И как пожелание каждому из вас напоследок пусть прозвучат слова пророка Исайи:

Исаия 33/6 «И настанут безопасные времена твои, изобилие спасения, мудрости и ведения; и страх Господень будет сокровищем твоим!!!»

Аминь!

Проповедник: брат А.

священник Георгий Чистяков

В религиозности очень многих людей сегодня очень заметное место занимает страх перед наказанием. В советские времена вообще бытовало мнение, что верующие только потому и верят в Бога, что после смерти не хотят мучаться в Аду. Именно как страх перед адскими муками, которые ждут ослушников после их смерти, представляла православную веру атеистическая пропаганда. И надо сказать, делала это вполне профессионально.

Избавление от страха

Без сомнения, страх перед смертью и перед тем наказанием, которое вслед за нею последует, – это форма веры, но только чисто средневековая. Художники тогда изображали на фресках и картинах Страшный суд, адское пламя, чертей, которые мучают грешников и с гнусным смехом влекут их в преисподнюю и проч. Такого рода изображения можно найти практически в любом средневековом храме как на Востоке, так и на Западе. Именно тогда появилось и отсутствующее в Священном писании выражение Страшный (!) суд – в Евангелии такого выражения нет, не знали его и христиане первых веков. Да и мы теперь понимаем, что страшен этот суд только одним – тем, до какой степени он прост. У нас не спросит Судия, как мы постились или как вычитывали правило, не спросит Он и о том, к какой Церкви мы принадлежали, какой символ веры исповедовали и как понимали тот или иной догмат. Он скажет просто: «Я был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня» или наоборот: «Я был наг, и вы не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня» ( и след.).

Однако в Средние века религия большинства (разумеется, не вера преп. Сергия, но многих его современников) была основана именно на страхе перед посмертным или даже прижизненным наказанием. «Страх создал богов», – воскликнул один римский поэт и был по-своему прав, ибо говорил не о нашей вере, не о Боге, а о богах, и, следовательно, о языческих религиях. От язычников этот страх унаследовали христиане, особенно те, для которых вера была основана не на Евангелии, а на естественном для человека стремлении обезопасить себя перед лицом непонятного и, в общем, враждебного мира, где каждого на каждом шагу подстерегает какая-то неприятность.

В XVIII-XIX веках под влиянием бурного развития естественных наук и в результате того, что человек в течение этих двух столетий мало-помалу начал осознавать, что такое права человека, и чувствовать потребность не быть рабом в социальном смысле, страх этот стал проходить. В результате человек, освободившись от страха (чему можно только радоваться, так как страх – это всегда рабство, подавленность и зажатость, а Господь наш зовет нас к свободе), одновременно начал терять веру (а это уже беда!), но только по той причине, что эта вера была перемешана с чисто языческим по своей природе страхом. Страх этот еще в IV веке принесли в церковные стены те номинальные христиане, о которых говорит блаж. Августин, люди, крестившиеся и внешне ставшие христианами, но по сути оставшиеся язычниками.

Отсюда французский атеизм эпохи Вольтера, Дидро и Даламбера и наш – Писарева, Добролюбова и др. Люди почувствовали себя свободными от страха перед наказанием и из своей жизни удалили Бога. Трагедия людей этого времени и в их числе блестящих мыслителей, ученых и поэтов заключается в том, что они отказались от Бога в тот самый момент, когда появились удивительные возможности Его почувствовать, открыть Его для себя и для будущего. Все случилось как в пословице: вместе с водой выплеснули ребенка, вместе со средневековыми предрассудками, которые неминуемо должны были уйти (и слава Богу, во многом уже ушли из жизни), человечество потеряло веру. Выплеснутым ребенком оказался Младенец, родившийся в Вифлееме.

Дети, которых учат бояться Бога и того, как Он накажет, в какой-то период своей жизни переживают то же самое, что пришлось пережить во времена Д.Дидро всей нашей цивилизации. Они перестают бояться, становятся безбожниками и отказываются в результате от какой бы то ни было нравственности. Ж.-П.Сартр рассказывает, как в детстве он прожег, играя спичками, ковер; сначала он ждал, что Бог, Который видит все, накажет его за это, а потом, когда наказания не последовало, понял, что бояться Его не нужно, а значит, как говорил Достоевский, «все позволено». Так в сердце будущего философа начали прорастать первые ростки неверия.

Три дороги к Богу

В «Откровенных рассказах странника» говорится, что к Богу ведут три дороги: раба, наемника и сына. Когда человек воздерживается от грехов «страха ради мук», это безуспешно и неплодно, таков путь раба, которым руководит страх перед наказанием. Путь наемника связан с желанием заработать себе награду. «Даже и желания ради Царства Небесного если кто станет совершать подвиги, – восклицает странник, – то и это святые отцы называют делом наемническим. Но Бог хочет, чтоб мы шли к Нему путем сыновним, то есть из любви и усердия к Нему вели себя честно и наслаждались бы спасительным соединением с Ним в душе и сердце». В прошлом к Богу, быть может, вели три дороги, теперь, к концу ХХ века, стало ясно, что первая и вторая – тупиковые; идя по ним, можно прийти только к нервному срыву, погубить и себя, и многих вокруг себя людей.

И тем не менее даже мы сами иногда пугаем друг друга тем, что Бог за что-то накажет. «Бог наказал», – говорим мы о людях, у которых что-то случилось, если считаем, что они заслуживают наказания. Получается, что мы боимся Бога, как греки – Зевса, египтяне – Амона, а римляне – Юпитера. И при этом не замечаем, как сами становимся язычниками.

И тем не менее без страха Божьего нельзя! Это выражение встречается в Библии множество раз, и, разумеется, не случайно. Только надо понять, что такое этот страх, который учит мудрости (), отводит от зла (там же, 16.6) и ведет к жизни (там же, 19.23), он чист () и, кроме всего прочего, заключается в том, чтобы ненавидеть зло (). Однако это не ужас перед Богом и не страх перед наказанием. Бог не следит и не наблюдает за нами, но мы можем легко причинить Ему боль.

На вопрос, что такое страх Божий, исчерпывающий ответ дает Библия на латинском языке – Вульгата. За тысячу лет истории в языке Горация, Тибулла, Овидия и других величайших поэтов человечества накопился огромный словарный запас, латинские слова передают тончайшие оттенки смысла там, где почти всякий другой язык будет бессилен. Одно греческое слово «фобос» (страх) по-латыни это и «pavor», и «metus», и «terror», но есть еще слово «timor», и именно этим последним переводится слово «фобос», когда речь идет о страхе Божьем. «Timor» (отсюда французское «timide» и «timidement») – это радостное робение или же страх причинить боль, обидеть, страх потерять. Это очень важно понять, чтобы наша духовная жизнь и наша жизнь в целом стала нормальной.

Я боюсь волка или носорога, но я, когда вижу птиц в саду, тоже боюсь, но боюсь спугнуть их громким голосом или резкими движениями. Кто-то боится маму, потому что она может выпороть, а кто-то другой боится свою маму огорчить или расстроить. Вот где кроется разница между чисто человеческим страхом перед чем-то страшным и тем страхом Божьим, который есть для нас всех сокровище драгоценнейшее.

