Первым крупным сражением Зимней войны стала первая попытка прорыва Линии Маннергейма в ее крайней восточной точке, на реке Тайпалеен-йоки (ныне р. Бурная) между озером Суванто-ярви (ныне оз. Суходольское) и Ладогой. Уже 3 декабря красноармейцы рассматривали северный берег реки и вели разведку мест переправы. Но в итоге, бои в этом месте затянулись до весны, а 20 дней боев в декабре дали минимальный результат, но зато принесли огромные потери.

Река Тайпалеен-йоки начинается в юго-восточном конце оз. Сувантоярви. На начальном отрезке река течет практически на юг, затем делает резкий поворот на восток со слабым отклонением на север, через 2 км делает второй поворот на 90 градусов и течет на север с отклонением к западу на расстоянии 4 километров. После этого вновь следует поворот на северо-восток и еще через 4 километра река впадает в Ладогу. В общем, длина реки примерно 10 километров, однако если отбросить полуостров, который река огибает близ своего истока, то линия от Суванто-ярви до Ладоги составит всего 5 - 6 километров. Первоначально оборонительная линия в районе Тайпале проходила по северному берегу реку, и берег этот получил долговременные укрепления. Однако, при строительстве полевых позиций осенью 1939 было решено проложить основную линию укреплений по прямой, срезав выступающий на юг полуостров. И все же берег Тайпалеен-йоки не остался без охраны: его прикрывали отдельные пулеметные гнезда и оказавшиеся вне основной оборонительной линии ДОТы. Основание полуострова с востока прикрывалось группой из трех ДОТов, с запада - артиллерийским ДОТом на мысе Патониеми, находящимся примерно в полутора километрах от основания полуострова. Позади укреплений Тайпале находились две долговременные батареи Ярисевя и Каарна-йоки.

Сектор Тайпале первоначально оборонялся лишь одним полком финнов, относящимся к 10-й дивизии, однако в первых числах декабря к Тайпале отступили (по современным данным), как минимум, два отдельных батальона из войск прикрытия, а когда стало понятно, что основной удар Красной Армии нацелен на Тайпале, туда был отправлен еще один полк 10-й дивизии. (В ходе боев прибыл полк из 8-й дивизии, а в феврале к Тайпале была переброшена еще одна дивизия.) Таким образом, с финской стороны в первые дни сражения у Тайпале оказалась почти целая дивизия, которая защищала участок длиной всего 6 км! То есть плотность финских войск в обороне была выше, чем требуемая советским полевым уставом (ПУ-39) плотность войск для создания прочной обороны. Плотность финских войск у Тайпале была сравнима с плотностью армий на Западном Фронте во время Первой Мировой. Плотность финской артиллерии также была очень высокой: 43 орудия калибра выше 75 мм, плюс мелкокалиберная капонирная и противотанковая артиллерия, а также минометы в пехоте. Это выше средней плотности артиллерии во время ПМВ, но ниже, чем во время Французской кампании 1940 года или в первые дни ВОВ.

Но если говорить об укреплениях сектора Тайпале, то нужно признать, что они были слабыми. В секторе не было ни одного ДОТа «миллионного» типа. Лишь пулеметно-артиллерийский ДОТ на мысе Патониеми был достаточно мощным. Остальные ДОТы были слабыми. Это были одноамбразурные ДОТы фронтального огня, построенные в 1920-х годах с применением низкосортного бетона, с недостаточным количеством арматуры в бетоне, с тонкими сводами и с деревянными дверями. В секторе Тайпале было 10 таких ДОТов, но только 7 из них были включены в основную оборонительную линию. 3 оказались выдвинуты вперед, и были потеряны уже в начале декабря 1939-го. Недостаток бетонных укреплений был восполнен за счет постройки ДЗОТов с гранитной обсыпкой. И тем не менее, укрепления Тайпале были во много раз слабее, чем крепость в Сумме.

С советской стороны к Тайпале подошли 49-я, 142-я и 150-я дивизии. Они имели свою штатную артиллерию (более 300 стволов) и более 100 танков. Но артиллерии и танков прорыва было недостаточно: лишь 200 орудий крупного калибра могли поддерживать советское наступление, а нормативы Первой Мировой требовали для прорыва полевых позиций минимум 600 стволов (с расходом снарядов не менее 500 на орудие) и минимум 200 средних танков (а не легковесов Т-26). Соответственно, требовалась инженерная подготовка наступления: шоссе или железная дорога для подвоза снарядов, которых требовалось 6.000 тонн, мосты через Тайпалеен-йоки для выдвижения танков на исходные позиции, укрытия для пехоты, наблюдательные пункты для управления огнем. А еще нужно было провести много-много разведывательной работы и пересечь Тайпалеен-йоки... Короче говоря, штурм Тайпале требовал планомерной подготовки и хорошего планирования операции. А Красная Армия планировала осуществить прорыв восточного фланга Линии Маннергейма «с наскока» без разведки и подготовки.

Схема финских оборонительных позиций в районе Тайпале. Фото автора

Бетонированное убежище «Алказар» осенью 1939 года. Конструкция напоминает форт «Ино» в миниатюре. «Talvisodan historia» (том II)

Батарея «Каарнайоки» осенью 1941 года. О. Valiaho «Laatokan linnahheet Taipaleen taisteluissa»

План территории батареи «Каарнайоки». Из архива автора

Территория батареи «Каарнайоки» осенью 2008 года. Крытый склад боеприпасов. Фото автора

Территория батареи «Каарнайоки» осенью 2008 года. Вид артиллерийского дворика сверху. Фото автора

План территории батареи «Ярисевя». Из архива автора

Красноармейцы разгружают машины с боеприпасами. Декабрь 1939 года. Фото из архива С. Жутяева

Финские резервисты строят дерево-земляное укрытие для личного состава в районе деревни Кирвесмяки. Декабрь 1939 года. «Talvisodan historia» (том II)

Сектор обстрела восточного ДОТа у ручья Мустаоя. Снимок был сделан осенью 1941 г. Именно здесь переправлялись и гибли красноармейцы 222-го стрелкового полка 49-й дивизии РККА. «Talvisodan historia» (том II)

Брошенная финнами при отступлении закрытая позиция полевой артиллерии. Фото из архива С. Жутяева

Красноармейцы перед землянкой. Фото из архива С. Жутяева

Советские артиллеристы у орудия. Фото из архива С. Жутяева

Схема финских укреплений в районе Кивиниеми и их секторов обстрела, составленная капитаном А. Н. Залесским в октябре 1940 года. Из архива О. Алексеева

Финские наблюдатели у озера Суванто-ярви. «Talvisodan historia» (том II)

Финские солдаты 19-го пехотного полка в окопе 5-го опорного пункта в Теренттиля. Январь 1940 года. U. Kahonen «Voittamattomat Pataljoonat»

Красноармейцы в наступлении на исходных позициях. «Talvisota. Kronikka»

Даже через год после окончания Финской войны о ней вспоминали с содроганием. На обороте фотографии двух красноармейцев нехитрые стихи: «Эх, были года, были друзья, были здоровы как никогда. Но зверский финфронт, искалечил как он. И теперь мы вдвоем вспоминаем о нем». 07.03.1940, г. Рига. Из архива автора

Боевые действия в районе Эйряпя и Вуосалми 5–13.03.1940. Из архива автора

Один из бетонных противотанковых надолбов ВКТ-линии, установленных в районе Тайпале. На нем ясно видна дата его изготовления - 28 октября 1943 года. Фото автора

26-летний юрист-стажер Роджер Старк был призван в финскую армию в январе 1940 года. После прохождения ускоренных военных курсов, он получил звание младшего лейтенанта («вянрикке») и был направлен на фронт в составе 21-й «фарфоровой» пехотной дивизии. 24 февраля 1940 года он был убит прямым попаданием снаряда в районе финской четвертой опорной позиции в Теренттиля. В августе 1998 года его останки были обнаружены и идентифицированы по «смертному медальону» группой поисковиков и переданы в Финляндию для захоронения. «Vapautemme hinta». Фото О. Алексеева

Обелиск над братской могилой финских солдат на Тайпале. Фото автора

Обелиск над братской могилой советских солдат на Тайпале. Фото автора

На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале Якимович Кирилл Владимирович

«Фарфоровая дивизия» и «Черный день Тайпале»

После первой недели жарких февральских боев и у советских 150-й и 49-й дивизий, и у финской 7-й дивизии резервов уже не оставалось. Молох сражения опустошил людские ресурсы. Штабы обеих сторон поспешно стали изыскивать возможность пополнения.

Командарм Грендаль получил еще одну дивизию, не считая личного состава, который прибывал в составе маршевых батальонов, пополняющих обескровленные соединения. 62-я стрелковая дивизия РККА, до поры до времени расквартированная в районе Рауту и Липола, теперь занимала позиции по южному берегу Суванто-ярви, сменив на этих рубежах неудачную 4-ю стрелковую. Время работало против Грендаля. Соседняя 7-я армия во главе с Мерецковым уже пробила брешь на участке Сумма-Ляхде, прорвав наконец линию Маннергейма. За пару дней прорыв был расширен, и теперь с изрядной долей уверенности можно было сказать, что линия Маннергейма взломана. Дорога к Выборгу была открыта, и за сколько времени пройдут ее части армии, зависело только от умения командования и выносливости личного состава. А здесь, на востоке Карельского перешейка, опять возник затор. Нужны были люди. Много людей, чтобы еще раз попытаться пробиться на север вдоль западного берега Ладожского озера.

Эшелоны из Астрахани, Белоруссии и из средней полосы России привозили новых и новых рекрутов. Они прибывали в затемненный Ленинград, на Московский вокзал, садились в многочисленные грузовики, от ночного движения которых дрожали стекла домов на Литейном проспекте, и исчезали в сумраке Финляндского вокзала. Далее, если мандатная комиссия распределяла пополнение в 13-ю армию, их направляли на станцию Рауту, ставшую основным пунктом материально-технического снабжения всех войск Северо-Западного фронта, воюющих на востоке Карельского перешейка.

Ну а затем уже новобранцы отправлялись за реку Тайпалеен-йоки, в Коуккуниеми, где они вливались в батальоны, ждущие сигнала к атаке. Пока сигнала о наступлении не поступало, солдаты занимали опустевшие крохотные блиндажики, греясь у самодельных печурок, коптящих морозный воздух трубами из обрезанных снарядных гильз. Собственно, и блиндажами их назвать было трудно. Вырытые в мерзлом грунте ямы на одного-двух человек, они скорее напоминали норы, в которых пытались согреться советские граждане, сталинской волей вырванные из тепла родного дома и брошенные на негостеприимную землю Финляндии. Вместе с кошмарными условиями обитания новобранцы часто получали от ушедших в мир иной предшественников «наследство» в виде предметов нехитрого солдатского быта. Порой на доставшемся новобранцу черном от копоти котелке четко проступали одна-две выцарапанные фамилии его прежних хозяев. Несмотря на то что с января в войска стала поступать теплая одежда, хорошие валенки всегда были дефицитом. Бывали случаи, когда эту традиционную теплую обувь стаскивали с трупов, чтобы ею могли воспользоваться живые. Снять валенки с мертвого сослуживца на морозе являлось нелегким делом и поэтому, если обувь намертво смерзалась с ногой покойника, голенище разрезалось сбоку, валенок стаскивался, а затем прошивался шнуровкой для того, чтобы он не спадал с ноги нового владельца.

Впрочем, условия обитания на передовой никогда и ни у кого не отличались комфортом. На правом же берегу реки, за месяц стояния тылов 13-й армии, жизнь вполне наладилась. Здесь топились бани, работали палаточные госпитали, были обжиты оставшиеся дома в Метсяпиртти и Рауту. Сюда приезжали автолавки, торгуя товарами, от которых солдаты уже успели отвыкнуть. Но стоило бойцам опять пересечь понтонный мост через Тайпалеен-йоки, как они вновь оказывались на фронте, где чем тщательнее каждый мог укрыться, тем больше шансов выжить у него оставалось.