Те сердитые православные молодые люди 90-х годов, для которых религия связана прежде всего со страхом перед Уставом, перед тем, как бы не нарушить пост или не совершить какого другого греха, мрачные, суровые, внешне похожие на иноков и монашек, выбрали сегодня путь раба. Понятно, почему – мы в советское время слишком долго были рабами, поэтому теперь избавиться от рабской психологии нам трудно, даже почти невозможно. Но это необходимо, иначе и мы потеряем веру, как потеряли ее наши прадеды и деды, отказавшиеся от Бога, ибо в Боге видели несвободу. Понять их можно. Отказываясь от Бога умом, они продирались к Нему сердцем; отвергая несвободу, они рвались именно к Богу, но только не знали, что тот, кто им так нужен, кого им так не хватает, – это именно Он, а не кто-то другой.

Безбожники конца прошлого века, которые уезжали в глубинку, становились там земскими врачами, акушерками и учителями, были в тысячу раз ближе к Иисусу, чем надутые охотнорядцы и чиновники, не пропускавшие ни одной обедни. Но эти чудные юноши и девушки нашего прошлого, которые могли бы стать настоящими святыми, в сердце горя Богом, увы, отвергали Его умом, не только не принимали Его, но презирали и даже ненавидели. А ведь на самом деле отвергали они не Бога, а только рабский к Нему путь. Так зачем же мы теперь снова сворачиваем на эту тупиковую дорогу?

Рабы (?) Божии

В связи с этим уместно будет вспомнить и то. что слово «эвед», что значит служитель или соработник Божий и одновременно отрок, то есть ребенок, который уже вырос, но еще не совсем. С ним уже можно общаться как со взрослым, но при этом еще можно заботиться о нем как о ребенке – вот что такое «раб Божий»!

Один американский физик, прочитав в «Русской мысли» мою статью «Вера или идея», прислал мне письмо, в котором высказывает недоумение по поводу моих слов о том, что христианство начинается с коленопреклонения. Слова эти и стоящий за ними тезис мне очень дороги. Но… прочитав его письмо, я постарался взглянуть на эту фразу его глазами, взглядом образованного, умного и даже доброго ученого, который, однако, ничего не знает ни о христианстве, ни о богослужении, ни о мистическом опыте в христианстве. Взглянул и увидел, что эта фраза для человека, который ничего не знает о христианстве изнутри, а все только снаружи, изображает человека, задавленного или рабски склоняющего колени перед иконой в темном храме.

Да, именно так может быть понято коленопреклонение христианина, если смотреть на него снаружи. На самом деле, однако, в нем выражается не рабская зависимость, покорность или страх, а совсем другое чувство – восторг: «Яко возвеличишася дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси» ().

Это то чувство, которое удивительно полно выражено в прокимне, поющемся на вечерне в субботу «Господь воцарися, в лепоту облечеся» и далее.

Это чувство пережил всякий врач, который видел безнадежного ребенка выздоровевшим, всякая мать, встретившая своего сына после войны живым, да в конце концов – всякий ребенок, обнаруживший утром в день своего рождения у постели игрушки или книжки, о которых долго мечтал. И любовь, и благодарность, и счастье, и ощущение Его присутствия рядом, в общем, полнота, – вот что такое наше коленопреклонение, и ничто другое, во всяком случае – не страх. «Мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее… В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх» ().

Богословие страха

И тем не менее религия, основанная на страхе, чем-то привлекательна. Недавно вышла книжечка под названием «Рассказы сельских священников» (увы, анонимная, без имени составителя), в которой в извлечениях напечатаны заметки из журнала «Странник» за 1866 год.

На обложке чудная , утопающая в купах деревьев, сельская дорога, изгородь, одним словом – русская идиллия. А внутри?

Рассказывается, как на Ильин день одна женщина, лишь только заблаговестили к обедне, отправилась в поле на свою ниву вязать снопы. На другой день вечером ехала она в телеге, лошадь чего-то испугалась, бросилась изо всей силы бежать. Женщина упала, и колесо телеги так сломало ее, что «страшно было взглянуть: кожа с ноги была содрана, кость переломлена, грудь истерзана, лицо, руки, одним словом – все изувечено». И умерла без покаяния.

Молодой мужик, уже женатый, не слушался родителей, пил и проч.; отец стал журить его, тот хотел ответить что-то резкое, но не успел, оперся рукою на окно, «от сильного натиска стекло лопнуло, разбилось и обрезало руку Алексею повыше кисти; кровь ручьем полила». Прошло шесть дней – несчастный скончался.

У одной бедной вдовы был сын, в день Покрова поехал он работать, и его «во время работы завалило глиной до смерти».

Бедная чиновница мучалась без средств к существованию с семерыми детишками и однажды в сердцах прокляла свою любимую дочку, та пошла с подругой на речку и утонула, причем подругу удалось спасти, а дочку несчастной вынули из воды умершей.

И т.д., и т.д.

Что хочет сказать нам составитель? Зачем еще раз нам предлагается путь раба?

Если в религию добавлена изрядная доля страха, ее можно с успехом использовать как инструмент, в первую очередь в целях удержания общества под пятой той или иной власти. При ее помощи можно манипулировать общественным сознанием, удерживать людей от нежелательных шагов и т.п.

Первое время этот инструмент работает великолепно, но затем непременно обнаруживается, что он никуда не годится.

Использование религии в качестве инструмента оборачивается трагедией для всех. И для тех, кто ее так использует, и для народа, которым таким образом пытаются управлять, и для самой религии. Это всегда приводит к развитию сначала полной религиозной индифферентности, затем к взрыву безбожия и тут же к появлению новых исповеданий и новых религий. Именно такой новой религией стал к концу XIX века марксизм, занявший в сердцах не худших людей России место Бога, вытесненного оттуда обязательностью говения, справочками об исповеди, которые надо было представлять по месту работы, и той атмосферой страха, которая нагнеталась при помощи статеек из журнала «Странник», переизданных непонятно почему в 1996 году.

Разумно было бы предположить, что указания издавать такие книги и вообще насаждать в православном народе атмосферу страха сегодня исходят от руководства КПРФ и даются, чтобы сделать нас более послушными, покорными и забитыми и одновременно с целью ослабить влияние Церкви на людей, дискредитировать ее в глазах населения и т.д. Однако это не так. Книги эти издаются вполне честными людьми и без каких бы то ни было дурных замыслов. Не в том беда, что их издатели кем-то наняты, а в том, что и они, а зачастую и мы сами хотим быть рабами.

Мы все выросли в эпоху рабства и с пеленок были рабами, уже в 3-4 года мы усвоили общеобязательную истину и до такой степени привыкли к своему рабскому состоянию, что на дороге к Богу тоже выбираем путь раба. Евреи в пустыне увидели в Моисее врага именно потому, что он освободил их от рабства (), мы тоже видим врага в каждом, кто напоминает нам о том, что мы призваны к свободе (), причем только по той причине, что к несвободе мы просто привыкли, она нам психологически ближе. Но именно несвобода, сковывающая наши сердца, мешает нам почувствовать Иисуса, в Церкви мы видим установления, требования, запреты и не чувствуем Его опаляющего присутствия и той радости, о которой так замечательно говорит автор «Откровенных рассказов странника».