Проблему нехватки людей пытались решить с помощью направления в бой солдат из так называемых непрофильных частей. Например, приданных стрелковым полкам саперов пытались использовать где только возможно. Командир 2-й роты отдельного саперного батальона 49-й дивизии Лушпенко жаловался, что в 15-м полку его подчиненных заставляли в перерывах между атаками ползать по нейтральной полосе в прямом смысле между двух огней и собирать брошенные пехотой бронещитки. В 222-м полку один командир батальона брал саперов на передовую для рытья окопов, а другой просто приказал им идти в атаку вместе со стрелковыми ротами.

По ту сторону фронта страдающие от войны и холода не меньше своего противника финны тоже получили подкрепление, о котором так долго шли пересуды в минуты затишья. После вихря железной смерти, пронесшейся над окопами Теренттиля и Кирвесмяки, в некоторых ротах 7-й пехотной дивизии оставалось всего по пятьдесят-шестьдесят человек. И эти оставшиеся представляли собой полусотню уставших, черных от недосыпа и перенапряжения солдат, которых уже нельзя было назвать боеспособным подразделением.

Пополнение прибыло в виде 21-й пехотной дивизии, той самой «фарфоровой», о которой уже давно ходили слухи среди защитников Тайпале.

21-я «фарфоровая» дивизия под командованием полковника Ниило Херсало состояла из 61-го, 62-го и 63-го полков. Правда, на Тайпале дивизия прибыла не полностью. Сама по себе дивизия была сильно усечена - ни людей, ни техники и вооружения на формирование полноценного войскового соединения у вооруженных сил Финляндии уже не было. Помимо этого, ввиду расширяющегося наступления советских войск на выборгском направлении 62-й полк был сразу же переброшен на запад Перешейка, за исключением одного батальона, занявшего позиции в Кирвесмяки.

Когда первые роты «фарфоровых» ступили на истерзанную землю Тайпале, то и прибывшие, и с нетерпением ждущие их испытали шок, причем каждый по-своему.

Непрерывно находящиеся в боях с декабря 1939 года офицеры и рядовые с удивлением и с изрядной долей скептицизма смотрели на пополнение. Контраст был ошеломляющий. Против стоящих ветеранов Тайпале, с красными от постоянного пребывания на морозе лицами, в изодранных грязных маскировочных комбинезонах, «фарфоровые» бойцы выглядели херувимами. Прибывшие с ними офицеры были гладко выбриты и распространяли запах дорогого одеколона. У некоторых из них на выдраенных до блеска сапогах звенели шпоры. Их бойцы, в действительно белоснежных маскировочных одеяниях, молодыми наивными глазами смотрели на окружающие их места. Они тоже испытывали глубокое потрясение.

Пока они находились в тылу в Пюхяярви, где фронт напоминал о себе только отдаленными раскатами артиллерии и рассказами раненых, их представление о линии Маннергейма радикально отличалось от фактического. Им представлялись бетонные бункера, за толстыми стенами которых они будут косить вражескую пехоту, видимую только через узенькие амбразуры. Им виделись многорядные линии колючей проволоки, высокие гранитные противотанковые надолбы, обширные минные поля, через которые не сможет проскочить даже мышь. Они предвкушали поощрения за удачно проведенный отпор врага, после которого их отправят на отдых.

Действительность оказалась убийственной. Грязно-белую землю, на которой невозможно было найти ни одного ровного пятачка, причудливым узором пересекали узкие траншеи, местами полностью обвалившиеся. Вокруг окопов голыми колами торчали остатки деревьев и покосившиеся столбы, на которых висели остатки проволочных заграждений. Местность перед передовой была усеяна хламом и останками тех, кто два дня назад пытался штурмом взять их позиции. Ничего похожего на современные бетонные казематы не было. Все ДОТы, там, где они являлись основой обороны опорного пункта, были в той или иной мере разрушены советской артиллерией. В качестве укрытий были только небольшие блиндажи, которые не внушали уверенности полной безопасности всем в них находящимся: достаточно было взглянуть на глубокие ямы с торчащими веером бревнами, чтобы понять, что остается от такого укрытия при прямом попадании русского снаряда. Вот как описывал представший перед его глазами пейзаж Кирвесмяки уже упоминавшийся ранее лейтенант Симойоки:

«Опорная позиция № 4 представляла собой сеть траншей в плане напоминающей треугольник с неровными сторонами и с основанием, направленным к русским позициям. Хотя, в геометрическом смысле это неверное определение: ни одна сторона треугольника не являлась прямолинейной, но в качестве описания это наиболее точный пример. От сторон треугольника щупальцами отходили окопы, ведущие к пулеметным гнездам. По сравнению с другими опорными пунктами, этот являлся образцом комфорта, так как в „вершине“ треугольника имелось укрытие для личного состава. Оно находилось на значительном расстоянии от передовой, как минимум в ста метрах, но в случае тревоги отдыхающей смене потребуется меньше времени добежать до окопов чем наступающим русским…

Темнота мало-мальски рассеивалась, позволяя видеть все дальше и дальше. Слева, справа, спереди и сзади простиралась черная, лишенная снега и изрытая снарядами земля. Воронки наползали друг на друга, абсолютно хаотично возвышая и понижая пейзаж. Повсюду торчали остатки стволов деревьев со светящимися белой древесиной „ссадинами“ в местах, где кору содрали осколки. Эти стволы - единственное что осталось от прекрасного леса, который покрывал эту землю до войны. Как будто какой то гигантский шутник ради смеха воткнул обгорелые спички в темный пирог. Поваленные стволы деревьев, сметенные сучья, корни и груды камней довершали картину разрушения… Справа начинался участок нашего батальона, Коуккуниеми. С моей позиции он виделся как открытая равнина. На стыке секторов виднелся опорный пункт, влево от которого начинался участок нашей роты, охватывающий не только четвертую позицию, но и „пятерку“… Справа от „пятерки“ пейзаж был таким же беспорядочным. Где-то там находилось наше противотанковое орудие, но отсюда его увидеть не получалось. На ничейной стороне оставались нетронутыми несколько кустов, показывая тем самым, что по этому участку огонь велся не так интенсивно как по нашей позиции, и особенно по сектору сразу за нашими окопами. Пейзаж дополнял небольшой танк, уничтоженный огнем наших орудий. Колья с колючей проволокой завершали убийственный вид нашего участка фронта».

«Фарфоровые» прибыли как раз в тот момент, когда воевавшие на передовой ветераны физически не могли уже держаться на ногах. Поэтому в ночь на воскресенье 18 февраля почти все передовые позиции Тайпале были заняты новобранцами. Исключение составили два опорных пункта в Теренттиля, где в окопах располагались бойцы 19-го полка. Сумрак не давал молодому пополнению разглядеть выражение глаз уходящих с передовой «стариков», но отношение их и так было понятно.

Один из командиров взводов прибывшего пополнения вспоминал:

«Показав своим людям позиции, я отдал приказ: „Это наш пост, ребята, вот там противник, и вам нельзя пропустить его здесь…“ Я подумал о том, что на учебе мы готовились отдавать длинные приказы, но реальность быстро научила нас быть немногословными и конкретными. Мои бойцы не задали ни одного вопроса, а просто заняли позиции. Некоторые на коленях, некоторые просто стоя у бруствера окопа, и все с абсолютно детской покорностью стали вглядываться в темноту впереди… Уходя, один из ветеранов прошептал юношам: „Готовьтесь к боевому крещению, потому что враг знает о том, что вы „зеленые“ и неопытные и обязательно попытается прорваться… Так что вам лучше удержать позиции. В противном случае нас опять вызовут и заставят контратаковать“».

Боевое крещение пришло на следующее утро - для многих став одновременно и первым и последним боевым опытом участия в «Зимней войне».

Удар советских войск поразил даже находящихся в неглубоком тылу старых воинов. Юнцы же из 21-й пехотной дивизии были сметены подобно тому, как зимний ветер опрокидывает непрочно установленный фанерный щит с рекламой.

После двух дней затишья советские войска предприняли наступление по всему фронту Тайпале, не сравнимое по своей ярости и мощи со всеми предыдущими. Продлившиеся полдня артиллерийские обстрелы и авианалеты в буквальном смысле перепахали финские позиции. Только за один день боев советские наблюдатели насчитали больше тысячи своих самолетов, бомбивших позиции противника. Линии окопов превратились в полузасыпанные канавы, в которых под слоем земли шевелились умирающие солдаты. Целые блиндажи взлетали на воздух, раскидывая в радиусе десятков метров бревна, камни, трупы укрывавшихся бойцов, амуницию и боеприпасы. Финская передовая перестала существовать. Практически все пулеметные позиции, державшие под обстрелом подступы к окопам, были уничтожены. Большая часть личного состава, включая командиров опорных пунктов, была убита. Без необходимого управления каждый взвод сражался на том месте, где его застал огненный шквал. Достигшие финских траншей танки Красной армии уже не стремились бездумно продвигаться дальше. Плюясь огненными вспышками пулеметов, они словно бронированные чудовища перепахивали окопы, давя пулеметные гнезда и обрушивая стены траншей, заживо погребая под слоем земли пытающихся сопротивляться финнов. Отстреливаясь, разрозненные группы обороняющихся перебегали от одного изгиба траншеи до другого, спотыкаясь об разорванные снарядами тела. Винтовочные стволы перегревались и шипели от попавшего на них снега. Когда патроны кончались, солдаты торопливо обыскивали убитых, чтобы найти спасительные треугольные пачки, или спешно разряжали брошенные ленты разбитых пулеметов. Найдя их, они трясущимися руками сдирали упаковочную бумагу, чтобы вновь и вновь снарядить обойму и опять стрелять по врагу.

Но все это сопротивление не могло остановить красноармейцев. Советская пехота смяла остатки финских подразделений передовой линии и захватила все пять позиций в Кирвесмяки и три западные позиции в Теренттиля, продвинувшись на расстояние от пятисот метров до километра в глубь финской территории. Лишь в Теренттиля вызванные из Пихкяхови подразделения 23-го пехотного полка еще удерживали в своих руках 4-ю и 5-ю позиции, являвшиеся препятствием для лавины рот Красной армии. Они с трудом отражали на этом участке атаки бойцов трех стрелковых полков 49-й дивизии.

Только за один этот день 18 февраля списки представленных к званию «Героя Советского Союза» пополнились новыми именами. Командир роты 212-го полка Леонид Бубер был трижды ранен, но продолжил командовать своими бойцами. Взводный противотанковой батареи Константин Кораблев со своими подчиненными палил по финнам из установленных на прямую наводку 45-мм орудий. Его примеру следовали артиллеристы Кшенский и Кулейкин, наводившие на противника стволы своих 203-мм гаубиц. Константин Кузнецов из 15-го полка вел пулеметный огонь, выдвинувшись на двести метров вперед от основных сил. Его однополчанин политрук Клим Матузов взял на себя командование взводом после того, как убили штатного командира. Его примеру последовал политрук 469-го полка Прохоров, который погиб следом за комбатом, которого он только что заменил. Их сослуживец, старший лейтенант Синютин, получил «Героя» за то, что его взвод выбил врага с позиций в Кирвесмяки. Сколько героев дрались, сражались, убивали и сами гибли, не ведомо никому.

Продвижение сил РККА еще никогда в этом районе не было столь успешным. Державшийся в течение почти полутора месяцев фронт был прорван почти по всей длине. Для финского командования оставался один только путь для предотвращения катастрофы - немедленное противодействие. На ликвидацию прорыва сразу же был брошен личный состав 21-го пехотного полка под командованием капитана Сорри. Спешно выдвигавшиеся к передовой ветераны наталкивались на бредущие им навстречу группы «фарфоровых» бойцов - смятых, подавленных, с ужасом в глазах рассказывающих о том, что русские везде и их не остановить.

Те, кто не дрогнул и продолжал сопротивление, были обречены либо на смерть, либо на плен. Так, например, после жаркого боя за второй опорный пункт в Кирвесмяки от двадцати финнов осталось всего два человека из 2-го батальона 61-го полка - Юрье Вахтера и Юхо Мяенпяя. Когда они поняли, что позиция полностью окружена и основной бой сместился на север, они решили спрятаться в обломках еще дымящегося ДЗОТа, разваленного снарядом из советской противотанковой пушки. Ни автомата, ни гранат, ни даже достаточного количества патронов для своих винтовок у них не было. В наступающих сумерках у них оставалась надежда дождаться ночи и тихо перебраться к своим. На беду двух бойцов, прямо в их сторону по окопу спокойно шел красноармеец, абсолютно уверенный, что ни одного вражеского солдата в радиусе полукилометра не осталось. Вахтера выстрелил, но попал красноармейцу в плечо. Оба финна подползли к раненому противнику. Решив, что врага надо уничтожить без лишнего шума, один из них достал «пуукко» - острый нож, с которым не расставался ни один финский солдат. Беспомощный красноармеец с ужасом увидел занесенное над ним блестящее лезвие и стал плакать. Четко различимое в полумраке лицо молодого противника, прощающегося с жизнью и не стесняющегося слез, остановило руку уже решившегося на убийство финна. Напарник Вахтера перевязал раненого и приказал ему молчать, для чего применил понятный всем людям жест - палец к губам. Минут через пятнадцать они услышали голоса - недалеко от них шла небольшая группа советских солдат. Услышав родную речь, раненый красноармеец внезапно стал звать на помощь. Оказавшись в безвыходном положении, оба финна решили сдаться на милость победителя. Они встали в полный рост, так, чтобы их увидели уже кинувшиеся на голос зовущего русские бойцы. Выходя навстречу дюжине направленных на них стволов, Юрье Вахтера мрачно ухмыльнулся и сказал своему собрату по несчастью: «Видишь, доброе дело никогда не вознаграждается» .

Напор воодушевленных успехом батальонов Красной армии не ослабевал в течение всего дня и ночи. Казалось, что еще немного и финская оборона рухнет вообще. Красноармейцы давили практически на все опорные пункты противника. Отступая в районе Кирвесмяки, финны организовали оборону прямо в лесу, укрываясь в каждой воронке, за каждой кочкой, каждым деревом. Перебегая от одной линии обороны к другой, они пытались организовать контратаки, но все попытки выбить из покинутых ими окопов бойцов 101-го стрелкового полка 4-й дивизии были обречены на провал. Заняв вражеские опорные пункты, наученные горьким опытом предыдущих атак солдаты тут же проводили все необходимые мероприятия для последующей обороны. Вокруг занятых траншей тут же устанавливались заграждения из колючей проволоки, разматываемой с принесенных с собой бухт. В брустверах выкапывались пулеметные позиции, смотрящие в противоположную от первоначальных сторону. На передовых подступах устанавливались мины, подносились боеприпасы, словом, делалось все, чтобы опять не потерять захваченный участок фронта.

Сгустившиеся ночные сумерки не остановили сражения. Долина Тайпале озарялась вспышками яростного огня с обеих сторон. В Теренттиля подразделения РККА пытались сломить сопротивление батальона из полка Лаурила, атакуя одновременно со стороны «леса Пярсинена» и оврага Мустаоя. Потеряв только за первую атаку около трехсот человек, красноармейцы сразу же начали вторую. Основным направлением наступления 212-го, 222-го и 15-го стрелковых полков оставалась высота «Груша» - небольшой, некогда покрытый лесом холм к востоку от болота Теренттилянсуо. 222-й полк продвигался между дорогой и болотом, пытаясь обойти высоту с запада и отрезать пути отхода противника на север. Два батальона 212-го полка штурмовали высоту с юго-запада. Подразделения же 15-го стрелкового полка РККА атаковали финнов с востока, пытаясь овладеть восточным скатом холма.

Помимо боев в Теренттиля и Кирвесмяки, как и в декабре, группы советских солдат пытались обойти финскую линию по льду озера Суванто. Для этой задачи были привлечены абсолютно свежие, еще «не нюхавшие пороха» полки недавно прибывшей на фронт 62-й дивизии.

Дорогу им расчищали разведчики. Бойцы 175-го отдельного разведывательного батальона в ночь на 14 февраля проползли по льду почти до самого мыса Патониеми, проделали проходы в колючей проволоке и в лоб атаковали противника. Разведчики своими телами, словно приманкой, выявили огневые точки финнов и, озаряемые осветительными ракетами, попадали на лед, повисли на колючке, но так и не достигли поднимающегося перед ними берега. Когда из района ДОТа озеро осветил яркий луч прожектора, иного выхода, кроме отступления, не было. Остались на льду сто человек из батальона, остались командир одного из взводов разведчиков лейтенант Турцевич и командир роты старший лейтенант Телешев, оба посмертно получившие звания «Героев Советского Союза» за эту последнюю в их жизни ночь. И усилия их, увы, оказались напрасными.

Несмотря на выявленные разведвыходом огневые точки врага, результат атаки подразделений 62-й дивизии оказался таким же, как и в декабре. Уже через несколько часов боя в районе Патониеми и Волоссула, печально известных по декабрьским атакам РККА, лед озера опять покрылся убитыми и ранеными солдатами. За одну утреннюю атаку на открытом льду озера 123-й стрелковый полк потерял около пятисот бойцов. В своих сводках финны сообщали об уничтоженных двух тысячах, но, скорее всего, эта цифра преувеличена.

Прошел день, ночь, еще день, но затишье не наступало. Казалось, все слилось в едином смерче из атакующих волн советской пехоты, огненного шквала артиллерии, лязга гусениц, криков умирающих и свиста пуль.

Никогда еще потери финнов не были столь велики всего за один день боев. 1-й батальон 61-го полка, занимавший позиции в Кирвесмяки, потерял только убитыми от двухсот шестидесяти до трехсот человек. 1-й батальон 63-го полка потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести около полутора сотен человек. Уже в этот же день все произошедшее на финской стороне 18 февраля стали называть «Черным днем Тайпале». Из-за потери оборонительных позиций, из-за бесплодности попыток отбить их обратно и из-за чудовищного (по финским меркам) количества жертв.

Ни действия финской артиллерии, ни отчаянные попытки пехотных частей 7-й дивизии уже не могли восстановить положение. «Черный день Тайпале» положил начало следующему периоду сражения, получившему у финнов название «второй адской недели».

Потеряв свои опорные позиций в Кирвесмяки и отступив на вторую линию обороны, финны с облегчением обнаружили, что здесь обстановка более или менее стабилизировалась. Передовые части 150-й стрелковой дивизии, вклинившиеся в оборону противника, напоролись на заградительный огонь его батарей и не пошли дальше, так как для закрепления на достигнутых рубежах требовалось время - ни свежих сил, ни достаточного количества боеприпасов у атакующих не было. Кроме этого, на смену отступающим подразделениям «фарфоровых» в срочном порядке были брошены батальоны из 21-го пехотного полка, воюющего на линии Маннергейма с начала войны. Предчувствие близкой катастрофы было столь велико, что командир дивизии Вихма уже всерьез начал задумываться об организации своих собственных заградительных отрядов, с пулеметами, направленными в спину гарнизонов опорных позиций.

Но этого не потребовалось. Темп советского наступления стал снижаться. Во-первых, несмотря на благоприятное начало прорыва, сопротивление противника с каждым часом возрастало. Во-вторых, на замедление продвижения советских батальонов повлиял и тот факт, что своя бомбардировочная авиация не отследила изменения в расположении частей и нанесла удар по территории, на которой уже были роты 469-го и 674-го стрелковых полков с батареями 328-го артполка. Дело в том, что советские летчики, совершающие боевые вылеты изо дня в день в течение двух месяцев, привыкли к четко видимому с воздуха противотанковому рву, который и являлся границей между двумя армиями. Теперь же, когда линия фронта сместилась к северу, воюющие на земле части РККА в горячке боя не успели обозначить свои передовые позиции.

А в Теренттиля, на направлении главного удара, для финнов ситуация оставалась все еще висящей на волоске. В отличие от западного фланга укрепрайона обороняющиеся не могли эффективно применить артиллерию - слишком перемешаны были части. Вероятность того, что драгоценные запасы расходуемых с большой экономией снарядов упадут на головы своих же солдат, была очень велика.

Преимущество положения почувствовал и Грендаль, получавший ежечасно доклады о ходе боевых действий. За спинами красноармейцев наконец-то осталось проклятое, обильно политое кровью поле, отделявшее их от противника и не дававшее им приблизиться к окопам врага. Теперь, когда передовые батальоны прочно удерживали бывшие финские позиции у старого песчаного карьера, им надо было прорваться вдоль главной дороги к Виллакала, где на широком, не ограниченном озерами пространстве финны не в состоянии будут их удержать. «Ворота Тайпале», как их называли сами обороняющиеся, были открыты.

Сначала сто, затем полторы сотни самолетов разбомбили остатки леса, в который вцепились финские солдаты. Опять земля сотрясалась от взрывов, которые сметали и расплавляли успевший упасть за последние сутки снег. Воздух был просто начинен клубами дыма и распыленным грунтом. Снесенные до корня деревья горели - советские бомбардировщики обильно сбрасывали фосфорные зажигательные бомбы. Упорного противника пытались в прямом смысле выжечь. А противник огрызался с огнем зенитных пулеметов и орудий батареи «Ярисевя», способными стрелять по воздушным целям. Но это только выдавало расположение финских позиций и навлекало новые и новые удары.

Журнал боевых действий финских батальонов отражал всю неразбериху, воцарившуюся на этом участке линии Маннергейма. Обстановка так быстро менялась, что записи за ней не поспевали. Части 7-й пехотной дивизии на промежутке между Теренттиля и Вирстакиви были уже так перемешаны, что командование не могло уследить за их расположением. Связь, как всегда в таких случаях, была оборвана с первыми же упавшими снарядами. Лишенные средств коммуникации, финские командиры оттесненных со своих позиций рот и взводов не могли оценить общую оперативную обстановку, и каждый действовал, руководствуясь только личным взглядом на сложившуюся ситуацию.

В четыре часа дня 18 февраля от командира финской 21-й дивизии командующему войсками на Тайпале пришел рапорт: «Мои люди больше не способны удержаться. Личный состав рассеян. Восемь офицеров убиты. Русские прорвали передовую оборону» .

Под угрозой оказалась тыловая позиция финнов, которую удерживал резервный батальон майора фон Шрове. Все финские резервы, включая писарей, поваров и штабистов, были брошены на противодействие продвигающимся советским войскам.

Самым распространенным видом боя стал бой встречный. Навстречу наступающим в северном направлении ротам 222-го, 15-го и 212-го полков 49-й дивизии почти бегом выдвигались роты финнов, выдернутые по тревоге из ближайших тыловых блиндажей. Как только первые солдаты встречали и распознавали своего противника, мгновенно вспыхивал бой. Это были атаки и контратаки, осуществлявшиеся противоборствующими сторонами одновременно.

На самом восточном фланге фронта на Тайпале батальон 15-го стрелкового полка за два утренних часа пробился к 5-й позиции неприятеля в Теренттиля и, заняв финские окопы, вступил в беспощадный рукопашный и гранатный бой. Последующие четыре часа противники лоб в лоб, штык против штыка, нож на нож и граната на гранату выбивали друг друга из черной и замысловатой сети траншей, пока финны не отступили за бугор высоты «Груша», оставив красноармейцам весь ее юго-западный склон. Уже в наступившей темноте подтянувшиеся финские «ветераны Тайпале» из 23-го пехотного полка, точно так же, как и их за несколько часов до этого, гранатами выбили противника с позиции. Под массированным и некоторым образом неожиданным напором занимавшие окопы 2-я и 3-я роты 15-го полка поддались панике и откатились на позиции соседних частей столь быстро, что, когда командир батальона Федоров и помощник адъютанта Лефтонов решили выяснить, где же находятся их роты, только что оборудованный батальонный командный пункт был уже захвачен финнами. На следующий день ничего не подозревавшие командиры отправились пешком на новую, якобы занятую своими подчиненными позицию. Больше их никто и никогда не видел.