В советской школе детей учили знаниям, ориентировали на факты, развивали их память. Учили быстрому чтению, а надо бы учить чтению медленному, но вдумчивому. Но никто не развивал их чувства. И вот теперь, придя в Церковь, они тоже хотят все знать и о Боге, и об истине, и о православной вере. И не понимают, что главное здесь не знать, а чувствовать. И эта ориентированность на знание делает нас какими-то неживыми, нас с нашей рабской психологией превращает еще и в рабов нашего собственного ума и его неминуемо ограниченных возможностей, а поэтому мы все еще не в силах погрузиться в Бога как подобно автору «Откровенных рассказов…».

Мы все время и везде ищем врагов, еретиков, проверяем нашу веру по правилам, как ученик сверяется с ответом в задачнике, друг друга пугаем Богом, видя в Нем, быть может, и доброго, но рабовладельца, ибо мы – рабы.

Нам кажется, что все вокруг плохо, ужасно, так плохо, как не было никогда раньше. Именно так пишут сегодня во многих душеспасительных книгах: «Россия никогда не знала таких преступлений, которые сегодня терзают наше общество» (А при Ленине? А при Сталине? Нет, как бы ни было трудно сейчас, при них преступления были много чудовищней!). И поэтому мы до сих пор не в силах воскликнуть вместе с архиепископом Иоанном (Шаховским): «Земля в солнечном дыму от любви Господней». А ведь это действительно так.

О СТРАХЕ БОЖИЕМ

"И милость Его в роды родов
боящимся Его".
Лк. 1, 50. Песнь Богоматери.

Образование триединого чувства веры - любви, смирения, отречения - начинает долгий путь доказательства обретенного христианства. Начинается борьба человека за обретенное сокровище веры или его восхождение к совершенной любви. Любовь воинствует, а не спит.

В чем же признак начала воинствования? И в чем признак, что воинствование истинное, а не ложное? Ведь если кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться , - говорит Апостол (2 Тим. II, 5).

Есть особая проба на золоте христианства, по которой его никогда ни с чем не спутаешь и по которой всегда можно отделить от него всякое не истинно христианское учение, в частности, сектантство.

"Гортань брашна различает , - говорит Писание(Иов. XXXIV, 3), - так и вкус духовный все ясно показывает, как оно есть, не подвергаясь прельщению" (преп. Григорий Синаит, Д 5-253).

Этой золотой пробой является страх Божий. Человека, чье сердце ранено любовью к Богу, - сам страх потерять его ведет за собой. Ведь первоначальный толчок любви в обретенной вере подобен малому лучу, и ощущающий его не смеет и не должен, из-за духовной осторожности, даже и называть его настойчиво - любовью. Любовь надо доказать, а не преждевременно утверждать себя ее имеющим.

"Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу есть самообольщение. Шествие ко Христу начинается и совершается под водительством страха Божия" (свт. Игнатий Брянчанинов, БП - 53). "Покаяние есть корабль, а страх - его кормчий, любовь же - Божественная пристань" (преп. Исаак Сирин, Д II, 744).

Смирение веры не говорит о любви и ищет прежде всего смирения, зная, что только при прочности смирения может быть достижима и прочна любовь.

Впрочем, как пишет преп. Амвросий Оптинский: "по свидетельству преп. Каллиста и Игнатия, любовь и милость и смирение отличаются одними только наименованиями, а силу и действие имеют одинаковые. Любовь и милость не могут быть без смирения, а смирение не может быть без милости и любви" (А - 18). Поэтому первоначальная любовь не может быть забыта в смирении веры, но в своем восхождении к любви совершенной вера ищет не пустословия о любви, а отеческий жезл, который довел бы ее до духовного Рая.

Так вера рождает божественный страх. Все св. Отцы считают, что именно возникновение в человеке страха Божия есть признак, что он начал истинно осуществлять в своей жизни обретенную веру. Только с его возникновения начинается воинствование человека в его борьбе за совершенную любовь.

Если бы человек сразу бы достигал совершенства любви к Богу, то страх потерять ее, страх огорчить любовь Любимого, был бы единым и единственным страхом, то есть по существу своему все тою же любовью - одним из лучей ее многоцветного спектра. Боязнь огорчить любовь - есть та же любовь. Но на пути к совершенству любви человек должен пройти большой путь, на котором много будет еще несовершенных чувств и расчетов, связанных с его отношением к Богу. В этот период, помимо начала или предощущения чистой любви, в нем живет и другая побудительная причина исполнять волю Божию: страх вечного наказания за неисполнение этой воли, за неисполнение заповедей. Это есть очистительный этап пути, его нельзя миновать.

По учению Отцов, есть два вида страха Божия: один - новоначальный и другой - совершенный. Первый страх - это страх потерять за свои грехи свое вечное счастье и вместо него обрести вечные муки. Не имея страха потери своего благополучия в отцовском доме, блудный сын евангельской притчи бесстрашно ушел из него.

Страх мук вечных вызывает в человеке ненависть к греху, как к врагу его личного благополучия, и тем самым удерживает его от ухода из Отцовского дома.

"Признак перваго страха есть ненавидеть грех и гневаться на него, как гневается на зверя угрызенный им" (преп. Петр Дамаскин, Д V-333).

Чтобы уметь любить, надо уметь ненавидеть.

"Имеется, - говорит пр. авва Исаия, - естественная ненависть, и без ненависти к греху и демонам не открывается слава души. Эта (естественная) ненависть превратилась в нас в противоестественную ненависть к ближнему" (От. 208).

Но ненавидеть можно только после того, как увидишь или узнаешь что-нибудь. Страх Божий открывает наши глаза и мы начинаем видеть в себе все, что нарушает в нас волю Божию.

"Луч солнечный, проникший через скважину в дом, просвещает в нем все, так что видна бывает и тончайшая пыль, носящаяся в воздухе; подобно сему, когда страх Господень приходит в сердце, то показывает ему все грехи" (св. Иоанн Лествичник, Д II - 498).

"...Душа наша, умащаемая благодатью Святаго Духа, сладостною исполняется тишиною... Но в такое состояние никто не может придти, ни пребывать в нем, если не будет непрестанно отрезвлять и услаждать душу свою страхом Божиим; ибо страх Господень приносит подвизающимся некий вид непорочности и чистоты" (бл. Диадох, Д III - 25-26).

"Всякому, начавшему жить по Богу, полезен страх мук и порождаемая им болезнь сердца... Болезнование то скоро порождает всякую радость, узы сии разрывают узы всех грехов и страстей, и палач сей не смерти, а вечной жизни бывает виновником" (преп. Симеон Новый Богослов, Д 5-24).

Так пишут Отцы о новоначальном страхе.

Другой страх (совершенный) сопряжен с самой любовью, производя в душе благоговение, чтобы она от дерзновения любви не дошла до пренебрежения Бога. "Первый страх любовь совершенная изгоняет вон (1 Иоан. 4, 18) из души, ее стяжавшей, и не боящейся уже муки; а второй... она всегда имеет сопряженным с собою" (св. МаксимИсповедник, Д III - 174).