На второй день штурма позиций противника роты 15-го полка были вынуждены опять отойти назад, к южным скатам высоты «Груша». Как описывался бой в ежедневных отчетах, «в течение дня 19.02.1940 15 СП сдерживал натиск противника на своем левом фланге но под сильным артиллерийским и минометным огнем отошел с остатками 1/15 СП и 7 и 8 стрелковыми ротами и занял траншею на южной опушке леса сев. Сикиниеми. Было предположение, что часть личного состава 1/15 СП и 7 и 8 стрелковых рот под командованием командира 1 батальона остались на высоте „Груша“ в окружении противника. 3/15 СП, развивая успех 1/15 СП, достиг южной опушки леса сев. Сикиниеми где был остановлен сильным пулеметным и артиллерийско-минометным огнем, так как дальнейшее продвижение было невозможно. 2/15 СП сдерживал противника на правом фланге. 1/15 СП понес большие потери и практически не существовал, имея в строю 18 человек, 3-й батальон имел 60 человек. К концу дня 19.02.1940 был ранен командир полка майор Меркулов. Через некоторое время на НП прибыл капитан Якутович Вячеслав Петрович и принял командование полком от майора Меркулова» .

Несмотря на такие неудачи, за два дня боев советским войскам удалось расширить прорыв, захватив все стратегические пункты в Теренттиля.

У Мустаоя противник был окончательно выдавлен за болото. В центре, на главном направлении удара, вдоль ведущей на север дороги, финны были отброшены как минимум метров на пятьсот. Правда, на правом фланге финны все еще удерживали свои 6-ю и 7-ю позиции, но повлиять на прорыв они оттуда никак не могли - ударить во фланг наступающим частям Красной армии им мешало то же самое поле, которое их и прикрывало.

В штабах обеих армий все взгляды были прикованы к крохотному пятачку суши, окаймленному рекой Тайпалеен-йоки. Первые успехи попеременно вгрызающихся в финскую оборону стрелковых полков 49-й и 150-й дивизий мало-помалу стали вырисовываться на карте в виде выступа, ограниченного с востока болотом Теренттилянсуо, а с запада - полем, простреливаемым с финских 6-й и 7-й опорных позиций.

Драматические события на востоке и на западе Карельского перешейка вызвали серьезные изменения в руководстве финских вооруженных сил. Командующий армией «Перешеек» генерал Остерманн подал рапорт об отставке. Полтора месяца командования действующей армией, напряжение последних дней, неутешительные сводки о резервах, известие о прорыве русских у Суммы и потере стратегических опорных пунктов на Тайпале вызвали окончательное разочарование в нем Маннергейма. Желание расстаться с главнокомандующим было обоюдным - после неудачной декабрьской попытки контратаки силами II армейского корпуса в центральной части Перешейка между маршалом и генералом все чаще возникали трения. Отнюдь не блестящее общее психологическое состояние командующего фронтовыми соединениями добило последнее известие: во время одного из авианалетов была серьезно ранена его жена.

Его официальный рапорт, в котором причиной отставки значилось пошатнувшееся здоровье, был подписан Маннергеймом 19 февраля 1940 года. Его место занял Хейнрикс - командующий III армейским корпусом, тем самым, подразделения которого уже третий месяц находились в неглубоких окопах Теренттиля и Кирвесмяки. В свою очередь, ответственность за финские войска от Тайпале до Вуоксы теперь легла на генерал-майора Пааво Талвела, недавнего победителя советских дивизий в Толваярви.

В тот же роковой день 19 февраля, когда Маннергейм предпринимал действия по реорганизации высшего руководства войсками, из его штаба в Миккели командиру 7-й пехотной дивизии Вихма была отправлена телеграмма: «Я восхищаюсь мужеством, жертвенностью и выносливостью, с которыми 7-я дивизия и все подразделения на Тайпале отразили атаку противника. Я надеюсь, что дивизия героически удержит позиции и отбросит противника в тех местах, где он смог прорваться» .

И Вихма, и начальник штаба Эрнроот в полной мере понимали, что, несмотря на ободряющие слова послания старого маршала, общий смысл его мыслей один - «стоять до конца, и помощи не ожидать». Неопределенность ситуации, когда все силы были брошены на попытку ликвидации прорыва в Теренттиля, усугубилась появившимся вакуумом в высшем руководстве. При наилучшем стечении обстоятельств новый командующий III корпусом мог действенно оценить ситуацию только дня через три. Вся ответственность за обстановку в эти тяжелые дни ложилась непосредственно на них.

Памятуя о тактике, которой постоянно придерживались все командиры линии Маннергейма, в измотанные батальоны вновь и вновь стали поступать приказы о возвращении потерянных позиций. Ротация подразделений ускорялась. Как уже говорилось, весьма кратковременный отдых в блиндажах прифронтовой полосы не был более безопасным, чем ночевка на передовой. В перерывах между атаками самолеты со звездами на крыльях осуществляли многочасовые бомбардировки остатков леса за Тайпалеен-йоки, а советская артиллерия довершала общую картину хаоса и разрушений.

И точность ударов артиллерии РККА росла с пугающей финнов скоростью. После усиленной разведки, производимой в течение целого месяца, многие из огневых точек противника были обнаружены. Кроме того, день изо дня повторяющиеся артиллерийские и бомбовые удары уничтожили лес и земляные насыпи, скрывавшие финские позиции в начале войны. Со стороны советских наблюдательных пунктов большая часть передовой неприятеля теперь просматривалась до самых тылов. Изменение ландшафта отразилось и в разведсводках 13-й армии: ориентир севернее финских 4-й и 5-й позиций в Теренттиля к концу января - началу февраля стал именоваться «рубленым лесом».

Спустя трое суток после «Черного дня Тайпале» артиллерийский бункер в Патониеми - защита всего западного фланга финнов, получил сразу два прямых попадания. Восьмидюймовые бетонобойные снаряды пробили его фронтальную стену и взорвались внутри, вызвав пожар масляных емкостей. К радости советских артиллеристов, черный дым пожара был хорошо виден с противоположного берега. Большая часть боеприпасов была уничтожена, два орудия были повреждены, но одно из них финны довольно быстро смогли привести в порядок. Почувствовав в начале обстрела, что огонь ведется именно по их укрытию, гарнизон ДОТа успел выскочить на открытый воздух, что спасло жизнь большинству людей из орудийных расчетов.

В конце февраля в Кирвесмяки одно из укрытий для личного состава получило сразу три прямых попадания, в результате которых погибло четырнадцать человек. Всего через день после этого похожая история случилась в Сеурахуоне - командном пункте, построенном еще в начале войны недалеко от 4-й позиции в Теренттиля. Первый снаряд угодил в заднюю часть блиндажа. По приказу офицера находившиеся в нем солдаты кинулись к выходу, но в этот момент еще один снаряд попал в ведущую к блиндажу траншею, в которой были складированы «касапанос». Несколько килограммов тола мгновенно сдетонировали, засыпав пытавшихся спастись финнов твердыми, как камень, осколками мерзлой земли и обломками окопной опалубки. Через несколько минут третий снаряд в щепки разнес остатки глубокого укрытия, прекратив доносившиеся из руин стоны.

Эти трагические случаи каждый в отдельности могли бы вызвать шок, если бы все эти события не происходили на фоне кровопролитного сражения на всем плацдарме. После каждой контратаки командиры финских рот вновь и вновь пересматривали списки личного состава, вычеркивая людей, пополнивших госпитали или отправленных в тыл на захоронение. Чем интенсивнее шли бои, тем чаще в списках стала попадаться отметка «пропал без вести». В мясорубке боя от многих солдат не оставалось практически ничего.

Безусловным являлся и тот факт, что по сравнению с потерями советской стороны у финнов их было значительно меньше. Но людские резервы не могли даже сравниваться, и сражающиеся полки 49-й и 150-й дивизии постоянно пополнялись личным составом, который опять пополнял списки убитых и раненых. Только один 222-й полк за семь дней боев с 8 по 15 февраля потерял сто шестьдесят солдат убитыми и более полутысячи ранеными, 756-й полк - тридцать пять командиров и более шестисот рядовых убитыми и ранеными.

Время от времени опорные позиции, за которые шел бой, оставались абсолютно пустыми, и когда это обнаруживалось, первые, кто их достиг, и становились хозяевами положения. Так, в один из февральских дней переходящая из рук в руки «четверка» полдня была «ничьей». Необстрелянное пополнение из 21-й дивизии очередной раз покинуло ее, не выдержав напряженного сидения в окопах под огнем советской артиллерии. Начавшие атаку красноармейские роты также не могли подступиться к ней из-за сильного артиллерийского огня, но уже с финской стороны. В конце концов финны оказались проворнее, и посланная на позицию ударная группа с радостью обнаружила, что сражаться не с кем. Впрочем, через некоторое время атака красноармейцев повторилась, и опять смерть собирала свою обильную жатву. Из-за больших потерь, вызвавших дефицит воюющих ресурсов, занимаемые подразделениями 15-го стрелкового полка с декабря месяца «лес Пярсинена» и «роща Народной школы» (в советских документах ставшие именоваться как «роща „Сапог“» и «Березовая») также в какой-то момент оказались абсолютно пустыми. Спохватившись, что финны скоро могут их занять и тем самым зайти в тыл наступающим войскам, комиссар полка Егоров сумел набрать группу всего из сорока человек из комендантского, химического и дегазационного взводов, которая стала вести боевое охранение восточного фланга 49-й дивизии.

Несмотря на то что направление удара 15-го полка сместилось с восточного на северное, Ставка 13-й армии РККА по-прежнему уделяла значительное внимание мифической «крепости Тайпале». Едва наладилась летная погода, как бомбардировщики 41-й авиаэскадрилии начали методично обрабатывать район «Улицкого шанца». 18 февраля они сбросили 216 бомб и на следующий день еще 148 штук. Результаты бомбардировок летчики определить не смогли - вся область бомбардировок с воздуха выглядела черной, так как вместе с авиацией по «крепости Тайпале» усиленно работала артиллерия 3-го армейского корпуса.

Все эти усилия советских войск не могли не нанести противнику как физический, так и моральный ущерб. Сухой язык ежедневных записей дневника боевых действий финского 1-го батальона 19-го пехотного полка, которым командовал майор Лиеска, в эти дни так описывал эти события:

14.00 Русские давят на всех направлениях, но брошенная на латание прорыва 1-я рота (Килпелайнен) держится.

16.00 Батальон переброшен в Пихкяхови.

18.00 Затишье. С трудом верится, что 6-я и 7-я позиции в наших руках.

23.00 2-й батальон 63-го полка расформирован, часть людей переведена в наш полк.

В 6.00 уставший батальон оставил передовую. Когда русские начали наступление на 4-ю и 5-ю позиции, наши солдаты отказались оставаться в окопах (новобранцы).

10.00 Тревога. 3-я рота отправлена в Вирстакиви, но вернулась. Тревога оказалась ложной.

11.30 Наши пулеметчики блокируют 4-ю и 5-ю позиции.

18.00 Бойцы 3-й роты заняли „четверку“ и „пятерку“ и находились на них весь день.

Батальон „фарфоровых“ снова дрогнул, и вечером часть из 19-го полка опять брошена на помощь. Пятая опорная позиция отбита…»

За каждую воронку, кочку, пень шли ожесточенные схватки. Именно в это время успевший стать довольно известным еще в середине тридцатых годов финский поэт Юрья Юлхя, который командовал одной из рот 21-го полка, набросал первые строки стихов, опубликованные после войны под общим названием «Чистилище». Смерть как обыденность, ненависть, боль, предательство, мужество и трусость - все это проносилось перед глазами Юлхя здесь, на клочке земли между дорогой в Теренттиля и болотом Сурмансуо:

Не знаешь ты, кто он, с каких краев

Не ведаешь, чей сын, каких богов,

В него направлен пистолета ствол твой

Хоть он один из человечества сынов.

Востока с западом пересеклась здесь нить,

Судьбу меняют люди здесь за раз

И одному дает здесь случай жить,

Другого превращая в пыль и грязь…

Люди в финских батальонах, участвовавшие в непрекращающихся атаках и контратаках, чувствовали безумную усталость. Несмотря на мороз, бойцы засыпали прямо в окопах. Из взводов воюющих подразделений приходили тревожные известия. Командир 5-й роты Виртанен с 5-й опорной позиции сообщил, что «один боец заснул и замерз. Обещанная смена не подошла. Заставлять людей бодрствовать выше человеческих сил. Моральный дух крайне низок» .

Бесплодность попыток восстановить первоначальную линию фронта стала очевидной. Один из первых приказов вошедшего в курс дел Талвела был с облегчением встречен в измотанных войсках. Он приказал прекратить кровопролитные попытки выбить противника с потерянных опорных пунктов и приложить усилия к локализации прорыва.