"Вводимым в жизнь добродетельную к исполнению заповедей и избежанию грехов содействует страх мучений вечных. Тем же, которые чрез добродетель достигли до созерцания славы Божией, - иной, подобно тому, сопутствует страх, крайне страшный им из любви к Богу, страх чистый, который и содействует им к неуклонному пребыванию в любви Божией, так как они боятся страшного от нее поскользновения" (преп. Никита Стифат, Д 5-97).

Содержание обоих видов страха как будто одно: боязнь нарушить волю Божию, но побудительная причина разная. В первом страхе побудительная причина - возможность мук вечных, во втором - сама любовь. Первый страх есть страх раба, а второй - друга. Гнушаясь быть рабами Божиими, хотя лицемерно мы себя так и называем, мы не понимаем, "отрицаем" или просто не чувствуем новоначальный страх.

"...Душа, пока остается нерадивою и покрыта бывает проказою сластолюбия, страха Божия чувствовать не может... Буди же нам в похвалу похвал непрестанную, во-первых, страх Божий, а наконец любовь, - полнота закона совершенства во Христе" (бл. Диадох, Д III - 16).

Этот первый страх, по учению Отцов, не должен оставлять нас до тех пор, пока мы не достигли до любви и страха совершенного или до Царства Божия: того ли, что за пределами нашей жизни, или того, что - как предобручение будущего - "внутри нас". "Покаяние, - говорит св. Исаак Сирин, - есть вторая благодать, и рождается в сердце от веры и страха; страх же есть отеческий жезл, управляющий нами, пока достигнем в духовный рай; а когда достигнем, тогда оставит он нас и возвратится. - Рай есть любовь Божия..." (Д 5-398).

"Духовный Рай", учат Отцы, это не только будущая полнота блаженства, но и то "Царство Божие внутри нас", которое нам заповедано Евангелием искать, как цель жизни и залог царства будущего. Следовательно, еще в земной жизни, по мере стяжания царства благодати, "Отеческий жезл" первого страха "оставляет нас", передавая сохранными в руки любви. Или снова приходит к нам и снова ведет по дороге, если мы не сберегли внутри себя благодатное сокровище веры и за грехи свои вновь изгнаны из духовного Рая".

"Страх Господень искореняет из души все грехи и всякий вид лукавства" (Антоний Великий, От. 5). Искоренение грехов есть путь к обретению внутри себя Царства Божия.

"Если ведаешь о себе, что открылся в тебе источник Святого Духа, то это служит признаком, что страсти, жившие в тебе, посохли и умерли. На это указывают слова Спасителя: Не зде или онде царствие Божие, но внутрь вас есть (Лк. XVII, 21)(пр. авва Исаия, От. 291).

Новоначальный страх есть боязнь греха из-за мук вечных, о которых поведано Евангелием, и эта часть Евангелия часто расценивается нами или как благочестивая аллегория для детей и старушек, или даже как некое темное пятно, только по недоразумению попавшее в Евангелие.

Страх Божий, как страх будущего Суда, может быть понят и воспринят только в свете учения о благодатном Царстве.

"Так как мы не имеем понятия о Царствии небесном, и не понимаем сладостей его, то не знаем также, - что есть мука" (старец архимандрит Феофан Новозерский ПБ - 239).

Тот же Апостол, который написал Коринфянам "Новозаветную песнь любви", сказал нам: Мы, приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом, потому что Бог нечесть поядающий (Евр. XII, 28-29). Огонь, низведенный Христом на землю, возгорает благодатью в любви учеников, как сила животворящая, как непостижимое чудо неопалимой купины. Об этом мы читаем в молитве перед причастием Пречистых Таин: "И дерзая Твоим богатым к нам благодеяниям, радуясь вкупе и трепеща, огневи причащаюся - трава сый и странно чудо: орошаем неопально, якоже убо купина древле неопальная горящи" (преп. Симеон Новый Богослов).

Чем ясней обретает человек внутри себя Царство Христово, тем все сильнее он чувствует действительность дыхания огня благодати, и тем поэтому все ясней осознает, что только благоговением и страхом можно служить благоугодно Богу (Евр. XII, 28), потому что вне благоговения и страха этот же самый огонь будет огнь поядающий (Евр. XII, 29). Если мы , - говорит Апостол, - получивши познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников (Евр. X, 26-27). Огонь перестает быть неопальным и трава человеческая сгорает. Слово Божие есть учение не только о любви и благодати, но и о страхе Божием, о "страшном ожидании суда". И то и другое учение есть единое Евангелие, проповеданное миру. Зарождение в душе новоначального страха есть первое движение веры, наконец-то полностью поверившей Евангелию. Ведь мы все верим "отчасти": то, что нам в Евангелии не нравится, мы отбрасываем или "забываем". Вера знает, что в слове Божием есть не только догматы, заповеди и обетования, но и угрозы. И вера принимает это все, как единое священное, целиком: всеми очами смотрит она на лицо своего Учителя. Угрозы Его вечными муками также священны для веры, как и Его обетования: и те и другие были словами благодати, исходившими из уст Его (Лк. IV, 22). Вера не анализирует в какой-то моральной лаборатории слова Божественной Любви о муках, но принимает их как непостижимый закон Ее Справедливости. Путь веры есть путь именно веры, а не рассуждений ума, еще не вступившего в ее глубокие воды.

"Глубина веры, - говорит блаж. Диадох, - будучи водою забвения, не терпит, чтоб в нее смотрели, или ее узревали любопытными помышлениями. Будем же в простоте ума плыть по водам сим, чтоб таким образом доспеть в пристань воли Божией" (Д III, 18).

Эта простота не упрощенчество, а молчание всецелой любви. И вот потому-то и нужно вырвать из Евангелия слова об аде, чтобы тем самым вырвать из рук наших "отеческий жезл". Этот жезл приучает нас дышать новым для нас воздухом веры, в котором дыхание Духа Божия. Вынести его, не опалившись, может только смирение сердца и ума. Поэтому-то святые так боятся гордости, способной выбирать из Евангелия только то, что ей нравится.

"Не давай возобладать над тобою - говорит св. Иоанн Лествичник, - иноплеменникам оным, которые побуждают тебя испытывать неизреченные судьбы Промысла и смотрения Божия в отношении к людям и тайно внушают, будто Господь лицеприятен. Это исчадия самомнения" (Д V-507). Та же мысль у Апостола: а ты кто человек, что споришь с Богом? (Рим. 9).

Но реальность ада воспринимается не только благодаря смирению веры, полностью принявшей Евангелие. По учению Отцов, как реальность будущего Царства Небесного удостоверяется действительным предначатием его еще здесь на земле внутри человека причастием благодати Святого Духа, так и ад начинается внутри человека еще здесь на земле. Ад сам удостоверяет о себе в безумии и холоде греха и человек еще при жизни предощущает геенну.

Преп. Григорий Синаит пишет: "Огнь, тьма, червь, тартар соответствуют страстям... кои, как задатки и зачатки адских мук, уже отзде (уже теперь) начинают мучительно действовать в душах грешников, когда укореняются долгим навыком. Страстные навыки суть задатки адских мук, как действенные добродетели - царствия небесного... Как зачатки будущих мук сокрыто присущи в душах грешников: так зачатки будущих благ присущи в сердцах праведников, и действуют духовно, как и вкушаются... мучение адское (это есть) - страстные навыки" (Д V, 186-187). Святые, благодаря чистоте своего духовного зрения, воспринимали эту правду, видя темноту даже малого своего греха, и поэтому никогда не уставали учить смиренному покаянию и страху Божию.

"...Кто познал славу Божию, тот познал горечь вражию; кто познал Царствие (Божие), тот познал геенну" (св. вва Исаия Д 1-371).

Авва Пимен (Великий) сказал: "человек нуждается в смиренномудрии и страхе Божием всегда, как в дыхании, входящем и исходящем ноздрями его (От. 412).

Поэтому, хотя совершенная любовь изгоняет страх (1 Ин. IV, 18) (первый), и хотя святые этой любви уже достигали, они в своем смирении любви сами ничего рассудочно "не изгоняли", и никаких расчетов на изгнание не делали, пока - как сказал Иоанн Лествичник - "великий оный и приснопамятный огнь не возжжет сердца" (Д 5-399). "Постараемся, - говорит он, - приобрести чистыя и нелестныя слезы, которыя рождаются от размышления об отшествии нашем в вечность: ибо в таковых нет ни окрадения, ни возношения... Не верь твоим источникам слез, прежде совершеннаго очищения от страстей, ибо то вино еще ненадежно, которое только что вышло из точила... Слезы, которыя происходят от страха, сохраняют сами себя сим же страхом; но те, которые рождаются от любви, в некоторых людях легко бывают окрадаемы, разве только великий оный и приснопамятный огнь возжжет сердце во время действия. И поистине удивительно, как меньшее (т. е. слезы по страху) бывает в свое время тверже большего (т. е. слез от любви)" (св. Иоанн Лествичник, Д V-399).

Вот смиренная осторожность веры: "в свое время" новоначальный страх более надежен, чем слишком молодое вино любви. Христианской душе нужна несомненная реальность Голгофы; когда в полном молчании веры все сомнения сердца снимаются - приходит любовь, изгоняющая новоначальный страх. Вот почему начало премудрости - страх Божий (Пс. CX, 10; Притч. I, 7; IX, 10) - первое движение веры, наконец-то, полностью принявшей Евангелие.

Св. Максим Исповедник говорит, что страх Божий рождается от всегдашнего поучения в Божественном Писании и совершенного беспопечения о земном" (Д III - 158).

Труд постоянного чтения Евангелия и Апостолов приучает человека жить в первохристианстве, дает "осязать следы жития Его во плоти, чтобы и свою жизнь проводить нам смиренно" (пр. Филофей Синайский, Д III- 411). Душа тогда усвояет себе самый воздух Евангелия, в котором для нее все благодатно, все истинно, и страх Господень начинает свое вождение человека к совершенной любви.

"Никто не может возлюбить Бога от всего сердца, не возгрев прежде в чувстве сердца страха Божия" (блаж. Диадох, ДШ - 16). Но при этом мы не должны забывать, что "вера есть начало любви", а потому уже с первых шагов искренней веры в ней вместе с новоначальным страхом уже будет сосуществовать и страх совершенный или предначатие любви. От. Амвросий Опт. вслед за Максимом Исповедником пишет так: "Страх должен растворяться любовью, а любовь страхом... Обоюдное растворение страха и любви составляет истинную добродетель" (А - 152).

О втором, или "совершенном страхе" св. Федор Эдесский пишет так: "Если не по страху наказания, но по отвращению к самим грехам воздерживаемся от них, то действуем по любви к Владыке своему, боясь прогневать Его... Такой страх чист, потому что бывает из-за самого добра, и он очищает души наши, будучи равносилен самой любви" (ДШ - 372).

"Равносильность любви" есть равносильность вечности; поэтому о втором страхе сказано: "страх Господень чист, пребывает в век века" (Пс. 18). Замечательно хорошо говорил о втором страхе св. Иоанн Златоуст: "Нестерпимы геенна и будущее мучение, но если представим и тысячи геенн, не изобразим ничего равного бедствию - стать ненавистными Христу, услышать от Него: "не вем вас". Легче принять на себя тысячи молний, нежели кроткое лицо Господа увидеть отвращающимся от нас и мирное Его око не терпящим взора на нас. Любящему прискорбно не то, что за оскорбление им любимого терпит какое-либо зло, но паче всего то, что оскорбил любимого. Будем держаться той мысли, что тяжело не мучения терпеть, а грешить. Если бы Бог и не наказал нас, то самим нам надлежало бы подвергнуть себя наказанию за то, что были столь неблагодарны к Благодетелю. Если любим Христа, как должно, то сами себя будем наказывать за грехи свои" (Иоанн Златоуст).

"Тысячи геенн" как бы уходят из памяти, но не потому что их нет ("не спрашивай, грешник, почему создан ад, но "почему один" за столь великие вины", - говорил тот же Златоуст), а потому что несравненно страшнее ада "увидеть мирное око Господа не терпящим взора на нас". Но и больше того: ад даже не забывается, так как самого себя человек готов обречь на наказание за то, что "был столь неблагодарен к Благодетелю". "Если любим Христа, как должно", то, моля о спасении всех других, себя-то самих будем сами приговаривать к мучению, как больше всех оскорбивших грехами Христову любовь. Когда я читал это место у Златоуста, я вспомнил по какой-то, может быть, не вполне связной, аналогии "Запечатленного Ангела" Лескова. В искусстве иногда, как сквозь тусклое стекло, брезжит заря. Это в той части, где раскольник, весь в гордости своей правой веры нашел старца Памву, в котором Лесков очевидно хотел отобразить некоторые черты преп. Серафима. Там есть такой разговор:

"- Помогай Господь твоему смирению, помогай! (говорит старец раскольнику).

Какое же, - говорю, - святой человек, мое смирение? Ты смирен, а мое что за смирение в суете?

А он отвечал:

"- Ах, нет, брате, нет, я не смирен: я великий дерзостник, я себе в небесном царстве части желаю...

И вдруг, осознав свое преступление, сложил ручки и, как малое дитя, заплакал.

Господи! - молится, - не прогневайся на меня за сию волевращность: пошли меня в преисподнейший ад и повели демонам меня мучить, как я того достоин!

Ни одного слова я более отцу Памве не сказал, да и что бы я мог сказать: согруби ему - он благословит, прибей его - он в землю поклонится, неодолим сей человек с таким смирением! Чего он устрашился, когда в ад сам просится?.. Господи! дерзаю рассуждать: если только в церкви два такие человека есть, то мы пропали, ибо сей весь любовью одушевлен".

Как бы ни расценивать это место лесковской повести, но одно в ней поражает религиозной верностью: сочетание смирения веры с любовью. Только на черной земле смирения вырастает любовь. У блаж. аввы Зосимы есть такие слова: "Святые Отцы сказали, что если смирение низведено будет до ада, оно вознесется до небес" (Д III - 121).

Именно благодаря принятию в смирении веры всего Евангелия, в том числе и его многочисленных слов об аде, христианская любовь достигает такой высоты, что человек может в своем дерзновении обрекать себя на ад - если это будет угодно его Господу.