Иного решения и не могло быть. Начавшееся активное продвижение советских войск к Выборгу повлекло перераспределение финских войск не только на Карельском перешейке, но и на других фронтах, вплоть до приполярной Лапландии. Отовсюду, где это было возможно, на юг от Выборга стягивались резервы. Правда, резервами в полном смысле этого слова они не были. Это были воюющие части, которые просто перебрасывали для усиления сопротивления вошедшим во вкус победы частям 7-й армии, ослабляя свою оборону там, где это, по мнению финского командования, можно было позволить. Чуть позже отзыв боеспособных подразделений был произведен из тех мест, где раньше об этом не могло быть и речи. В частности, с района Тайпале.

К концу февраля 1940 года с восточного фланга финского фронта был отозван батальон «фарфоровых» бойцов и весь 23-й пехотный полк. Их отправили на запад, откуда в редкие минуты затишья все яснее доносились раскаты орудий, в Вуосалми - такую же неизвестную деревеньку, как и Теренттиля, ставшую знаменитой только после того, как окружающее ее поля были обильно политы кровью.

Финская линия обороны расползалась по швам. Для того чтобы представлять, что происходило на фронте с левого и правого фланга от плацдарма, окаймленного рекой Тайпалеен-йоки, стоит уделить внимание сражению у деревни Вуосалми, что находилась к северу от приходского центра Эйряпя, и тому, что происходило на льду Ладожского озера к востоку от деревни Тайпале.

Из книги Последний бой Лаврентия Берии автора Прудникова Елена Анатольевна

Глава 15 Черный день календаря …Хрущев, который уже недели две не проявлял интереса к делам Павла, внезапно вызвал его. На сей раз первый секретарь был по-деловому краток.– Вот что, Павлушка. Есть для тебя одно очень важное дело. Память у тебя хорошая?– А вы не помните,

автора Иринчеев Баир Климентьевич

Советское наступление на плацдарме в Тайпале К 13 декабря 1939 года части 150-й и 49-й стрелковых дивизий прочно овладели плацдармом на мысу Коуккуниеми и начали подготовку к прорыву основной финской линии обороны. В тот же день Мерецков отдал приказ на наступление Правой

Из книги Оболганная победа Сталина. Штурм Линии Маннергейма автора Иринчеев Баир Климентьевич

Правый фланг 13-й Армии: Тайпале и Суванто 13-я Армия наносила главный удар между Вуоксой и Муолаан-ярви. На этом участке наступали 23-й и 15-й стрелковые корпуса в составе 4-й, 8-й, 50- й, 136-й, 17-й мотострелковой дивизий. На подходе была 62-я и 97-я стрелковые дивизии. Поддерживали

Из книги Правда о Первой мировой автора Лиддел Гарт Бэзил Генри

Из книги Краткий курс сталинизма автора Борев Юрий Борисович

ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ КАЛЕНДАРЯ Распространенное в персидском ареале поверье предписывало убивать детей, рожденных 21 декабря, так как это дети зла. Иосиф Виссарионович Сталин родился 21 декабря 1879

Из книги Неизвестная Великая Отечественная автора Непомнящий Николай Николаевич

«Черный день» Черноморского флота

автора

Слева и справа от Тайпале: обходные маневры разных масштабов К двадцатым числам февраля огненный шквал советских войск окончательно пробил бреши в державшейся почти два месяца линии Маннергейма на Выборгском направлении, и отступающие части II корпуса армии «Перешеек»

Из книги На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале автора Якимович Кирилл Владимирович

Приложение 4 Погодные условия в период советско-финской войны в районе театра военных действий на Тайпале (На основании ежедневных записей в журнале боевых действий минометной роты 30-го (21-го) пехотного полка 10-й (7-й) пехотной дивизии армии Финляндии) Дата Температура,

Из книги «Бежали храбрые грузины» [Неприукрашенная история Грузии] автора Вершинин Лев Рэмович

Брат за брата в черный день Вслед за Римом Иверия – ее уже, впрочем, чаще называли Картли (предположительно от древнееврейского «карт» – «город», то есть «страна городов» типа Гардарики), – и я тоже далее буду называть ее именно так, приняла христианство. Оно, собственно,

Из книги Правда о Первой Мировой войне автора Лиддел Гарт Бэзил Генри

5. «Черный день» германской армии – 8 августа 8 августа 1918 года – день, все резче выступающий на горизонте истории. Если какое-либо событие кампании на Западе может считаться решающим, то честь эту надо приписать внезапности, проявившейся в этот день восточнее Амьен. А

Из книги Еврейский мир [Важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии (litres)] автора Телушкин Джозеф

Из книги СС - инструмент террора автора Уильямсон Гордон

ФАРФОРОВАЯ МАНУФАКТУРА В АЛЛАХЕ Возникновение фарфоровой мануфактуры в местечке Аллах неподалеку от Мюнхена - один из наиболее интересных примеров тех набегов, которые СС совершили на мир коммерции и искусства.Она была создана в 1935 году как маленькое частное

Из книги Фау-2. Сверхоружие Третьего Рейха автора Дорнбергер Вальтер

Глава 14. Черный день В среду 17 августа 1943 года за длинным столом моего кабинета в Пенемюнде собрались полковник Стегмайер, отвечавший за выпуск опытных образцов, министерский советник Шуберт со своим управляющим, главный инженер отдела планирования Рудольф, инженер

Из книги Швеция под ударом. Из истории современной скандинавской мифологии автора Григорьев Борис Николаевич

Из книги Смерть у пирса автора Шигин Владимир Виленович

Тот черный день Итак, 11 января Б-37 находилась ошвартованной у причала № 3 в Полярном. Вторым бортом от нее была ошвартована средняя торпедная подводная лодка С-350. В 23 часа 10 января на подводную лодку прибыл для проверки хода зарядки аккумуляторных батарей флагманский

Из книги Русские землепроходцы – слава и гордость Руси автора Глазырин Максим Юрьевич

Чёрный день в русской летописи. Воровская сделка по продаже 3-й части Русской Америки (Аляски) 1867 год, 9 апреля. Договор об уступке оставшейся части Русской Америки (Аляски) поддержан в Конгрессе США почти единогласно. Ещё бы! Чтобы отказаться от этих прекрасных и богатых

Идея данного путешествия как всегда родилась спонтанно. Прежде всего из-за неустойчивой погоды и коротких выходных сразу отпали варианты дальних выездов, а во вторых появилась идея использовать большой запас дров, оставшихся с позапрошлых выходных на нашей стоянке после соревнований по ночному ориентированию (в районе озера Уловного, недалеко от станции 78-й км). На карте (для удобства просмотра загрузка карт происходит в новом окне) это квадрат 6721/512 - холм между заливом оз. Уловное (Rautjarvi), обозначенного как Mutal, и небольшим заболоченным озерцом в ста метрах севернее. Вообще удивительно - найти современную карту такого масштаба 1:20 000 (в 1 см - 200 метров), да еще с нанесенной координатной сеткой практически невозможно. А ежели и удастся, то как минимум с грифом для "служебного пользования". И хотя финская карта датируется 1937-м годом топографические объекты не изменились (только названия), да и большинство дорог сохранилось, так что эти карты вполне можно использовать для ориентирования на местности. Сравните с современным топографическим атласом "По рекам и озерам Карельского перешейка" - масштаб карт 1:50 000 (в 1 см 500 м), используя который очень нелегко найти что-либо на местности - лист 61 .
Итак решили выезжать в пятницу поздно вечером, ночевать на вышеупомянутой стоянке и далее с утра двигаться по маршруту

оз. Уловное - Громово - укрепрайон Тайпале - батарея Каарнайоки -
- берег Ладоги (мыс Kaasananniemi) - Приозерск - Санкт-Петербург

Выехали из города около 23-х часов и уже к полуночи добрались к стоянке. За 10 минут поставили лагерь, после чего предались кулинарным удовольствиям - пиво, вино, шашлыки. Отбились к 2-м часам. На улице похоже отрицательная температура, но наша стоянка закрыта от ветра, так что не очень холодно. С утра быстренько перекусили, свернули лагерь и тронулись в путь в 11-ть часов.

Двигаемся по Приозерскому шоссе. Возле ст. Громово поворачиваем на дорогу Громово-Соловьево, сразу после поворота ж/д переезд. После переезда налево через Громово и далее по главной дороге вдоль ж/д. Дальше будет T-образный перекресток - нам направо. Асфальт кончается после Новинок, далее грунтовка среднего качества. Проезжаем дер. Новинка, еще одно Громово и далее до Соловьева. Весь путь до устья р. Бурной у нас занял примерно 30 минут.
При выезде из леса по дороге Громово-Соловьево на поле слева и справа вдоль опушки идут финские позиции. Слева от дороги в лесу есть взорванный ДОТ (скорее это убежище) с несколькими входами. Много раскопов. Братская могила. В середине поля в роще еще одна братская могила.

Местность рядом с небольшой финской деревенькой Тайпале (ныне Соловьево), в устье р. Бурной была превращена финнами в мощный укрепрайон. Узел обороны Тайпале занимал обширное пространство мыса Коуккуниеми, пересекая территории деревень Кирвесмяки, Теренттиля и Тайпале (см. довоенную финскую карту - масштаб 1:20 000, состояние местности на 1937-ой год.) Он включал в себя пулеметные ДОТы фронтального огня, артиллерийские капониры и батареи и бетонные укрытия для солдат (см. схему - цитируемый ).
Чтобы более представлять себе район военных действий привожу километровку района Rautu (Сосново) и озера Suvanto (Суходольское) ,
а также обзорную карту Ленинградской области и Карельского перешейка , на которой хорошо показана граница между СССР и Финлядией до начала "Зимней" войны. При взгляде на карту становится понятно расположение "линии Маннергейма" - за ближайшей водной преградой - озером Suvanto и рекой Taipaleen-Ioki.
На этом участке (р-он Тайпале) осуществлялся один из прорывов линии Маннергейма, и здесь развернулись кровопролитнейшие сражения. Поле перед рекой и лес километра на 1,5 были как раз плацдармом, который удалось частям РККА захватить в еще 1939 году. В начале декабря были захвачены 4 ДОТа, в частности знаменитый ДОТ "Алькасар", который красноармейцы захватили первым в Зимней войне. Захватили, кстати, без боя. Просто в этот момент в ДОТе никого не было. На этом поле при штурме за три дня погибла целая дивизия РККА. Там вся земля нашпигована металлом.
Между прочим, давеча посмотрел фильм Talvisota - финский взгляд на "Зимнюю" войну. Герои фильма принимали участие в военных действиях именно в этом районе. Фильм мне понравился, по крайней мере четко выделены основные моменты - непрекращающаяся мясорубка, огромные потери с обеих сторон, особенно русских, постоянные атаки бойцов РККА на финские позиции и действительно варварское отношение к людским ресурсам нашего командования. Кстати, в фильме есть эпизод, когда финские войска без боя оставили один ДОТ, а на следующий день пытались его отбить (намек на "Алькасар"?)
О бессмысленности штурма Тайпале говорит и статистика потерь Красной Армии. Если крупнейшая из советских армий, воевавших в той кампании, 7-я, понесла за 105 дней (всю войну) потери 16.422 убитыми и 2.037 пропавшими без вести, то 13-я армия, вдвое меньшая по численности, потеряла за 79 дней (с 26 декабря), штурмуя Тайпале - 16.878 убитыми и 3.826 пропавшими без вести. Общие потери 13-й армии составили более 61% её состава. (цитируемый источник - Легенды и мифы военной истории).
Подробно о штурме Тайпеле можно также прочитать здесь: ТАЙПАЛЕЕН-ЙОКИ: КРОВАВАЯ РЕКА -
хронология одной из наиболее скандальных неудач Красной Армии в период Советско-Финской "Зимней войны" 1939-1940 гг.