"Я желал бы, - говорит Апостол, - сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти", ибо за них "великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему" (Рим. 9, 2, 3).

Другой Зосима, не тот прославленный древний Отец, слова которого помещены в "Добротолюбии", а простой схимонах и подвижник русского монастыря, говорил так: "Кто желает царства небесного, тот богатства Божия желает, а не Самого еще любит Бога... Любовь святая объята страданием Христовым, обагрена Его кровию Божественною; ибо любве ради благоволи Христос Бог страдати и Кровь Свою пролияти, да точию нас привлечет в любовь к Себе и между Собою. Сею любовью движимый, Моисей просил изгладить его из книги животной за Израиля. Сей любовью упоенный, Павел вопиет "анафема" себе от Христа за спасение ближних. Презираяй или не вожделеваяй и не ищай таковой о Бозе любви не повинен ли будет против Крови и Тела Господня? Ибо за любовь к роду человеческому Господь страдал, и любовь есть естество Божие, и чуждый любви - чужд и Бога" (ПБ - 274, 321).

И вот замечательно то, что как раз от этого же неизвестного русского монаха и хранителя Апостольской любви в ее высочайшем дерзновении, сохранился еще один рассказ о его предощущении адских мук.

Однажды старец молился так: "Господи! Дай мне познать мучение грешников, чтобы мне от великих Твоих милостей ко мне недостойнейшему никогда не забыться, что я великий грешник". "Недолго спустя после таковой молитвы в один день (говорит сам о себе отец Зосима) вдруг я почувствовал неизъяснимое страдание во всем существе моем, в душевном, телесном и духовном; этого ужасного страдания невозможно выразить никакими словами: душа известилась, что это адское мучение грешников. Я не видел ничего и не слыхал, но только все во мне страдало и томилось непостижимо: душа, все тело, каждый, кажется, волос на голове страдал... И я в трепете упал на молитву пред Господом, но произнести ничего я не мог, как только с крепким воплем воззвал: Господи помилуй! - И Он помиловал, и вдруг все миновалось, и слезы умиления и благодарения сами собой полились обильно" (ПБ - 255).

Поскольку мы вступили на путь не "выборочной", а всецелой благодатной веры, мы должны найти в себе и воспитать в себе новоначальный страх: первую ступень лестницы веры.

И только уже найдя его и не отступая от него самочинно, мы, по мере восхождения к любви совершенной, будем невольно забывать его - в потоке света Царства Божия, которое будет открываться в нас.

"...Кто стремится к совершенству, тот с первой степени страха, собственно называемого рабским, должен постепенно восходить на стезю надежды" (св. Иоанн Кассиан, ДП. - 147).

Поскольку мы стремимся к Божественной любви, мы тем самым стремимся к тому, чтобы и у нас был страх любви, а не страх мучений.

"Бойся Бога из любви к Нему.., - говорит св. Исаак Сирин, - ветхие заповеди хранит страх, а животворныя заповеди Христовы хранит любовь, как говорит Господь: "Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите. И аз умолю Отца, иного Утешителя даст вам" (Иоан. 14, 15). "...Хранение заповедей такую силу являет (схождение Утешителя), когда совершается из любви к Даровавшему их, а не по страху" (Исаак Сирин, ДП - 758, 696).

Эта любовь, или совершенный страх, в полной мере есть достояние совершенных, но предощущение ее или начало часто посещает самую новоначальную душу. Призывающее явление душе Христа бывает не однажды: "мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты" (Лк. 13, 26). Господь по милосердию Своему вновь приходит и вновь зовет.

"Да молчит всякая плоть человека, и да стоит со страхом и трепетом" - поется в Великую субботу, и чья первоначальная душа не трепетала любовью в этом совершенном страхе-любви?

Но стремление к любви не есть ее домогательство. Только стяжанием новоначального страха мы доказуем, что в душе уже живет начало любви.

"Вводимому на путь благочестия не должно руководствоваться одною благостию к исполнению заповедей, но и памятованием о строгости судов Божественной правды почаще быть возбуждаему на подвиги; чтоб как любовию вожделевать Божественное, так страхом воздерживаться от худого. Почему говорит: "милость и суд воспою Тебе, Господи" (Пс. 100, 1), свидетельствуя, что как любовию услаждаемый молитвенно с Богом беседует, так страхом укрепляемый песнь к Нему воссылает" (св. Максим Исповедник, Д III - 248).

Вот почему, читая Отцов, часто трудно установить, о каком виде страха Божия они говорят. Очевидно, это и не надо устанавливать. Нужно думать не об определении, в каком виде страха Божия мы находимся, а о том, чтобы его приобрести. В нем разрешается вся практика христианства - в богослужении, в мышлении, в жизни. Вот один характерный пример: многие люди имеют не страх Бога, а страх людей. "Тамо убоящеся страха идеже не бе страх", - говорил псалом. А по учению Отцов, страх Божий вытесняет из сердца страх людей и человек освобождается от тяжелого психологического гнета: "Кто проникнут страхом Божиим, тот не боится обращаться среди злых людей" (пр. Симеон Новый Богослов, Д 5-15). Страх Божий впервые дает человеку радость свободы. "Страх Господень", вошедши в сердце... соделывает человека свободным" (Антоний Великий, От. 5). Вот почему в другом псалме сказано: "Возвесели сердце мое боятися имени Твоего".

Приобрести хотя бы начатки страха Божия есть уже великое дело.

Преп. Серафим говорил: "Никто не может стяжать страха Божия, доколе не освободится от всех забот житейских. Когда ум будет беспопечителен, тогда движет его страх Божий и влечет к любви" (ДС - 141).

Отречение от мира во имя любви к Богу ведет к стяжанию новоначального страха Божия, а страх Божий начинает вести человека к любви совершенной, к тем семи дарам Святого Духа, о которых говорит Писание.

Преп. Никита Стифат пишет: "Семь есть даров Духа. Слово Божие, перечисляя их, начинает сверху - от премудрости, и нисходит до конца: до духа страха Божия, говоря: дух премудрости, дух разума, дух совета, дух крепости, дух ведения, дух благочестия, дух страха Божия (Ис. 11, 2, 3). Нам же надлежит начинать с очистительного страха, т. е. со страха мук, чтобы прежде посредством его отторгши себя от худа и покаянием очистившись от скверн греха, достигнуть и сего чистого страха (страха-любви), дара Духа" (Д 5-148).

Когда монах V века, преп. Иоанн Карпафийский говорит о божественном страхе, он передает нам духоносное время первой любви - раннее утро жен-мироносиц: "...жены, бывшия с Мариею, со страхом и радостью великою бежали от гроба (Мф. 28, 8). Может быть, и мы когда-нибудь со страхом и радостию от мысленнаго устремимся гроба" (Д III - 80).

СТРАХ БОЖИЙ. ЧТО ТАКОЕ СТРАХ БОЖИЙ?

«Страх Господень – ненавидеть зло». (Притчи 8:13)

БОЯТЬСЯ НУЖНО БОГА. КТО БОИТСЯ АДА, ТОТ БОИТСЯ ДЬЯВОЛА.

«…Будете баловаться – боженька вас накажет, он все видит», - говорила мама своим непослушным детям, указывая на икону в углу хаты. Когда мама вышла, ребятишки быстро нашли выход из положения. Они задернули занавеску, которая висела перед иконой...

«…Если бы не адские мучения, разве стал бы я придерживаться Божьих заповедей? Если бы за свои грехи человек просто умер бы, тогда я загулял бы на всю мощь. Страх перед ужасными вечными муками удерживает меня от грехов…». А это уже сказал один эмоциональный протестантский пастор.

Религия построена целиком на страхе. Религия представляет Бога суровым, жестоким, карающим, отправляющим людей на вечные ужасные мучения. Религия пугает людей Богом, использует Бога для устрашения людей. Зачем это ей? Причина понятна. Религия, которая не будет учить, что Бог суровый и карающий - потеряет власть над людьми.

Одним из надуманных, подогнанных под религиозные догмы учений, является учение, или же – толкование понятия «Страх Божий». В этом плане религия также вмешалась в текст Священного Писания. В результате религиозного вмешательства в Священное Писание, в изданной религией Библии термин «Страх Божий» применяется исключительно в смысле кары, наказания, устрашения, ужаса. Кроме того, религия даже буквально вставила слово «страх» туда, где изначально в тексте Библии этого слова не было. Например, прочитаем в церковной Библии текст из Послания Иуды: «…А других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотию». (23-й текст). В этом коротком тексте слово «страх» встречается два раза. Так в Синодальном переводе Библии. Но посмотрим на этот же текст в Современном Русском переводе: «…Одних спасайте, выхватывая их из огня; к другим же будьте милосердны, но опасайтесь их, ненавидя даже их одежду, скверную от развратной плоти». Как видим, слова «страх» нет вообще!

Сделав свои вставки в Писание, религия запутала его смысл, поэтому простому человеку невозможно ничего понять. Но это и было целью религии. Так она привязала людей к себе. Теперь, имея непонятное Писание, и нелогичные, туманные церковные теории, человек вынужден обращаться за разъяснениями к той же религии. «…Без книг и трудов отцов церкви Евангелие понять невозможно», - заявил по телевидению профессор одной из государственных религий. Ошибается профессор. Это религия сделала Евангелие непонятным. А изначально Евангелие было понятно и доступно любому, самому неграмотному человеку. И сегодня Евангелие понятно для тех, которые смотрят в него не сквозь кривые религиозные догмы, а прямо.

Желающий уразуметь слова Библии о страхе Божьем, должен принять к сведению следующее: Страх Божий никак не связан с боязнью ада. Бояться Бога, и бояться ада – совершенно разное. Кто боится ада, тот боится сатану. А нужно бояться Бога.

Ученик Христа не боится ада. «Ибо Ты не оставишь души моей в аде…». Так сказал верующий Богу человек, псалмопевец Давид. (Псалом 15:10). Ясно, что пророчески его слова относились к Христу. А буквально эти слова касались его самого, верующего Давида. И так же буквально эти слова Давида относятся ко всем верующим во Христа. «От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! Где твое жало? ад! Где твоя победа? раскаяния в том не будет у Меня». (Осия 13:14).

Ученик Христа не боится ада, потому как понимает, что ад есть смерть, сон, из которого он выйдет при воскресении мертвых. «От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их». А вот ученик религии - боится ада, ибо верит лжи, будто ад является местом ужасных мук, в котором правят сатана и демоны.

РЕЛИГИОЗНАЯ ПОДТАСОВКА О СТРАХЕ БОЖЬЕМ…

Религии не дают внятного пояснения того, что такое страх Божий, хотя некоторые из авторов довольно близко подходят к смыслу темы. Однако, не более того! А ведь в Священном Писании есть прямое и точное пояснение понятия «страх Божий». Ниже мы увидим это пояснение Библии.

Но вначале сравним, как страх Божий показан в Библии церковной, и как, например, в Современном Русском переводе.

Читаем в Синодальном переводе Псалом 33:10-12: «Бойтесь Господа, святые Его, ибо нет скудости у боящихся Его. Скимны бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе. Придите, дети, послушайте меня; страху Господню научу вас».

Теперь читаем эти же стихи в Современном Русском переводе: «Чтите Господа, все святые Его, у тех, кто чтит Его, ни в чем нет нужды. Львы терпят бедность и голод, кто ищет Господа – не знает нужды. Подойдите, дети, и слушайте меня, я научу вас Господа чтить».

Итак, перед нами пример, как слова уважение, почитание Бога религия перевела словами страх.

Еще сравниваем текст из Исайи: «И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на Нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится…». (Исайя 11:1-3).

Посмотрим Современный Русский перевод. Там вместо слов «страхом Господним исполнится», стоят слова: «Благоговенье пред Господом наполнит его!».

В данном тексте благоговение перед Господам религия назвала страхом, чем полностью изменила смысл.

Обратимся к Новозаветным книгам. Прочитаем в Деяниях 9:31, в Синодальном переводе: «Церкви же во всей Иудее, Галилее и Самарии были в покое, находясь и ходя в страхе Господнем, и, при утешении от Святого Духа, умножались».

Теперь читаем в Современном Русском переводе: «А тем временем для Церкви по всей Иудее, Галилее и Самарии наступил мир. Она укреплялась и жила в благоговейном трепете перед Господом. Благодаря Святому Духу ее численность все возрастала».

Опять благоговение переведено слово страх.

Прочитаем еще такие слова Апостола Павла: «…Повинуйтесь друг другу в страхе Божием…» (Ефес 5:21). В Современном Русском переводе сказано: «…Подчиняйтесь друг другу из благоговения перед Христом…».

И здесь в церковной Библии благоговение переведено как страх.

ЧТО ТАКОЕ СТРАХ БОЖИЙ?

Добрый милосердный Бог предоставил полное пояснение о страхе Божьем, о том страхе, который Он желает видеть в людях. В Священном Писании это пояснение Божье появилось еще при господстве рукописного Закона, за тысячелетие до Христа. Например, во второй главе Притч Соломона тема страха Божьего буквальным образом разложена по полочкам, разъяснена в деталях. Позволю себе процитировать полностью отрывок из книги Притч:

«Сын мой! Если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди мои, так что ухо твое сделаешь внимательным к мудрости, и наклонишь сердце твое к размышлению; если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище; то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге, ибо Господь дает мудрость; из уст Его – знание и разум; Он сохраняет для праведных спасение; Он щит для ходящих непорочно; Он охраняет пути правды, и оберегает стезю святых Своих. Тогда ты уразумеешь правду и правосудие и прямоту, всякую добрую стезю. Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя…». (Притчи 2:1-11).

Предлагаю каждому самостоятельно, медленно, и несколько раз перечитать эти слова Писания. Перечитать без всякой религиозной трактовки, а просто и прямо, как они там написаны. И вы тогда увидите, что «Страх Божий», это – МУДРОСТЬ, РАЗМЫШЛЕНИЕ, ЗНАНИЕ, НЕПОРОЧНОСТЬ, ПУТЬ ПРАВДЫ, РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ, РАЗУМ...