После дачных домиков и моста через речку (где-то рядом с этим мостом была шведская крепость "Тайпале") влево вверх идет дорога, которая почти сразу упирается в частный участок с забором из красного кирпича. На этой дорожке сразу после поворота справа родник. Огромный взорванный ДОТ почему то оказался на этом частном участке, который, к тому же перекрыл дорогу к батарее Каарнайоки. ДОТ находиться в самом дальнем конце участка около дороги - о том как проехать к нему чуть ниже.
Итак, переезжаем речку Федоровку и на горке оставляем машину. Едем дальше по главной дороге на Соловьево. Крутой подъем. Останавливаемся наверху. Справа, на крутом берегу несколько небольших ДОТов и траншей. Взаимное расположение дотов показано на схеме . Слева на горе в лесу остатки старой русской крепости (имеет еще название "Суворовский редут"). От нее ничего не осталось кроме груд тесанных валунов и огромного котлована в центре.
Осматриваем остатки финских укреплений. Все ДОТы взорваны. На фотографии ниже виден один из ДОТов - взрывом плиту поставило почти вертикально. К сожалению вокруг много мусора, горелый лес. На развалинах одного из ДОТов сооружен деревянный нужник. В других ДОТах либо также спонтанный туалет либо кучи пластиковых и стеклянных бутылок.

В общем обычное наше отношение к истории - в данном случае к военной истории. Ничего удивительного. К счастью, вид на долину реки Бурной несколько скрашивает негативные впечатления.

Пляж хорош. Красивый вид на противоположный берег реки Бурной и Ладогу. Тем не менее, нет никаких сомнений, что вскоре это место будет загажено окончательно.
Сильно дует ветер, посему как нельзя кстати пришлась взятая с собой бутылочка коньяка. Посему, после краткого перекуса продолжили свой путь в направлении батареи Каарнайоки.

Итак, как найти батарею Каарнайоки. Снова процитирую :

Проехать на перекрытую частным участком дорогу к батарее можно проехав по параллельной ей еще одной дороге от Соловьева и потом свернув на перемычку (маленькая лесная дорожка). Мы ехали по первой (она началась после частных домиков слева в лесу). (Мы тоже, дорожка проходима для любого автомобиля. ) Перемычка выходит на нужную дорогу сразу за частным участком с красным забором около ДОТа.

Нам надо доехать до большой развилки (перекрестка) двух дорог (по пути будут встречаться несколько отходящих вправо дорог, дорожек и просек но нужен именно перекресток). На нужном перекрестке стоит столбик с щитом, какие-то деревянные конструкции типа скамеек в виде креста и верстовой столбик из бревна с надписью 85/78. Слева леса нет и вид на большой луг (на этот луг уходит пересекающая дорога). Рядом с перекрестком на карте стоит отметка "высота 32".

После перекрестка метрах в 100-150 будет поворот направо на лесную дорогу. На повороте стоит щит. Дорога эта выведет через 2,7-3 км на батарею. Там 4 одинаковых бетонных установки под 152 мм орудия, ангар и фундаменты домиков. Между установками по 200 метров. Расположены они почти квадратом. Установки выглядят издалека как плоские земляные купола. Так что можно сразу не заметить. Для ориентира: после поворота с шитом через 2,5 км. дорога раздваивается и потом снова сходиться, при этом лес становиться редким и чисто сосновым. После того как дорога снова сойдется до батареи осталось метров 200. Ищите её слева от дороги, внутри заворота дороги. А ангар справа, ближе к болоту на самой вершине заворота дороги. Для привязки по картам : батарея находиться на отметке "высота 49".

Здесь стоит сделать небольшое замечание - первый капонир отлично виден с дороги, но ежели вы все же его не заметили, то фундаменты домиков однозначно не заметить нельзя. От остатков хозпостроек до места на дороге, откуда просматривается первый капонир, всего метров 100.

Судя по всему, хозпостройки показаны и на довоенной финской карте - квадрат 6731/523.

На фотографиях ниже приведены наши впечатления от осмотра батареи. Наверное, наиболее важным является то, что это путешествие пробудило живой интерес к событиям 67-летней давности. Про Великую отечественную войну каждый из нас что-то знает, а Talvisota - непопулярная военная кампания и поэтому и память о ней практически стерта. Хотя, побродив по просторам Интернета можно найти много интересного, относящегося к истории "Зимней" войны.

Батарея отлично сохранилась. На капонирах чисто, нигде не нагажено. Капониры не взорваны. Получили массу удовольствия от посещения сего места. Что любопытно - так это маленькие сталактитики на под потолком бетонных переходов. Однако весьма выросли за 70 лет!!!

Ангар и хозпостройки:

Координаты объектов батареи Каарнайоки для GPS, все координаты в системе WGS84:

Ангар: N 60°41"28,0" EO 30°25"06,1"
Орудие 1: N 60°41"20,2" EO 30°25"22,4"
Орудие 2: N 60°41"15,9" EO 30°25"07,5"
Орудие 3: N 60°41"24,3" EO 30°25"03,5"
Орудие 4: N 60°41"25,5" EO 30°25"12,6"
нумерация орудий условная, естественно...

Немного истории:

Далее привожу сокращенный вариант статьи с сайта Клуба военно-исторической реконструкции "4-ый егерский батальон финской армии" :

Последнее время в ряде изданий довольно авторитетных авторов в кругах любителей истории «Зимней» войны ходит довольно часто встречающееся утверждение о финской береговой батареи «Каарнайоки», которая своим артиллерийским огнём, чуть ли не остановила продвижение Красной Армии в боях в районе Тайпален-йоки и нанесла последней чудовищные потери! К примеру в книге «Линия Маннергейма и система финской долговременной фортификации на Карельском перешейке» (СПб Изд. Нордмед-издат 2000) написано, что «огонь её орудий оказывал значительную поддержку финским войскам, державшим оборону на участке Тайпале». В сборнике «Принимай нас, Суоми – красавица» (части 2-й) на стр.105 есть утверждение, что «береговая батарея Каарна-йоки (так в док.) – Тайпальского узла сопротивления, сыгравшая решающую роль в обороне этого сектора, была укомплектована исключительно воспитанниками шюцкора (офицерский и унтер-офицерский состав)». На стр. 134 книги «Тайпале» (СПб 2002) автора К. Якимовича написано «Батарея-призрак», чьи четыре шестидюймовых орудия «всегда внезапно открывали огонь, и так же внезапно замолкали, каждым таким ударом нанося значительный ущерб подразделениям Красной Армии».

Размеры и надёжность сооружений батареи Каарнайоки, почти полностью сохранившихся до сих пор, наводят посещающих батарею случайных туристов и грибников на безусловную эффективность этих сооружений, но в советской и российской литературе нет практически никаких конкретных реальных фактов подтверждающих эти наблюдения, а только громкие фразы. Странно - такая героическая батарея, а нигде не упоминается её командир, тип орудий батареи и вообще проверенная информация о ней крайне скудна и не имеет примеров.

Итак, что же известно? После получения независимости и гражданской войны финны начали стоить линию Энкиля. Левый фланг линии оборонительных сооружений упирался в Ладожское озеро, а так как озеро ранее было внутренним озером Российской Империи, то и береговых батарей на его побережье просто не имелось. Необходимость в постройке на побережье финской стороны линии подобных сооружений была очевидна. Самую ближайшую к границе батарею было решено построить на мысу Ярисевянниеми (ныне мыс Чалка). Батарея своим артиллерийским огнём должна была прикрыть с Ладоги оборонительные позиции в районе Тайпале и не допустить высадки десантов противника. Строительство батареи «Ярисевя» началось в 1921 г. частным предприятием АО «Гранит» и по отчёту на 31 октября 1921 г. имела на вооружении два 120мм орудия «Армстронг» образца 1890 г. Дальность этих орудий изготовленных в Японии по лицензии и проданных России, ограничена 44 кабельтовыми – 8 км 46 м. При такой дальности снаряды Ярисевя могли долетать и разрываться только в финском ближнем тылу и частично в передовых финских позициях. На советских послевоенных схемах боёв за Карельский перешеек зимой 1939-1940 г. сектор стрельбы батареи Ярисевя очень узкий и не захватывает даже посёлок Метсяпирти (ныне Запорожское). Исходя из этого вывод – батарея Ярисевя поддерживать огнём финские части на Тайпале не могла технически. Подобные орудия имели несколько разновидностей боеприпаса преимущественно с донным взрывателем - 120мм пироксилиновая и фугасная тротиловая бомба (предназначенные ранее к 120мм пушке в 50 калибров длиной, Обуховского завода (системы Виккерса).

Батарея была расположена на мысу поросшем лесом прямо на побережье и для артиллерийского огня с Ладоги была крайне уязвима. Поэтому к началу 30-х годов финским командованием было принято решение о постройке в береговой полосе ещё одной батареи. Для строительства была выбрана высота 49.0 в около 4-х км от берега Ладоги и в 6-8 км от сооружений линии Энкиля в районах Тайпале и Суванто. У подножия высоты текла речка Каарнайоки, в результате батарея также получила такое название. План строительства батареи был готов уже в 1931 г., но начали строить батарею только в 1936, да и то денег на строительство всей батареи не хватило. В 1936 г построили только одну позицию для орудия. Остальные три позиции, орудийный погреб и прочие сооружения построили в течении 1937-1939 г. Всего на 30.11.1939 г было построено четыре бетонных открытых капонира с коридорами и галереями внутри, наблюдательная площадка, семь блиндажей, орудийный погреб (вместе с погребами в капонирах они вмещали 400 снарядов), баня, казарма мирного времени и командный пункт. В около 800 метрах к северо-западу от батареи была оборудована ложная деревянная позиция. Всю батарею окружало заграждение из колючей проволоки, а с юга батарею прикрывала линия надолб с завалом на левом фланге. Батарея была построена в сосновом лесу который не вырубался, а из-за незначительно высокого расположения над лесом (5-7 метров) не пришлось вырубать сектора стрельбы. Во время войны деревья косвенно спасли батарею, давая отличную маскировку. Новейшая батарея обошлась финскому государству в 950 тыс. марок.

В артиллерийских капонирах были установлены четыре 152мм орудия системы Канэ (у финнов 152/45-С). Ранее эти орудия принадлежали русским и были захвачены во время гражданской войны. Финские мастера модифицировали лафеты орудий чем увеличили дальность их стрельбы до 19 км. Перед войной ещё в октябре все погреба батареи были полны снарядов, но из артиллерийских погребов капониров личный состав их вынес и положил в специально вырытые на территории батареи ячейки, а сами погреба стали использовать как убежища для личного состава. Орудия батареи Каарнайоки, по своей конструкции не были спрятаны внутри бетонных построек, они на половину вместе со стволом торчали наружу и могли вести теоретически огонь прямой наводкой имея при этом только несколько сотен метров мёртвой зоны. Уязвимость таких орудий от шрапнельного огня и осколков была очевидна. Разновидностей боеприпасов к подобным орудиям было довольно много: 152 мм стальная мелинитовая бронебойная бомба (вес 41,5 кг, вес заряда 1,229 кг), 152 мм сегментная бомба (вес 41,8 кг, вес вышибного заряда 162г, число сегментов 24), 152 мм чугунный (практический) снаряд, 152 мм фугасная пороховая бомба (крупнозернистый, полированный графитом дымный порох).

Командовал батареей лейтенант Viljo Kettunen. В личном составе числились ещё 6 вянриков, 2 фельдфебеля (один из них 15.12.39 стал лейтенантом), 2 ст. сержанта, 11 сержантов, 34 мл. сержанта, 39 капралов и 97 рядовых. Всего 192 человека (в том числе капрал J. Repo демобилизованный 19.12.1939) как правило уроженцев Пюхаярви, Кякисалми, Метсяпирти, Саккола, Куркийок и других районов северной части Карельского перешейка.

Все батареи Ладоги официально были подчинены Ладожской береговой обороне (командир полковник Е. Jarvinen), а тот напрямую генштабу. Батареи Ярисевя и Каарнайоки входили в сектор Перешеек (от Тайпале до Кякисалми) под командованием подполковника J. Pikama. В оперативном подчинении этот сектор был подчинен командованию финской ладожской флотилии со штабом в Лахденпохья. Некоторые авторы считают, что батарея Каарнайоки могла прикрыть огнём участок суши почти от Кивиниеми до Тайпале. При предельной дальности в 19400 м и это теоретически возможно, но практически почти не осуществимо. С запада и юга-запада вдоль озера Суванто на расстоянии 6-9 км от батареи проходит линия высот, которые выше чем место расположение батареи, учитывая, что высоты поросли сосновым лесом высотой до 10 метров, они представляли серьёзное препятствие для стрельбы и значительно мешали корректировке огня. Пристреливать же орудия батареи до войны по районам с гражданским населением было бы немыслимо, а получить точные данные о попаданиях уже в ходе боёв маловероятно. Финские гражданские жители оставшиеся на русской территории в посёлке Рийкола не помнят, чтобы они подвергались обстрелу финскими батареями, хотя рядом находилась масса русских артиллерийских батарей поддерживавших части воевавшие в Тайпале.

Судя по всему главной целью береговых батарей прежде всего была защита береговой линии Ладоги от возможных десантов с кораблей Ладожской военной флотилии, а не прикрытие огнём укрепрайона «Тайпале». В течении всей войны на батарее (особенно в районе командного пункта) периодически рвались русские снаряды и даже один из них пробил стенку снарядного погреба 4-го орудия, но в основном русские снаряды ложились перелётом. Основную проблему для батареи не имеющей зенитных средств представляли советские самолёты, которые довольно часто бомбили и обстреливали её. Самые тяжёлые потери советские самолёты нанесли батарее Каарнайоки 4 февраля 1940 г. В тот день получили ранение капрал J. Kaasalainen, рядовые P. Hartikka, E. Huovinen, погибли капрал P. Johannes, рядовые S. Henttonen и K. Komulainen. Смертельно ранены были мл. сержант T. Parssinen и рядовой T. Ruuska которые умерли 24.02 и 5.02 соответственно. Забегая вперёд скажем, что эти потери были единственными на батарее до 4 марта когда получил ранение капрал U. Luukkanen.

Эффективность огня батареи Каарнайоки по русским войскам в Тайпале довольно спорный вопрос. Проверить его практически невозможно. Вероятнее всего на огонь батареи Каарнайоки русские вообще обращали мало внимания, принимая её за огонь обычной полевой артиллерии. Ни какого особого отношения к батарее в русских документах найти не удалось. Как пишет в своей книге командарм 2-го ранга Н.Н. Воронов - «Финны пользовались старыми снарядами изготовленными до 1917 года,- некоторые трубки и взрыватели покраснели от ржавчины. Подчас более трети снарядов не разрывалось. Мы почти не имели потерь от огня финской артиллерии средних и крупных калибров». Эти утверждения как никогда верны для батареи Каарнайоки. Её орудия были изготовлены ещё до 1917 г., снарядов к этим системам в Финляндии не производили, так как запасы трофейных были значительны. Однако от времени и ВВ, и взрыватели приходят в негодность. Как отмечают советские документы при обстреле гавани Саунасаари 152мм снаряды образца 1907 г. очень часто просто не взрывались. Видимо этот факт послужил усилением в феврале 1940 г. батареи дополнительно одним 105мм К36 орудием (у шведов L/50 обр. 1937 г.) фирмы Бофорс. Орудие прибыло с завода из Швеции в конце января 1940 и его установили на правом фланге батареи в открытом капонире. По непонятным причинам орудие получило прозвище «пушка Чили». Дальность этого орудия 16300 метров, что позволяет вести обстрел русских на значительной площади.

Другой довольно серьёзный вопрос – точность стрельбы. Подобные батареи редко ведут огонь прямой наводкой, а прицеливаются по данным дальномера или прибора управления артиллерийским огнём, которые установлены в специальном месте на берегу или на вышке. На дальномер в Тайпале были командированы три военнослужащих во главе с вянрики V. Vasko. Вести обстрел с закрытых позиций батарея Каарнайоки могла только с помощью корректировки, но своей радиостанции батарея не имела, проводная связь была крайне уязвима от огня русской артиллерии, да и командированных на корректировочный пост в район передовой с батареи не было. Финские источники утверждают о эффективной борьбе батареи с понтонными мостами русских на Тайпаленйоки и ледовыми дорогами на Ладоге, но конкретных подтверждений о таких действиях найти не удалось. Упоминание командира III армейского корпуса о батарее Каарнайоки как о «Спасительном ангеле» явно было переоценкой её деятельности.

После заключения 13 марта 1940 перемирия гарнизоны батарей без отдыха принялись демонтировать орудия и оборудование. На батарее Каарнайоки работы закончили только в 6:30 утра 15 марта в день отхода финских частей из районов Тайпале. Русским достались только бетонные коробки с минимумом оборудования. Русские оценив возможности батареи не стали тратить на неё взрывчатку (вопреки приказам о уничтожении всех оборонительных сооружений после их захвата). Орудия батареи Ярисевя увезли вглубь Финляндии и сейчас оба экспонаты музея Суоменлинна в Хельсинки.

Вот что действительно вызывает уважение - это отношение финнов к своей истории. Пофамильно известны ВСЕ защитники батареи - а много ли мы можем сказать о павших бойцах РККА? окромя слов "братская могила" и более 16-ти тысяч погибших при штурме Тайпалеен-йоки? Ну да ладно, к чему это я......

Во время осмотра батареи вблизи первого капонира набрали пять белых грибов - все оказались крепкими, большими и чистыми. Хватило на ужин и на обед. После осмотра мы проехали далее по дороге до места на карте, где изображена канава с водой. Именно там и пообедали. Воду брали из канавы. Дров кругом навалом. После обеда решили проехать по дороге дальше, чтобы выехать на основную дорогу. Но грязь спутала наши планы. Решили не рисковать и вернулись к перекрестку (высота 32) так же как приехали. На перекрестке свернули налево (по карте - перемычка до дороги Соловьево-Приладожское). Метров через 300-500 на дороге появляются ямы и лужи - следы деятельности лесовозов. Но тем не менее, наш Opel сумел проехать все препятствия, хотя до дороги Соловьево-Приладожское добирались порядка часа. Она также разъезжена лесовозами, но сложных препятствий нет.

Далее по этой дороге добрались до Приладожского, где затарились пивом. Переночевали на восточном берегу оз. Гусиного (Ylajarvi), точнее на берегу залива Смородинский (см. карту) практически напротив поселка. Если ориентироваться по финской карте , то несколько южнее хутора Plevna (и сейчас есть какие-то жилие постройки) на берегу залива Pitkalahti, почти напротив озера Mutalampi (Болотное) - квадрат 6743/523. Дров достаточно. Подъезд приличный. Заход в воду - песок, вода прозрачная. Судя по всему летом здесь весьма оживленно.

На следующее утро продолжили путь по грунтовке Приладожское-Заостровье-Береговое-Моторное-Приозерск. После Моторного начинается отличное асфальтовое шоссе. Кстати, эта грунтовка показана еще на довоенной карте района Pyhajarvi-Kakisalmi (ныне оз. Отрадное - Приозерск). Складывается впечатление, что за время Советской власти новых дорог в этом районе не строили.
По пути заехали на берег Ладоги. После Заостровья крутой поворот дороги налево - на север - почти на 90 градусов (в районе мыса Роговой - высота 51 по карте . Через полкилометра от этого места уходит лесная дорога на озеро Бол. Бережное, еще метров через 100 наш поворот в сторону Ладоги.

KAKISALMI - КОРЕЛА KEKSHOLM - ПРИОЗЕРСК

Крепость "Корела"

Корела расположена в 142 км к северу от Петербурга, на Карельском перешейке, в месте впадения северного рукава реки Вуоксы в Ладожское озеро.

Для начала историческая справка (информация взята отсюда , отсюда и отсюда).

Приозерск – один из древнейших городов России. Впервые он упоминается в письменных источниках как город Корела. В летописи составленной в конце XVI - начале XVII в., отмечается что именно в Кореле в 879 г. был похоронен сам князь Рюрик – родоначальник династии Рюриковичей. Город Корела являлся важным торгово-военным и религиозно- культурным центром территории, где обитало летописное племя корела. Он замыкал Вуоксинский водный путь «из варяг в греки», располагаясь в самом устье Узьервы (старинное название нижнего течения Вуоксы при её впадении в Ладожское озеро). О ранней истории древнекарельского города, первоначально именовавшегося Кякисалми (Кукушкин пролив), сегодня мало что известно из-за чрезвычайной скупости источников. Предположительно, позднее новгородцы назвали город Корела, по названию племени, которое проживало в этих местах. Само племя корела упоминается в новгородских берестяных грамотах с 1066 г., а в летописях с 1143. В древности крепость Корела находилась на острове реки Вуоксы, но со временем, из-за понижения уровня воды в реке, один из рукавов древнего русла высох, и крепость оказалась не на острове, а на мысу.

Основали крепость карелы, давшие ей название - Кякисалми. В Новгородских же летописях город упоминается под названием Корела. В 1293 г. шведские войска высадились на берегу Выборгского залива и основали мощную крепость Выборг. Взяв под контроль выход к морю, шведские рыцари подчинили себе всю западную половину Карельского перешейка. А спустя 2 года шведы предприняли попытку завоевать и наиболее населенную восточную половину Карельского перешейка с ее стратегическим центром - Корелой. В 1295 г. отряд шведских рыцарей выступил из Выборга и двинулся на восток через Карельский перешеек к Кореле.

Корельские горожане и крестьяне, мужественно и упорно отстаивали город, и большая часть их погибла в борьбе. Крепость пала, уцелевшие во время штурма защитники Корелы были взяты в плен. В Новгороде было быстро собрано сильное войско, которое двинулось освобождать Корелу. 6 суток без перерыва длился русский натиск, шведы были наголову разбиты.

Постоянная военная угроза, исходившая от Выборга, вынудила новгородцев принять меры по укреплению Корелы, и старое укрепление на острове было разобрано. В 1310 г., тверской князь Борис Константинович, приглашенный новгородцами для обороны Карелии, возводит замок в городе Корела. Здесь был сооружен окружавший остров большой земляной вал, увенчанный мощной бревенчатой крепостной стеной. В результате чего модернизированная крепость, ставшая мощным форпостом Новгорода на Карельском перешейке, выдержала нападения шведов в 1314, 1322, 1337 и 1338 гг. Как сообщает летопись, в 1364 г. в Корельском городке "посадник Яков поставил костер камен", т.е. каменную башню, которая значительно укрепила существовавшие тогда деревоземляные сооружения. Это было первое каменное сооружение Корелы. Из-за того, что площадь этого острова невелика, со временем город распространился и на территорию соседнего острова, имевшего большие размеры. По мере роста города и 2-й остров оказался слишком тесным, и неукрепленное городское поселение (посад), вероятно уже в XIV в., распространилось на северный берег реки Вуоксы, а еще позднее, вероятно в XV в., - и на южный берег. За два с половиной века его территория увеличилась в 13 раз! При этом по плотности населения Корела превосходила все города Северной Руси: на гектар городской площади здесь приходилось 339 человек, в то время как в Орешке – 25, в Новгороде – 73, а в Ладоге – 76.

Борьба против шведской агрессии на Карельском перешейке продолжалась в течение нескольких десятилетий. Шведские рыцари еще 4 раза пытались овладеть Корелой. Впоследствии Корела стала административным и торговым центром подвластной Новгороду. Через Корелу осуществлялась торговля Карельских земель с Новгородом. В 1479 присоединена к Московскому государству.

В сер. XVI в. между 3-мя крупнейшими государствами у Балтийского моря - Россией, Польшей и Швецией - началась Ливонская война. В кон. октября 1580 г. шведский главнокомандующий Понтус де Ла Гарди двинулся из Выборга на Корелу. На обоих берегах Вуоксы шведы построили осадные сооружения, установили пушки; лодки с шведскими солдатами блокировали обе городские крепости, отрезав их от внешнего мира. Немногочисленный русский гарнизон с исключительным мужеством отстаивал город. Только, когда весь город был уже объят пламенем, воевода согласился начать переговоры. Догоравший город был сдан шведам. Однако местные крестьяне не захотели покориться чужеземной власти и начали партизанскую войну. Русское военное командование трижды делало попытки освободить город. Однако шведы уже успели восстановить городские укрепления, и оба приступа, производившиеся без помощи артиллерии, не увенчались успехом. Затянувшаяся на 25 лет Ливонская война привела к значительному ослаблению страны и закончилась невыгодным миром: в 1583 г. по мирному соглашению Швеции достались захваченные ею русские владения, в том числе города Ивангород, Ям, Копорье и Корела.