В обычной жизни, в общении с разумными людьми, иногда мы слышим, например, такое наставление: «Когда будешь бояться Бога, тогда сможешь сохраниться от согрешения…». Каков смысл этого наставления? Что значит «бояться Бога»? Ответил Соломон: «Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя…».

Страх Божий, это не эмоции. Говоря иными словами - страх Божий это внутреннее состояние духовного совершенства, присущее человеку разумному во Христе. «Страх Господень – это ненависть ко злу». (Притчи 8:13. Современный русский перевод)

«НАЧАЛО МУДРОСТИ – СТРАХ ГОСПОДЕНЬ». Так написано в Библии. (Псалом 110:10. Притчи 1:7). Как эти слова толкует религия? Она говорит, что мудрость начинается со страха. Дескать, начинай бояться Бога, и – поумнеешь. Так учит религия. И полностью переворачивает смысл! А смысл этих Библейских слов обратный. Библия говорит, что – наберись мудрости, потом поймешь, что значит бояться Бога. Хотя, в принципе, даже в Синодальном переводе можно правильно понять фразу «Начало мудрости – страх Господень». Но для этого нужно прочитать весь текст до конца. Далее там сказано: «Глупцы только презирают мудрость и наставление».

Страх Божий, это – здравый ум. Если говорится: «нет в них страха Божьего», то, говорится, что нет в них здравого ума. Верующий не нарушает заповеди Божьи потому, что понимает, умом понимает, как это неправильно и вредно - не выполнять Божьи заповеди.

В порядке небольшого, но важного примечания, хотел бы сказать, что приводимые здесь цитаты из Современного Русского перевода, в целом, не являются основой для разумения сути вопроса о страхе Божьем. Смысл выражения «страх Божий» может быть понят и при чтении церковного, Синодального перевода. Кстати, цитата из Притчей Соломона, поясняющая что есть Божий страх, здесь приведена из перевода Синодального. Духовный человек для понимания Священного Писания обращается не к научным трудам, как бы ни были они правильны, а к Самому Господу Иисусу Христу. Остальным же людям религия настолько затуманила мышление, что многие из них действительно без посторонней поддержки не могут. В помощь таким верующим и приводятся цитаты из другого, не церковного перевода Библии.

КАК ПРИОБРЕСТИ БОЖИЙ СТРАХ.

Почему ни одна религия не скажет, что страх Божий начинается с мудрости? Да потому, что религия есть убийца мудрости. Если религия скажет, что вы должны приобретать мудрость, то вы, пойдя таким путем, затем вполне сможете понять, что религия вас обманывает. Призывать людей к мудрости для религии означает самоубийство. Религия призывает не к мудрости, а к страху. Религия стращает людей. Религия все переворачивает с ног на голову, мол, ты вначале начинай бояться, а потом - что-то поймешь, поумнеешь. Чушь! Страх наоборот – притупляет, парализует мыслительную способность. Именно поэтому среди религиозных людей так мало понимающих смысл Священного Писания.

Начинать нужно с отделения от зла. Умом необходимо понять, что зло – не хорошо. Затем – осознанно отступить от зла и здравомысленно проникнуться благоговением к Богу. Проповедь Евангелия проповедует покаяние. Грешник не знал Бога. Значит – Бога не боялся. Затем он услышал о Боге, узнал Бога, покаялся, и стал бояться Бога. Как у него появился Божий страх? Что стало началом его страха Божьего? Приобретенная мудрость.

БИБЛЕЙСКОЕ ПОНЯТИЕ СТРАХА…

Почему же Священное Писание, когда говорит о мудрости верующего, о мудрости самой веры, употребляет слово «страх»? Вероятно, причина следующая: Жить НЕ по мудрости, жить игнорируя мудрость, отвергая здравый ум и рассудительность – на самом деле весьма и весьма опасно, просто – страшно. Действительно, разве не страшно построить дом на песке? А кто строит на песке? Человек безрассудный. А мудрый строит на камне. Значит, мудрый имеет страх Божий. (Матф. 7:24-27).

В Библии понятия «мудрость, знание, рассудительность, здравый ум» и т.п. – предлагаются не как нечто абстрактное, эфемерное, отвлеченное, а как строго практичное, напрямую связанное с нынешней, и с будущей жизнью человека. Как можно показать одним словом важность, необходимость послушания Богу, исполнения Его заповедей и разумного поведения и образа жизни, причем, чтобы это слово отрывало не только необходимость, но и чрезвычайную опасность отсутствия всего перечисленного? Можно ли все такое сказать одним словом? Да! Это слово «страх». Кто живет по законам здравого ума и заповедей Божьих, тот имеет страх Божий. Следовательно, будущее для него не страшно. А кто не дружит со здравомыслием - тот не имеет Божьего страха. Соответственно, его будущее весьма страшно. Применив слово «страх», Святой Дух в Священном Писании нашел действительно гениальное решение. Но религия все перевернула, и священное понимание Божьего страха превратила в инструмент угнетения и устрашения людей.

В ЛЮБВИ НЕТ СТРАХА…

Заповедь говорит, повелевает: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем, всем разумением…». Другой заповеди о Боге нет. В том числе нет заповеди «Бойся Бога». Имеются наставления, призывы, советы бояться Бога. Например, книга Екклесиаст оканчивается таким логическим выводом: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека».(Еккл.12:13.14). Но приказа бояться Бога в Библии нет. Бог не повелевает Его бояться. А вот любить Его – Бог повелевает.

(Кстати, можно ли полюбить по приказу? О том, что подразумевает заповедь-приказ «Возлюби Бога…», можно прочитать в статье « ».

Любовь и страх перед любимым – понятия взаимоисключающие. Как бы не изворачивались религиозные толкователи, пытаясь объединить эти два разные состояния, у них ничего положительно не получается. В Писании написано, как высечено по камню: «В любви нет страха… Боящийся не совершенен в любви». (1 Иоан. 4:18).

Очень хорошо слова Иоанна переданы в Современном Русском переводе: «В любви нет страха – совершенная любовь изгоняет страх, потому что страх связан с наказанием и тот, кто боится, не достиг совершенства в любви». Мы хорошо знаем, что значит верующий, в котором нет любви. Ничего не значит! Он – пустой звук, «медь звенящая и кимвал звучащий»! (1 Коринф. 13 гл).

АПОСТОЛЬСКОЕ ВРАЗУМЛЕНИЕ.

Апостолы знали, что такое страх Господень. Апостолы, проповедуя среди людей, веривших в языческие посмертные муки, объясняли своим слушателям понятие страх Божий, чтобы люди не боялись религиозных басней.

«Итак, зная страх Господень, мы вразумляем людей…». (2 Коринф. 5:11 Синод)

«И поэтому мы, зная, что такое страх Господень, пытаемся убедить других…». (Современ.)

Апостолы объясняли слушателям, что Бог есть любовь, и что Бога нужно любить, а не бояться страхом наказания. В некотором смысле это и было проповедью Евангелия. Люди понимали Апостолов. И сейчас понимают. К сожалению, не все…

«Страх Господень – ненавидеть зло». (Притчи 8:13. Синод.)

«Страх Господень – это ненависть ко злу». (Современ.)

А. Ададуров