Корела оставалась под шведской властью в течение 17 лет - с 1580 по 1597 г. Именно тогда в городе строятся каменные здания и оборонительные сооружения заменившие деревянные русские. Самые замечательные из них – это Круглая башня и Старый арсенал с Пороховым погребом которые сохранились до наших дней. В укрепление «замка» и ремонт башен Спасского острова шведское правительство вкладывало большие финансовые средства. Дело продвигалось быстро, недостатка в рабочей силе и материалах не было. На кирпич были разобраны все три каменных монастыря Корельского уезда.

В 1590 г. Россия, восстановив силы после тяжелой многолетней Ливонской войны, вновь выступила против Швеции. Война окончилась успешно для России, и по Тявзинскому мирному договору шведам пришлось возвратить все захваченные в Ливонской войне русские владения. Но окончательно шведы оставили эту территорию лишь 3 сентября 1597 г. Мирная жизнь продлилась недолго. В России наступило Смутное время. Москву захватили поляки. В 1609 г. в Выборге был подписан договор между русским воеводой Скопиным-Шуйским и шведским полководцем Якобом де Ла Гарди об оказании помощи против поляков. Согласно договору Приладожская Карелия должна была отойти к Швеции. Однако местное население отказалось признать договор, и шведам пришлось в 1610 г. силой оружия подчинять себе эти земли. В сентябре 1610 г. шведские войска осадили Корелу. В крепости было около 2000 ополченцев и 500 стрельцов. 2 марта 1611 г. после полугодовой героической обороны город Корела капитулировал. Из 3000 жителей к окончанию осады осталось всего около 100 человек, а воинов - лишь несколько десятков.

После заключенного в 1617 г. Столбовского мира, часть принадлежавших России земель, прилегающих к Финскому заливу, была потеряна для России. Корела с уездом была в течение почти ста лет под властью Швеции. Шведы, понимая важность этого опорного пункта, начали в конце пер. пол. XVII в. проводить большие строительные работы по укреплению крепости. Они разобрали оставшиеся деревянные стены детинца, увеличили высоту земляных валов, облицевали их с обеих сторон валунной кладкой. Была построена мощная воротная башня с двумя ярусами боя. Кроме того, были усилены редутами маленькие острова на подступах к крепости, а подход на лодках был затруднен вбитыми в дно реки кольями. Вероятно тогда же изменили название с первоначального - Кякисалми, на более удобное для шведов - Кексгольм (Кукушкин остров).

Пытаясь отвоевать территории, отошедшие к Швеции, 3 июля 1656 г. русские войска численностью 2500 человек осадили крепость Кексгольм. За лето было предпринято несколько неудачных попыток взять крепость и 26 сентября осада была снята.
В начале XVIII в. Петр I начал войну со Швецией за возвращение выхода России к Балтийскому морю. После решающей победы России под Полтавой в 1709 г. русские войска перешли в наступление и на берегах Балтики. После взятия Выборга Кексгольм оказался отрезанным от основных путей, связывающих его с главными шведскими военными силами в Финляндии, и судьба города была фактически предрешена. 8 июля 1710 г. русские полки подошли к южному берегу реки Вуоксы против крепости, а на другой день переправились через реку и заняли северный берег вблизи крепостных валов. Крепость была блокирована со всех сторон. Войска под командованием генерала Брюса заняли высоты на северном берегу, господствовавшие над крепостью, и немедленно начали строительство осадных сооружений. В начале августа по Ладожскому озеру прибыла на судах из Шлиссельбурга осадная артиллерия, и с 7 августа началась бомбардировка крепости из осадных орудий, длившаяся непрерывно до 2 сентября. Артиллерийский огонь вызвал пожары, многие деревянные здания в Новой и Старой крепостях сгорели. Не выдержав сокрушительного огня русской артиллерии, комендант Шерншанц 2 сентября начал переговоры о сдаче. По условиям договора, победители предоставили шведскому гарнизону право, сдав крепость, уйти в шведские владения; при этом выходить из крепости шведские солдаты должны были с одними только ружьями, но без пушек и знамен. 8 сентября 1710 г. над Кексгольмом вновь взвился русский флаг. В честь этого события южные городские ворота обиты трофейными латами шведских рыцарей. Вскоре после овладения К ексгольмом 17-21 октября 1710 г. Петр I специально ездил осматривать возвращенную России крепость. 30 августа 1721 г. в Финляндии был подписан мирный договор, по которому Кексгольм вновь стал русским городом.

С 1762 г. Кексгольмская крепость использоваться в качестве политической тюрьмы. Первый знаменитый ее узник - Иоанн VII Антонович - содержался в крепости в июле - августе 1762 г.

В 1809 г. по условиям Фридрихсгамского договора граница России отодвинулась к побережью Ботнического залива. Военно-оборонительные укрепления на Карельском перешейке, в том числе и крепость Корела, утратили свое военное значение, крепость снова стали использовать как политическую тюрьму.

В 1826 - 1828 гг. в разное время в крепости отбывали наказание декабристы - 9 офицеров и 392 человека нижних чинов. Наиболее известные из них - поэты В.К. Кюхельбекер, А.П. Барятинский и Ф.Ф. Вадковский, мемуаристы И.И. Горбачевский и А.В. Поджио, М.М. Спиридонов.

В 1888 г. начались реставрационные работы крепости Корела. В 1894 г. на территории старой крепости был открыт этнографический музей.

31 декабря 1917 г. Совет Народных Комиссаров принял решение о независимости Финляндии, по которому Кексгольм в числе других районов Карельского перешейка перешел к государству Финляндия. В течение последующих 22 лет город носил финское имя Кякисалми. После советско-финской войны 1939-1940 гг. город был передан Советскому Союзу. 21 августа 1941 г., во время Великой Отечественной войны, город был занят оккупантами. Только в сентябре 1944 г. Кексгольм был окончательно передан России.

Кстати, Приозерский железнодорожный вокзал одно из немногих уцелевших деревянных зданий финского периода. И единственный уцелевший деревянный вокзал финской постройки в области. Решение о строительстве железнодорожной ветки вызывало бурю эмоций. Финляндский Сенат оттягивал принятие окончательного решения. Финны опасались, что новая железная дорога станет дополнительной цепью с кандалами, приковывающей Финляндию к России. Но Петербург занял жесткую позицию, и в 1913 году работы все же начались. "Копий" по поводу строительства железной дороги было сломано немало. Одновременно тянули линию и с севера и с юга. В 1915 году закончили сооружение боковых веток, кульвертов (водопропускных труб, проложенных через насыпь) и мостов на участке между Хийтолой и Кексгольмом. 7 октября 1916 года горожане высыпали на улицу, чтобы не пропустить историческое событие, - в этот день уложили рельсы на территории Кексгольма. На всей своей протяженности линия была готова к 1919 году. Нынешнее здание приозерского вокзала - одна из архитектурных достопримечательностей города. Дело в том, что, отступая в августе 1941 года из Кексгольма, советские войска подожгли его, чтобы ничего не досталось врагу. Сгорели все деревянные строения. И только чудом в центре города уцелели два дома - вокзал и дача купца Кнааппилы. До сегодняшнего дня дача не сохранилось.

В субботу я принял участие в экскурсии "ПУТЕШЕСТВИЕ В «ФИНСКИЙ СТАЛИНГРАД» - ЭКСКУРСИЯ К УКРЕПРАЙОНУ ТАЙПАЛЕ ЛИНИИ МАННЕРГЕЙМА" , которую проводил Григорий Попов. Предлагаю сегодня я предлагаю читателям моего блога виртуально присоединиться к моему путешествию.
Первая наша остановка была в бывшем финском поселке Кивиниеми, ныне Лосево.

Здесь 7 декабря 1939 года была сделана попытка переправиться через реку Вуоксу. Попытка эта оказалась неудачной, красноармейцев вынесло на стремнину, где они попали под обстрел из финского дота. Именно под впечатлением от этих событий Александр Твардовский написал главу "Переправа" из поэмы "Василий Теркин". Правда, картина в ней сильно приукрашена. Хотя одному из взводов действительно удалось закрепиться на другом берегу, где они держались несколько дней, помощи они не получили - форсировавшая реку дивизия была переброшена в Тайпале, где, как тогда казалось, наметился успех.


Следующую остановку мы сделали в поселке Громово (бывшем Саккола), на месте, где когда-то стояла финская кирха:


Об этом сейчас напоминают два памятника:




Один - напоминание о самой кирхе:


Второй - кенотаф погибшим финским солдатам:














Неподалеку стоит еще один памятник в честь погибших:






Следующая наша остановка - в районе поселка Келья (ныне Портовое):


Здесь, когда бои на Тайпале зашли в тупик, была предпринята попытка форсировать реку и обойти финскую оборону. Нашим войскам удалось захватить плацдарм в низине и продержаться четыре дня, но финнам сперва удалось изолировать плацдарм артогнем, а затем ликвидировать его в ходе контратаки.




Этим боям посвящен монумент, стоящий неподалеку:




Возлагаем цветы:






Следующая остановка - артиллерийский капонир на мысе Патаниеми (именно он успешно блокировал наших десантников):






Капонир был вооружен четырьмя 57-мм пушками Норденфельдта (по две в каждую сторону), оставшимися на финских складах от русского флота.










Здесь, вероятно, была одна из амбразур (после подрыва каземата она превратилась во "вход"):






Это, возможно, кусок от фундамента орудия:





Неподалеку находится один из двух пулеметных дотов фронтального огня, прикрывавших артиллерийский капонир. Вход в дот:






Амбразура:




Следы осколков:


Следующая остановка связана уже непосредственно с боями на Тайпале. Именно здесь нашим войскам удалось форсировать реку Тайпален-Йоки (ныне Бурная):


На этом месте был наведен понтонный мост:


У нашего командования создалась иллюзия, что удалось прорвать линию финской обороны, однако на самом деле в этом месте река делала изгиб и финны просто отодвинули свою оборону от реки, чтобы она не подвергалась фланговому обстрелу. И когда наши войска попытались продвинуться вперед, они уткнулись в финскую оборону. К концу войны им удалось продвинуться всего лишь на 200-700 метров.


Впрочем, финнов эти бои также очень сильно впечатлили, и они, когда строили линию VT, максимально укрепили этот участок, но в 1944-м году эти укрепления им совершенно не пригодились - Красная армия здесь удара наносить не стала.
Надолбы линии VT:








Воронка от чего-то очень большого:


Остатки типового убежища линии VT:


Снаряды 76-мм:




Осколок от чего-то покрупнее:


Еще одно убежище:






И еще одно - в этих местах они встречаются чуть ли не на каждом шагу:




Минометная мина (кстати, вероятно, не стрелянная - метательный заряд в ней остался целым):

А вот и снаряд от сталинской кувалды"


И я сам рядом с ним:


Далее двигаемся на высоту "Груша" - место упорных боев в феврале 1940-го года:


Еще одно убежище линии VT:

Копанина:








А это - остатки артиллерийского дота линии VT. Он был вооружен нашей трофейной установкой Л-17. Таких дотов было очень мало и они устанавливались по личному разрешению Маннергейма:


Здесь была амбразура:




А здесь, судя по форме, бронеколпак наблюдателя:




Вход в ДОТ:








Еще одно убежище:


Здесь есть еще и место для наблюдателя:






Следующая остановка - советская братская могила, где похоронены участники боев на Тайпале:






Также возлагаем цветы:














Едем дальше. Следующую остановку мы делаем неподалеку от Улицкого шанца 18-го века (его я снимать не стал, поскольку на снимках он выглядит совершенно непонятно). Рядом еще несколько убежищ линии VT. Это - типовое:




А это - более редкое сооружение цилиндрической формы:






Далее, уже в темноте мы выезжаем к финской батарее Ярисевя:






Один из двух орудийных двориков:


Огонь батареи сильно мешал нашим войскам.




В итоге нашей артиллерии удалось накрыть батарею, взорвать склад боеприпасов, уничтожить одно орудие и повредить другое. Однако за ночь финны сумели починить одно из орудий. Оно смогло сделать всего три выстрела, прежде чем окончательно сломалось, но третий выстрел уничтожил один из танков и наши войска запаниковали и отступили.